Навигация по сайту
  • Страница 4 из 6
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • »
Модератор форума: Эскил, Грузовик  
Форум » Литературный раздел Warhammer 40 000 » Рассказы » Художественные тексты по Warhammer 40000 (Интересные рассказы других авторов)
Художественные тексты по Warhammer 40000
FIRELORDНе в Сети
Администраторы
Сообщений 65535
Репутация: 3201
Раса: Imperium of Man
17.07.2007 в 11:58, №1
Сюда предлагаю выкладывать разные художественные тексты по Вархе (как, например, Падение Ангела Воскресения).
Все обсуждения везти ТОЛЬКО ЗДЕСЬ. В этой теме должны быть одни художественные тектсы.

Содержание


Сержант Рафаэль
Смерть, пришедшая с небес
Святой Пий *
Слова Провидца
Элюсидиум - Свет Проливающий
Ангел Буцефалона*
Дредноут Фуриозо
Во имя Прощения
Император и все,все,все
Альтернативный взгляд на ересь Хоруса и сражение Императора со своим отрекшимся сыном, а так же на последующее восхождение Императора на Золотой Трон, в 6 актах.
Безымянный расказ про предателей и чудеса*
Оркская сказка. Стомпа.
Шпицназ
Ярость Кхорна
Охотник на Орков
Легион Проклятых
Эфект Гераклита. Грем Макнил.
Губернатор Такис
Терминаторы против генокрадов, Первый бой за Бета Анфелион IV
Бездумное правосудие
Утреннее наступление
Ангелы*
Тропой Святого Пилигрима*
Плоть слаба
Честь апотекария
Раскайся!
Побег из ада
Воспоминание
В глубь Мальстрима
Слова крови
И пусть же течёт кровь...
Жизни Ферега Львиного Волка
Во имя Высшего Блага
Тёмный Король
Фанатики
Провидец и Опустошитель
Перед бурей
Танец Без Конца
Война за Калейдон
Честь злодеев
Битва за Просперо
Отчёт Великого Магистра
Смерть Великого Магистра Ассасинов
Воля Императора
Щит Вулкана
Засада
Кровь Демона
Страшный сон
Подарок для госпожи Баэды
Железный Коготь
Страх во плоти
Война Мариуса
Расследование на Рамазисе XII*
Правила Боя
Операция «КАНТ-ЙОТА-ГАММА-9»
Легенды Космических Десантников

Рассказы отмеченные знаком "*" - мой личный совет их прочесть.


Подпись пользователя:
ИМПЕРИУМ ДОМИНАТУС
За Империю!!! За Императора!!! Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени !!!
Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Да не будет мира вне власти Твоей, да не будет врага вне гнева Твоего.
Император всё знает, Император всё видит !!! Отвага и Честь !!!
Эт Император Инвокато Диаболус Демоника Экзорцизм!
FIRELORDНе в Сети
Администраторы
Сообщений 65535
Репутация: 3201
Раса: Imperium of Man
16.10.2009 в 17:44, №46
* * *

- В городе ты нуждаешься в тех, кому нужны твои деньги или честь. В степях, в пустыне, ты нуждаешься в братьях - Рахимзадех с Талларна был жилистым, крепким человеком. Солдатом он был недолго, но уже хорошо разбирался в отчаянном страхе и безнадежности войны.

- Хотя нас осталось только двое, мы все еще братья.

Ибн, второй талларнец, поднял взгляд с изукрашенной эльдарской винтовки, которую он изучал.

- Ты не поймешь. На твоем Гидрафуре миллионы людей живут на виду друг у друга. Нет места для истинных братьев.

Фон Клас дернулся, когда лексмеханик Склерос извлек еще один осколок из поврежденного плеча комиссара. Было такое ощущение, что бритвенно-острые кристаллы причиняли столько же боли при извлечении, сколько при попадании внутрь.

- Братья или нет, субординацию еще никто не отменял. Я комиссар, а вы теперь мои подчиненные.

- Чего ради? - насмешливо спросил Ибн. - Какой толк здесь от приказов и чинов?

Он обвел рукой окружающие их окрестности - разрушенный остов строения, останки огромного собора, разрушенные арки и колонны. Здание было заброшено, поэтому они здесь остановились. Однако они понимали, что в Комморраге всегда найдутся злобные глаза, и их обнаружат везде, куда бы они не пошли.

- Мы можем вырваться отсюда - ответил комиссар. - Здесь неподалеку есть космопорт, рядом с храмом.

- Храмом? В этом месте нет богов - сказал Рахимзадех. - Даже свет Императора меркнет здесь.

- Он посвящен нечестивому повелителю этой части планеты. Это отродье возвело храм в честь самого себя. Космопорт расположен неподалеку, но его охраняют. Нам надо захватить храм, выманить охрану космопорта и прорваться туда.

- Мы все умрем даже не попав туда - ответил Ибн.

- Не все. Если удастся. Или, может, вы позволите захватить себя еще раз? Они не позволят вам сбежать дважды. Если мы попытаемся сбежать, мы или освободимся или умрем пытаясь. В любом случае это лучше, чем скрываться здесь, пока, кто-нибудь из них не обнаружит нас.

Рахимзадех задумался на мгновение:

- Ты говоришь правильно. Я думаю, ты хороший человек. Но нам нужны остальные.

- Нам нужна целая клятая армия - промолвил Ибн.

Фон Клас повернулся:

- Склерос?

Комиссар был прав - изодранная, темная ржаво-красная форма принадлежала Адептус Механикус. Склерос был лексмехаником, его мозг был приспособлен для сбора огромного количества информации, осуществляя вычисления и формируя отчеты о боевых действиях. Его аугментику выдавал замысловатый серебряный узор вокруг искусственного правого глаза.

- Вы сказали, что существует субординация. Как старший по званию, вы принимаете решения.

- Отлично. А ты?

Четвертый гвардеец был немногословен. Его голова была выбрита, и он носил серую форму, которая могла принадлежать одному из тысяч полков.

- Конечно. Мне все равно. Лишь бы стрелять в этих уродов.

Фон Клас изучал имперского гвардейца: его запавшие глаза, его хмурый взгляд, сломанный два или три раза нос.

- Как тебя зовут, солдат?

- Кеп. Седьмой Некромундский.

Ибн лающе и коротко рассмеялся

- Удачливые Семерки? Пески настолько не ошибаются. Ты из штрафных легионов, друг мой. Татуировка на руке, они прочли ее. У тебя шрам на запястье, там, где машина делает твою кровь безумной.

Кеп пожал плечами и поднял руку. Фон Клас увидел шрам, в том месте, где был имплантирован раздатчик наркотика ярости.

- Я соврал. Я из Первого Штрафного Легиона.

- Из Первого? - переспросил Рахимзадех с неким трепетом в голосе - "Большого"?

- Твое преступление? - спросил фон Клас, его голос напрягся, когда Склерос извлек последнюю эльдарскую шрапнель.

- Ересь. Третья степень. Обычное дело - если появляются эльдарские пираты, вы скармливаете им штрафной легион. Эльдар получают своих рабов, Империум избавляется от очередного отребья, все счастливы.

Синюшные облака прорвались дождем. Начали падать крупные, серые от загрязнения капли. Кеп и талларнцы сорвались, согнувшись, по направлению к углу старого собора, где еще можно было укрыться под остатками крыши.

Фон Клас обернулся к Склеросу, оставшемуся солдату. Как он и ожидал, лексмеханик не проявлял никаких эмоций.

- Что в тебе заложено?

Крупные капли чертили причудливые линии на лице Склероса.

- Протокол подавления эмоций, сэр. Это позволяет мне иметь дело со щекотливой идеологической информацией.

- Я так и думал. Склерос, ты ведь понимаешь, что нам никогда не вырваться с этой планеты, не так ли?

- Я не мог понять, как мы можем сбежать через косморопорт. Мы не сможем воспользоваться космическим кораблем, даже если разберемся в эльдарской технологии. Нас собьют. Мы не сможем отсюда сбежать.

- Я уверен, ты не скажешь этого остальным. Это задание не предусматривает нашего выживания.

Склерос протянул руку и позволил нескольким каплям собраться в его ладони. В лужице плавали серые нечистоты.

- Нам надо уйти с этого дождя. Он может нас заразить.

Вдвоем они пошли к укрытию, в то время как вокруг, душа Комморрага жаждала их крови.

* * *

Сибарит Лаевекью таращился вниз, с площадки на огромном металлическом чудовище, которое приводили в действие множество сотен страшно истощенных рабов-людей, которые были прикованы к пневматическим конечностям. Огромные клубы разъедающего дыма и пара из котла с кипящим железом скрывали их лица, и Лаеквекью ощущал, будто он парит на облаках - бог, смотрящий вниз на убогих, которые одновременно и бояться его и нуждаются в нем, чтобы жить.

Страж-эльдар смотрел, как очередной раб упал. Его руки и ноги безвольно болтались, в то время как лязгающие и шипящие механизмы продолжали движение, голова моталась вперед и назад, когда машина бездушно дергала его. Скоро эльдары Лаевекью спустятся на фабричный уровень и заберут избитый труп, заменив его очередным безликим рабом.

- Сибарит Лаевекью, - торопливо сказал голос в коммуникаторе, - проблема проявила себя.

- Подробнее, Ксарон.

- Это Кителлиас. Она не отзывалась, будучи на патрулировании, и мы отправились ее искать. Ее глотка перерезана, от уха до уха. Очень красиво. Очень чисто.

Лаевекью проклял свою удачу.

- Беглецы. Приведите мне каждого вооруженного эльдар, на площадку расположенную над главным холлом. Мы прочешем весь завод и выпотрошим их на виду у остальных, чтобы эти грубые животные осознали цену непокорства.

- Это может оказаться не такой простой задачей. Леди Яе говорила об сбежавших опасных рабах арены.

- Тогда за их поимку и награда будет большей. Пришлите всех сюда. Это понятно?

Ответа не последовало. Неясные статические помехи скрипели вместо голоса воина.

- Я сказал - это понятно? Ксарон?

Ничего. Лаевекью оглядел паутину площадок, которые охватывали огромное пространство над главным залом фабрики. Он ничего не мог увидеть сквозь клубы пара. Внезапно он почувствовал себя одиноким.

Когда Лаевекью заметил человека, который бежал к нему по площадке, он был уверен, что сможет справиться с ним. Человек был высокого роста, наверняка сильный, его волосы были коротко острижены, мускулистое тело было усеяно шрамами. Хотя человеческое существо где-то нашло режущую перчатку и пистолет стреляющий отравленными шипами, но оно наверняка толком не умеет с ними обращаться.

Лаевекью вытащил свой осколочный пистолет и с наслаждением прицелился. Он представил, как стреляет животному в брюхо, и наслаждается видом чудовищной боли, перед тем как снести человеку голову.

Но прежде чем он смог нажать на спусковой крючок, человек прыгнул и полоснул сверкающими лезвиями режущей перчатки по одной из цепей, соединяющей высокий потолок с площадкой. Он приземлился, практически рухнув лицом вперед. Лаевекью улыбнулся, зная, что не промахнется по лежачей цели. Комната вокруг него взмыла вверх, когда площадка рухнула вертикально вниз, цепь, которая удерживала ее, была перерезана. Последним что видел Лаевекью, были бледные напуганные лица рабов, задравших головы вверх и глядящих на него сквозь дым, а также беспощадный алый жар котла, перед тем как жидкий огонь поглотил его.

Фон Клас встал рядом с Кепом. Гвардеец только что увидел, как расплавленный металл с головой накрыл эльдара.

- Твоя ересь может и третьей степени - сказал комиссар - но убийца ты первоклассный.

- Это позволило мне остаться в живых.

Кеп заглянул за перила площадки, вниз на нижний уровень фабрики. Сотни напуганных глаз смотрели оттуда - Так что теперь?

- Мы начинаем нашу маленькую войну. Пусть Рахимзадех и Ибн начнут расковывать этих рабов. И пришли сюда Склероса, нам нужны его технические навыки. Теперь у нас есть армия.

* * *

Самым невыносимым из всего было то, подумал Кипселон, что он мог видеть все происходящее со своего трона. Прекрасный холодный храм из костей, символ совершенства, которым отмечена его бессмертная жестокая жизнь, теперь был осквернен присутствием двух тысяч чужаков-варваров.

- Как давно они его захватили? – спросил он тихим спокойным голосом. Он говорил так всегда, когда находился в состоянии полного бешенства, будучи очень опасен.

Глаза Екзумы немного прояснились.

- С тех пор как село второе солнце - ответил он - Они атаковали храм и вырезали гарнизон. Некоторые из них теперь хорошо вооружены, там был целый арсенал. Это точно твой человек. Он, должно быть, набрал рабов с захваченной несколько часов назад фабрики Лаевекью. Помнишь Лаевекью? Умный мальчик.

Кипселон резко махнул рукой, и огромное окно затемнилось. Он развернулся, его темные фиолетовые одеяния мели по полу за ним. Кипселон зашагал в центр тронного зала, глаза его элитных воинов следили за каждым его движением. Он воздел руки и начал говорить, его голос был глубоким и звенел от ненависти.

- По своим боевым машинам, дети мои! - провыл он - Это такое же оскорбление для вас, как и для меня. Не будет животных оскверняющих мой храм. Не будет варваров отвергающих наше естественное превосходство! Берите оружие, и мы будем пировать в крови рабов.

Воины схватились за оружие и закричали. Их пронзительный боевой клич прокатился по дворцу и вырвался в Комморраг, эхом разносясь меж чудовищных шпилей в воздухе, заполненным злобой.

* * *

Изнутри храм огромной пустой конструкцией, выбеленной, чудовищные позвонки стягивали свод, возвышающийся надо всем, сложенный из черепов алтарь размером с командный бункер. Рабы укрывались за баррикадами, которые они возвели из обломков разрушенных зданий Комморрага, частей рухнувших арок, куч железных шпилей. Те, кто были вооружены пистолетами и винтовками целились вдаль - а те, кто нет, нашли заостренные обломки металла или тяжелые прутья, чтобы сражаться в ближнем бою.

Рахимзадех и Кеп были в первых рядах, рабы выстроились вокруг них. Фон Класу пришло на ум, что потерянные, сломленные рабы были первыми подчиненными, которые когда-либо были у гвардейца. Рядом с алтарем Ибн командовал самыми сильными из рабов, теми кому поручили несколько найденных тяжелых орудий.

- Сколько у нас людей? - спросил Склероса фон Клас.

- Восемь сотен. Из двух тысяч участвовавших в атаке.

- Вооружены?

- Семь сотен – Склероса, казалось, не волновала эта информация.

Фон Клас посмотрел сквозь колонны на вспененное небо. Он увидел нечто, неуловимые мелькающие, словно мухи, черные точки. Он видел их раньше, в неисчислимых миллионах миль отсюда, на небольшой луне Гидрафура. Это были разрушительные боевые машины эльдар: Рейдеры.

* * *

- Ни один из чужаков не должен выжить. Принесите мне голову человеческого отродья, которое осмелилось не подчиниться мне. Кипселон отдал приказ суровым, спокойным голосом, зная, что он будет передан прямиком в мысли каждого из эльдар под его командой.

Его изукрашенная боевая машина коснулась земли и повсюду вокруг него хлынули потоки его сторонников, волной ударив в самодельные баррикады и пронесшись над ними. Первая волна была отражена рабами, вооруженные люди укрывались за баррикадами и палили из осколочных винтовок по врагам. Искалеченные воины падали на пол, сотня за каждый залп, но их можно было заменить.

Из глубины первых рядов вырвалась толпа рабов вооруженная отчаянным страхом и злобой. Их возглавлял обритый налысо маньяк с осколочным пистолетом в каждой руке, ярость в его глазах сплачивала вокруг него рабов, вооруженных грубыми клинками и дубинами.

Ведьмы Яе встретили их, радостно танцуя меж варваров, разя кругом своими серебристыми клинками, рассекая бледнокожие тела рабов. Но рабы не откатывались назад, продолжая атаку, даже когда их предводитель погиб под сдвоенными клинками Яе. Погибло бесчисленное множество рабов. Некоторых раскромсали на куски клинки, других изрешетили шрапнелью. Плотный огонь из украденных темных копий и осколочных орудий выкосил воинов эльдар, но Яе прорвалась и кровь рабов по щиколотку залила пол храма.

Кипселон приказал своей машине двигаться вперед через бойню. У него была лишь одна цель - человеческое отродье, что начало все это, у которого было холодное сердце, которое дерзко стояло на алтаре из черепов, с оружием, украденным у Верредаека.

Приведя легким ударом кулака по лицу жалкую переводчицу Верредаека в состояние готовности, Кипселон приземлился в пределах слышимости человека, чтобы они могли поговорить, и чтобы им не мешали крики умирающих. Телохранители эльдар стояли неподалеку. Кипселон заговорил.

- Кто ты такой, отвергающий мою волю - спросил он через переводчицу.

- Я комиссар фон Клас, с Гидрафура - ответил чужак так, будто совсем не боялся. - Возможно, ты помнишь. Когда ты захватил в плен моих людей, ты отобрал часть из нас, чтобы убить ради своего наслаждения. Десять процентов.

Кипселон задумался на мгновение. Он был стар, он убил так много…

Потом он вспомнил.

- Конечно, - сказал он с гордой улыбкой. - И ты один из десяти.

Человек, фон Клас, холодно улыбнулся:

- Нет, один из миллиона.

Кипселон заметил юнца слишком поздно, юнца в грязной темно-красной форме, с металлической сеткой на части лица, который скрывался у подножия алтаря. Он нажал на взрыватель на пульте, который держал в руках.

Дюжина зарядов украденных с фабрики сработали одновременно. Они подорвали основания колонн и с потолка посыпались осколки костей. Обломки крушили и людей и эльдар, пробивали корпуса эльдарских Рейдеров. Только машина Кипселона смогла проскользнуть меж колонн. Половина из воинов была погребена, когда облако пыли поднялось чтобы скрыть груду взорванных костей, которые когда-то представляли бесконечную карьеру убийств и жестокой славы Кипселона. Обломки черепов сыпались с неба цвета мертвой плоти.

Кипселон ощутил чувство, которое давно его не посещало. Чувство, что он потерял управление.

- Смерть людям - прошипел он всем, кто мог его слышать - Я не желаю, чтобы хоть один раб загрязнял мой город! Убить их всех! Каждого! Эти отвратительные твари никогда больше не смогут пережить встречу со мной.

* * *

Когда фон Клас очнулся, он был прикован к холодному металлу пола. Кожа на его спине была ободрана плетью. Он не мог толком сфокусироваться, во рту стоял привкус крови. В скудном свете он мог разглядеть, что его ноги были переломаны и лежали перед ним подобно бесполезным отросткам. Судя по всему, он умирал. Но победил ли он? Он снова провалился в беспамятство.

Дни или недели спустя, он не мог точно сказать, дверь камеры открылась и еще двоих пленников швырнули внутрь. Одна была человеческой девочкой, с всклокоченными волосами, которые когда-то были светлыми. Она пресмыкалась подобно побитой собачонке.

Другой был эльдар, стройный и хрупкий без своей брони и легионов отборной стражи. Его глаза были тусклыми, его морщинистая кожа была покрыта синяками. Он уставился на фон Класа и начал узнавать его. Затем он заговорил. Переводчица заговорила, переводя шипящий темный язык на уровне инстинкта вложенного в ее душу.

- Я знал, что у тебя холодное сердце, человек - сказал Кипселон с чувством похожим на восхищение.

Фон Клас мрачно засмеялся, несмотря на то, что его глотка саднила.

- Чем же все закончилось? Что тебя добило?

Кипселон обреченно покачал головой.

- Уэргакс. У нас не было рабов, не было фабрик, не было пушечного мяса. Нас подкосило. У него были мандрагоры, инкубы. Он вырезал Сломанный Шпиль так, будто был рожден для этого.

Архонт осел на пол камеры и фон Клас увидел, что огни честолюбия погасли в глазах старого эльдара.

- Твои Рейдеры показались как пятнышки на наших радарах - сказал человек называющий себя комиссаром. - Семьдесят два часа спустя, я был единственным выжившим из семнадцати полных взводов. Но у меня были приказы. Я должен был уничтожить любую угрозу, а комиссар либо выполняет приказ, либо умирает. Я выполнил свой.

Он посмотрел на Кипселона своими глубокими, непонятными чужацкими глазами.

- Мы люди не так глупы, как вы эльдар полагаете. Припомни мои слова, когда Уэргакс придет чтобы казнить нас обоих. Я знаю, что мне перережут горло ножом, как животному.

Но я догадываюсь, что тебе придется испытать много, много больше, прежде чем ты умрешь…

Подпись пользователя:
ИМПЕРИУМ ДОМИНАТУС
За Империю!!! За Императора!!! Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени !!!
Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Да не будет мира вне власти Твоей, да не будет врага вне гнева Твоего.
Император всё знает, Император всё видит !!! Отвага и Честь !!!
Эт Император Инвокато Диаболус Демоника Экзорцизм!
FIRELORDНе в Сети
Администраторы
Сообщений 65535
Репутация: 3201
Раса: Imperium of Man
22.10.2009 в 20:44, №47
Воспоминание


Понимаете, это было очень давно. К тому же, я пробыл с ними совсем недолго. Даже не могу сказать, что хорошо знал их. Это была моя работа, понимаете? Хорошо оплачиваемая работа, в промежутке между другими, более серьезными делами. Я и не подозревал тогда, что ... что эта работа станет самой известной.

Сомневаюсь, что кто-нибудь из них меня помнит. Я вообще не уверен, что они сейчас живы. Со дня битвы за улей на Вергхасте прошло уже шестьдесят лет, а карьера имперского гвардейца не отличается далеко идущими перспективами.

Конечно, они все давным-давно мертвы. И, если так, пусть Император Человечества примет их души. Каждого из них.

У меня был друг, который работал в Муниториуме НордКола, он был достаточно любезен, чтобы посылать мне копии имперских сводок. Так что я мог следить за их перемещениями и победами. Несколько лет подряд мне было приятно наблюдать за ними. Когда я читал об их успехах на Хагии и Фантине, я брал бутылку джойлига и сидя в своей студии, поднимал тосты в их честь.

Но, потом я это бросил. Я знал - рано или поздно, новости будут плохими. У меня есть мои воспоминания, их достаточно.

Я был тогда молод. Всего двадцать девять. Я учился, представьте себе, в Школа Лапидаэ, в Феррозоике. В самой Зоике! Но, к тому времени, когда разразилась война, я, уже примерно семь лет жил и работал в НордКоле. Я приезжал в Вервунхайв примерно дюжину раз, обычно чтобы получить вознаграждение за выполненные поручения, и пару раз навестить отличного мастера, делавшего замечательные долота с вольфрамовыми наконечниками, которые я так любил. Он погиб во время осады. Большая потеря для нашей профессии.

Я хорошо помню Вервунхайв после осады. Я с трудом узнал это место. Война смела с него все его величие, и оставила лишь скомканные и изломанные останки. Улей напоминал мне статую, обезглавленную и потрескавшуюся, былая красота его теперь лежала в руинах.

Глядя на них, вы можете представить, каким он был раньше, но вы не сможете собрать его вновь.

Они так и не смогли его собрать.

Я помню, как вышел из транспортника прямо в густой дым, и первым, что мне подумалось, было: "все это совсем не похоже на победу".

Где бы вы ни были, куда б ни пошли, везде был дым. Пепел оседал на все, облипал поверхности внутри и снаружи. В воздухе парили хлопья копоти. Огромная громада Главной Башни выглядела жалко - пробитая и помятая, со шлейфами дыма из бесчисленных дыр. Небо было черным. Говорят, что дымный вихрь, клубившийся над Вервунхайвом, был виден даже из космоса.

Сначала я полностью растерялся. Я ожидал, что будет плохо, но это...

Из оцепенения меня вывел грубый голос. Он произнес: "Чего встал, чертов дурень?" Что-то вроде этого, только более эмоционально. Я увидел офицера ВПХС который обращался ко мне и осознал, что стою в центре транзитного зала - поток людей, машин, погрузчиков и армейских грузовиков обтекает меня со всех сторон. Я стоял, с глупым видом, прямо посередине всего это столпотворения и только этот офицер обратил на меня внимание.

Я показал ему документы.

Он выглядел презрительным. Думаю, что на самом деле его насмешила цель моего прибытия. Затем он указал мне на дальнюю сторону зала, через всю эту суматоху, где несколько человек загружали жуткого вида грузовик, с пробитым шрапнелью брезентовым верхом.

- Они из тех, кто вам нужен - сказал он.

Я подхватил свою сумку и направился к ним. Мое горло уже пересохло от вездесущего пепла. Шесть человек, построившись в цепь, загружали в кузов коробки. Они были одеты в черную униформу, которая была изрядно потрепанной, кое-как заштопанной и отчаянно нуждалась в хорошей стирке. У всех были короткие, одинаково-черные волосы и бледная кожа. Большинство имело татуировки на щеках, лбах и предплечьях, и серебряные штифты в ушах. Самый крупный из них имел невероятно спутанную бороду, а руки у него были огромные, будто стволы деревьев. По волосатым предплечьям змеились голубые спирали татуировок. Он насвистывал бойкий мотивчик, но его губы были настолько сухими и потрескавшимися, что свист больше походил на скулеж уставшей собаки.

Его звали Колм Корбек и он был, как ни странно, полковником.

- Ты кто? - спросил он, замедлив работу.

- Тору. Иешуа Тору. Я … э-э-э... художник.

- Никогда про тебя не слышал

- Ну, видите ли... - начал я, - я не так знаменит, как например... а вы разбираетесь в э-э-э ...

Неожиданно он остановился и посмотрел на меня. Люди за ним тоже остановились, держа ящики на весу.

- Уверен, ты хороший художник, - сказал он доброжелательно, - я не хотел тебя обидеть. Видишь ли, я и высокое искусство, как бы тебе сказать, не слишком хорошо знакомы. Прямо скажем, я не признаю картину маслом, даже если она пнет меня в задницу. Ты рисовальщик?

- Нет, я скульптор.

- Скульптор, говоришь? - он покачал головой так, как будто его это впечатлило, и продолжил работу, забросив картонную коробку в кузов. - Скульптор. Забавно. Делаешь статуи, да?

- Э-э, да. Вообще-то я специализируюсь по барельефным фризам и панно, но я так же… - тут я понял, что быстро теряю его внимание. - Да, я делаю статуи.

- Ты молодец.

- У меня миссия...

- У меня тоже, парень. Я - полковник.

- Нет, вы не поняли, дело в том... - я запнулся.

Другие люди смотрели на меня как на психа. Один из них, симпатичный парень с внимательным взглядом, моложе и меньше чем его командир, повел протезом руки и с любопытством осмотрел меня.

- Мне кажется, босс, у него задание по части искусства.

- Это правда? - спросил Корбек.

- Да - сказал я. - Дом Часс заплатил мне, чтобы я создал монумент славы в честь... этого события.

- Какого события?

- Победы Вервунхайва, - сказал я.

- А-а-а … - сказал Корбек. Он огляделся с таким видом, как будто в первый раз видел разрушенный и горящий город. - Так вот, что это такое...

- У меня есть все необходимые документы, - сказал я, протянув ему пачку бумаг.

Он посмотрел на них без интереса.

- У меня есть разрешение взять интервью у бойцов Первого Танисского полка, чтобы... э-э-э... спланировать свою работу.

- У нас? - переспросил парень с искусственной рукой.

- Да, - ответил я, - леди Часс высказалась вполне отчетливо. Она желает, чтобы Первый Танисский полк обязательно был увековечен в этом монументе.

- Меня еще никто никогда не увековечивал, - сказал молодой парень, сержант, если верить тому, что осталось от его нашивок.

- Давай работай Варл, - сказал Корбек - не то я увековечу тебя сам. Носком вот этого моего сапога.

Они закончили погрузку и забрались внутрь. Я заколебался, не зная, что мне делать. Корбек посмотрел на меня, высунувшись из кабины.

- Ну что, парень, - сказал он, - лучше тебе отправится с нами, как думаешь?

У грузовика, принадлежавшего Гвардии, была в бою повреждена трансмиссия. Мы с грохотом проехали по одной улице, затем с тряской, по другой. Я ехал в кабине, зажатый между Корбеком и сержантом. Через несколько минут, сержант принюхался.

- Чем это воняет? - спросил он. - Свежий такой запах, ароматный…

- Ага, - сказал Корбек - он тоже повел носом - я ничего такого не чувствовал, за исключением стойкого запаха немытых тел, старого пота и дыма.

- Ты сегодня мылся? - спросил сержант.

- Конечно! - ответил я возмущенно.

- Значит, это воняет он, - констатировал Корбек.

- Счастливчик, - вздохнул тот, другой, Варл.

Мы выехали на главную транспортную артерию, медленно объезжая остовы сгоревших машин и обвалившиеся от попаданий снарядов фасады зданий. Впереди, горожане выстроились в очередь за едой и гуманитарной помощью, к станции, которая была развернута в старом сборочном цехе. Шоссе длилось примерно километр, и неровная очередь тянулась вдоль него из конца в конец.

Корбек смотрел на очередь из окна грузовика пока мы ехали вдоль нее. Бездомные, лишенцы, голодные и больные. Исхудавшие люди, с застывшими лицами и сломанными надеждами, с пустыми глазами, перегруженными болью. Их кожа одинаково бледна, одежда одинаково выкрашена серым пеплом и заляпана грязью. Как будто весь мир стал черно-белым.

Корбек выглядел удрученным.

- Что случилось? - спросил я.

- Эти люди... они выглядят как старые фото моих прадедов и родственников, - неожиданно доверительно ответил он. В его голосе слышалось глубокая скорбь.

- У нас дома, в графстве Прайз, кухонный очаг был обшит деревом. Моя матушка повесила там эти снимки, в маленьких таких рамках. Дядюшки, тетушки, дальние кузены и кузины, свадьбы и празднества. Знаешь, я всегда считал их бестолковыми, бездушными какими то. Черно-белые лица, как у них там, на улице.

Его речь была настолько мрачной, что я поразился. Я никак не ожидал услышать подобное от такого сурово выглядящего бойца.

Леди Часс сказала, что я должен попытаться уловить дух Таниса, и вдруг, прямо здесь, совершенно неожиданно и без всяких поисков, я, кажется, нашел кое-что.

- Иногда мне хотелось бы... - добавил Корбек, прочистив горло, - вот как сейчас... я бы хотел сунуть несколько этих старых снимков в свой вещмешок, в то утро, когда я оставил дом и отправился на Поля Основания. Они мало значили для меня, родственники, которых я почти не видел. Некоторых вообще не знал. Люди, о жизни которых, я даже не подозревал. Но сейчас, если бы они у меня были, это была бы как путеводная нить, назад к Танису.

- А, этот Танис, это где? - спросил я и сделал ошибку.

- Нигде, мистер художник, сэр, - ответил Корбек, неожиданно отбросив свое уныние, - он разрушен и его больше нет, а мы - все, что от него осталось. Вот поэтому мы и есть Призраки.

За окном грузовика тянулась длинная череда унылых лиц.

- Я чего-то не понимаю... мы ведь победили, да? - неожиданно спросил сержант Варл. Он сидел за рулем, самокрутка из контрабандного табака - листьев лхо - прыгала в его губах. Клубы сигаретного дыма, от которого у меня слезились глаза, заполняли кабину, но Корбек как будто ничего не замечал.

- Ага, победили... чудо из чудес, эта победа…

Варл загнал грузовик в погрузочный отсек 67-МБ Медицинского корпуса.

- Сидите здесь, - сказал Корбек, выбираясь из кабины, - хотя ты, если хочешь, можешь идти со мной, - бросил он мне и зашагал по направлению к потрепанному зданию.

Я бросился его догонять.

И тут, совершенно неожиданно, мы оказались в гуще детей. Это были беженцы, пострадавшие от войны дети, все перемазанные грязью.

Я совершенно растерялся, не зная, что делать дальше. Корбек уже давно раздал весь свой сухпаек, но дети просто облепили его со всех сторон, хватая его за руки, цепляясь за ремни обмундирования, не обращая внимания на его неуклюжие извинения...

Громко посигналил гудок грузовика. Дети, все как один, оглянулись.

- Але! - заорал Варл. - Ку-ку, я здесь! Смотрите, что у меня есть! Давай сюда, у меня печенюшки! - он держал брикет, обернутый в фольгу, и призывно им размахивал.

Стайка детей оставила нас и нахлынула на грузовик, стараясь достать брикеты, которые Варл кидал им, доставая из коробки, стоявшей на сиденье.

Корбек смотрел на это несколько секунд, а потом улыбнулся.

- Варл и я стащили эти печенюшки из разрушенного склада Муниториума. Хотели побаловать Призраков.

Я понял, что он одобряет поступок Варла. Дети, они были важнее.

Мы с полковником вошли в медицинский зал. Дверной проем был завален с обеих сторон протекающими пакетами, полными разношерстного медицинского мусора которые создавали стойкий аромат ужаса. За ними стоял целый состав тележек, груженных испачканным постельным бельем. Два врача спали беспробудным сном на кипах нестиранного белья. Их не разбудил даже рев боевых кораблей, которые принесли свободу этому миру. Они работали, пока не упали мертвым сном. Кто-то заботливый просто перетащил их сюда.

Корбек знал куда идти. Он бывал здесь каждый день в течение двух недель, как он сказал позже. Он искал кого-то, кого звали Дорден.

- Док? Док?

- Он спит, - тихо сказала женщина, появляясь позади нас.

Ее звали Курц, сказал мне потом Корбек. Он сталкивался с ней раньше, несколько раз, но не то, чтоб хорошо ее знал. Уроженка Вергхаста, старший хирург. "...Фесовски хороша..." - сказал он позже, - "...если тебе нравятся маленькие, хорошо сложенные женщины с миловидным личиком..."

Было очевидно, что Корбеку как раз такие и нравились.

"Но..." - сказал он настойчиво, как будто у меня были какие либо сомнения - "...увлечься Курц, все равно, что увлечься женой правителя сектора!.."

Он был обычным полевым полковником, а она руководила гражданской медицинской службой. Док - доктор Дорден весьма уважал ее, и этого было более чем достаточно для простой натуры Корбека. К тому же, она достойно показала себя здесь, в Вервунхайве, во время конфликта.

Корбек не был в восторге от идеи присутствия женщин в зонах боевых действий, но Курц была человеком, который бы пригодился Призракам. Его интересовало, знает ли она об Акте Утешения, который объявил командующий Макаров. Скорее всего, знала. Он полагал, что не было ни малейшего шанса, что она воспользуется Актом.

- Акт Утешения? - спросил я.

- Уступка для новобранцев. Бравые жители Вервунхайва могут вступить в ряды Призраков.

Хотела или нет - она возникла у нас за спиной, словно призрак.

- Он в порядке?

- Состояние стабильное, полковник, - сказала Курц.

- Вообще то, я спрашивал про Дока.

- О... - она улыбнулась. Это была чертовски хорошая улыбка, и я видел, что Корбеку она определенно нравится, - да, он в порядке. Очень устал. Выдержал три смены подряд и даже сейчас не хотел уходить спать. Так что мне... мне пришлось разбавить его кофеин элдрамолом.

Она выглядела сконфуженной, особенно в моем присутствии.

Корбек хихикнул.

- Вы его опоили?

- Это была... ну-у-у ...медицинская необходимость.

- Отличная работа, хирург Курц. Мои поздравления. Дорден становится полным уродом, когда речь заходит о том, чтобы позаботится о самом себе. Не беспокойтесь, я вас не выдам.

- Спасибо полковник.

- Насколько я знаю, вы не состоите на военной службе. Значит, можете звать меня - Корбек.

- Я поняла. Полагаю, вы прошли проведать пациента?

- Так и есть. Между прочим, это мистер Тору. Он... человек искусства, вот он кто.

- Человек искусства? - спросила она. - Подождите секунду... Тору? Скульптор?

- Да, - ответил я, чувствуя себя бесконечно счастливым.

- Вы делали фриз на стенах Имперского госпиталя в НордКоле?

- Да, делал. В прошлом году.

- Это было прекрасно. У меня есть друзья из комитета по делам хосписов, они очень высоко отзывались о вашей работе.

- Замечательно. Большое спасибо!

Курц откинула пластиковый полог, который закрывал дверной проем, и провела нас внутрь, в палату интенсивной терапии. Ведомый каким-то шестым чувством, я задержался и дал Корбеку пройти первым.

Пациент лежал на кровати с гидравлической системой поддержки, под тентом из чистого пластика. Его тело опутывали трубки подачи физрастворов и систем поддержания жизни. Хромированный аппарат искусственного дыхания - ребрифер - шипел и хрипел возле кровати. Рядом стояла тележка с реанимационным оборудованием.

- Дадите мне минутку, а? Мистер Тору, хирург?

- Хирурга зовут Ана, Колм.

- Неужели? - Корбек улыбнулся. - Хорошо, Ана. Всего пару секунд, если вы будете так любезны.

- Конечно же.

Мы вышли за дверь, и она опустила пластик на место.

- Кто это? - шепотом спросил я у Курц.

- Ибрам Гаунт. Комиссар-полковник Танисского Первого и Единственного полка.

Архивисты Дома Часс вкратце просветили меня о Гаунте. Герой Вервунхайва, так они его называли. Гаунт получил тяжелое ранение, когда уничтожил отвратительное чудовище, возглавляющее войска противника - Наследника Асфоделя. Гаунт находился на пороге жизни и смерти вот уже три недели, ни разу не придя в сознание. Я всмотрелся сквозь пластик. Швы на его груди отчетливо выделялись на фоне бледной плоти.

- Итак, зачем вы здесь? - спросила меня Курц.

- Мне было поручено создать военный мемориал. Задание от Дома Часс. Они хотят получить нечто достойное и величественное, поэтому устроили мне экскурсию в Танисский полк, чтобы стимулировать мое воображение.

- Ну-ну, желаю удачи, - сказала она.

- Почему? Я попал не туда?

Курц покачала головой.

- Просто я не думаю, что вы найдете что-нибудь величественное в этом несчастье. Кроме того, здесь не так уж и много того, что относится к Призракам Таниса, и я сильно сомневаюсь, что вы сможете это ухватить.

- Но почему?

- Потому что они - нечто весьма особенное, - произнесла она, и, повернувшись, ушла.

Я вновь посмотрел сквозь прозрачный пластик.

- Эй, босс. Это Корбек. Просто заскочил проведать... - Корбек сел рядом с кроватью.

- Ну, что сказать? Вообще говоря - мы его потеряли. Мы потеряли весь этот улей. Но, вы же знаете, что такое победа, да? Люди поддерживают друг друга. Старый добрый дух Таниса. Варл просил меня, спросить вас, если вы умрете, можно он возьмет ваш плащ?

Хе-хе. Ну как, можно? Я думаю, что Баффлз уже вполне подходит на роль командира взвода, но ему слегка не хватает пары мудрых советов. Может быть, вы займетесь им, когда поправитесь и вернетесь к нам?

Ребрифер шипит и вздыхает.

- Освобождение идет на полную катушку. Военная техника прошла пригороды вчера вечером и сейчас они готовы двинуться в соляные пустоши, выловить остатки Зоиканцев. Фес меня побери! Титаны - это нечто! Говорят, что здесь еще высадились Адептус Астартес - Железные Змеи и Имперские Кулаки. Командующий не оставляет врагу ни единого шанса.

Мерно попискивает монитор жизнедеятельности.

- Они скучают по тебе, Ибрам. Люди. И я тоже. Ты привел нас к победе, и ты по-праву должен разделить ее с нами. Не умирай, слышишь?

Корбек погрузился в молчание, уставившись в пол.

- Знаешь, фес, это не честно, - сказал он наконец. - Мы победили, но все равно миллионы гражданских продолжают умирать. Жители пригорода, те, кто жил в Башнях, все. Я видел их по дороге сюда. Фес, это разрывает мне сердце. Хочешь знать, о чем я думаю? Я скажу тебе, раз уж ты меня слушаешь. Я вспоминаю Танис. Да, Танис. Я вспоминаю о миллионах людей, которых мы потеряли. Моя семья. Мой народ. Мой фесов мир. Я смотрю на эти скорбные и потерянные лица и вспоминаю... Танис. Если бы мы тогда остались, приняли бой и победили, те, кто остались в живых, наверное, выглядел бы так же. И знаешь что?

Ребрифер продолжает мерно стучать.

- Я рад, вот что. Я очень рад, что все обернулось так, как обернулось. Твое решение, Ибрам, оно было правильным. Я никогда тебе этого раньше не говорил, да и сейчас говорю потому, что, фес знает, слышишь ты меня или нет. Но я рад, что у нас есть то, что есть. Хорошо, что Танис погиб быстро, чем получил вот такую победу. Мой народ заслужил это. Не смерть. Быструю смерть. Это… это... проклятье, они просто не заслужили такого исхода! Хорошо, что Танис уничтожен, быстро и окончательно, чем вот такое...

Корбек замолк.

- Ты знаешь, что я имею в виду. Ты не раз освобождал солдат от боли, я знаю. Лучше, когда все происходит быстро. Лучше, чем вот так вот.

Корбек встал.

- Ну, все, я доложился. Ты вернешься к нам, слышишь? Ты вернешься к нам.



Подпись пользователя:
ИМПЕРИУМ ДОМИНАТУС
За Империю!!! За Императора!!! Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени !!!
Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Да не будет мира вне власти Твоей, да не будет врага вне гнева Твоего.
Император всё знает, Император всё видит !!! Отвага и Честь !!!
Эт Император Инвокато Диаболус Демоника Экзорцизм!
FIRELORDНе в Сети
Администраторы
Сообщений 65535
Репутация: 3201
Раса: Imperium of Man
22.10.2009 в 20:44, №48
* * *

Мы вышли назад, к грузовику и направились туда, где были расквартированы Призраки. Корбек выглядел притихшим и молчаливым после посещения госпиталя. Он сказал мне, что должен немного передохнуть. Он передал меня под опеку огромного солдата, которого звали Брэгг.

- Вы прошли инструктаж, Ещераз? - спросил Корбек. Я не понял, почему Корбек назвал его "Ещераз".

- Да босс, мы патрулируем пригород.

- Возьми его на прогулку, - сказал он Брэггу, указывая на меня - покажи ему, что тут да как. И присматривай за ним, хорошо?

Сначала меня испугала перспектива быть рядом с Брэггом. Его было слишком много. Но, я быстро обнаружил, что под обманчивой внешностью огрина скрывается мягкое сердце.

Он выдал мне серую униформу, взамен моего дорогого, синего гражданского костюма, и аккуратно подогнал лямки моего бронежилета.

- Скорее всего, все будет тихо, мистер Туро, - сказал он, - но нельзя быть слишком осторожным. - Когда нас представляли друг другу, он долго старался запомнить мою фамилию и теперь произносил ее с уважением. Я понял, что он взял меня под свое крыло.

Люди, выходящие в патруль, собирались в замусоренном помещении заводского цеха.

Брэгг не был старшим. Командовал патрулем немолодой бородатый человек, которого звали Баффлз. Он был страшно серьезен во всем, как будто хотел что-то кому-то доказать. Как я узнал позже, он только что получил повышение. Там было еще восемь человек: снайпер Ларкин, огнеметчик Бростин, разведчик Дойл и пять бойцов - Домор, Мило, Фейгор, Яэл и Мактаг. Все вместе они выглядели как-то нелепо, но действовали с удивительной слаженностью, которая очевидно была результатом большого совместного опыта.

Заминка у всех случалась только с Ларкином, снайпером, который выглядел худым и нервным, и, как будто во всем ждал подвоха. Они звали его Ларкс или Псих-Ларкин, что давало мне некоторые объяснения. Тем не менее, они относились к нему с уважением. Брэгг сказал, что именно Ларкин дал имя полку, еще в самом начале придумав "Призраков Гаунта". Я попытался поговорить с Ларкиным об этом, но мало чего добился. Рядом с ним я почему-то начинал нервничать. Он излучал, какую-то истерическую энергию и постоянно нянчился со своим ружьем. Через некоторое время, я оставил его в покое во имя своего собственного психического здоровья.

Дойл был симпатичным молодым человеком, приблизительно двадцати пяти лет от роду и выглядел идеальной натурой для героической статуи. Но, он был еще менее общительным, чем Ларкин.

- Ну да, он - разведчик, - сказал мне Брэгг так, как будто это все объясняло.

Бростин, провонявший прометеумом, был обычным неотесанным дурнем с чередой глупых и неуместных шуточек. Домор был внимателен и собран. У него были глазные имплантанты, и народ звал его Шогги, я так и не узнал почему. Его лицо и руки были розовыми, от только-только заживших ожогов и это было его первое боевое задание, после ранения. Я спросил, как он был ранен.

Выяснилось, что во время рукопашной схватки с Наследником Асфоделем в его руках взорвался лазган. Я отчаянно пытался разговорить его на эту тему, но он не поддался на уговоры.

Мактаг и Фейгор, им обоим было за тридцать. Мактаг был улыбчивым парнем, с голубой спиральной татуировкой над левым глазом.

Фейгор был совсем другим. Во время осады он был ранен в горло, и его гортань была заменена новеньким имплантантом. Он был худым, злым и, на мой взгляд, самым опасным членом отряда.

Мило был моложе всех, почти мальчишкой. Как мне сказал Брэгг, Мило только что получил звание рядового. До этого времени он был единственным выжившим гражданским лицом с Таниса, и был спасен лично комиссаром-полковником.

Яэл был немногим старше. Его тонкая юношеская фигура, только-только стала обретать очертания зрелого мужчины. Но, в его взгляде было нечто, что говорило - сам он давно уже повзрослел.

Мы выдвинулись к южной окраине. Как сказал Брэгг - нашим заданием было выкурить остатки разгромленной армии Зоики. Они залегли на дно, сказал он, засели глубоко, словно занозы.

Это меня встревожило, но Брэгг тащил с собой некую разновидность тяжелой автоматической пушки, которая обычно ставится на турель, и я решил держаться рядом с ним.

Мы покинули город через останки ворот имени Иеронимо Зондара. Несколько ключевых сражений были здесь и несколькими километрами к востоку, там, где в массивной, выщербленной стене находились ворота Вейвейр. На этом участке прошли самые ожесточенные бои во всем конфликте.

Только сейчас до меня стал доходить размах боевых действий. Позади нас возвышалась увенчанная башнями громада Вервунхайва, окольцованная тем, что осталось от защитной стены. Передо мной простирались, на сколько хватало глаз пригородные кварталы, горные выработки, заводы и склады, - огромный пояс, окружающий громаду улья. Здесь были затяжные бои, беспощадные схватки, улица на улицу, когда солдаты Зоики продвигались к стенам города. Мы прошли мимо останков нескольких зоиканских боевых машин. Это были не только танки и транспортеры, но и странные механизмы, похожие на пауков или ракообразных. Их колоссальные корпуса были покрыты черным нагаром, который оставил огонь, пожравший их изнутри.

Стоял ясный солнечный день, но дымная вуаль придавала свету зеленоватый оттенок, клубы дыма стелились словно туман. Легкий ветерок с южных пустошей поднимал пыль небольшими вихрями. Спидеры, посадочные модули и ревущие имперские перехватчики сновали в небе туда и сюда, а горизонт на юге озаряли вспышки и сполохи огня. Там, в пустошах, убегающие остатки Зоиканской армии предавались планомерному уничтожению.

Некоторое время было людно. Беженцы колоннами возвращались в город, толкая перед собой тележки и детские коляски со скарбом.

Встречались пешие патрули Имперской Гвардии. Попадались машины с раненными. И хуже того - караваны с телами погибших, которые двигались к местам массовых захоронений. Рабочие бригады Муниториума и инженерно-саперные отряды работали, в безнадежной попытке восстановить хоть какой-то порядок в море хаоса. Я вздрогнул от страха, когда громкий взрыв донесся со стороны фабрик, но Брэгг успокоил меня, сказав, что это бригады подрывников сносят полуразрушенные дома, которые опасно оставлять в их теперешнем виде.

Нарменианские танки, оснащенные бульдозерными ножами, сгребали развалины и мертвые тела в сторону от дорог, позволяя легким моторизированным конвоям быстрее передвигаться среди руин. Призраки, и я присоединился к ним, салютовали каждому танку, размахивая руками и поднимая вверх сжатые кулаки. Из отчетов я знал, что танки Гризмунда Нармениана внесли весомый вклад в победу, так же как и Роанцы, Вервун Прим и "временная гвардия" партизан Вервунхайва. Но, леди Часс выразилась совершенно отчетливо. Она хотела чествовать Призраков Гаунта. Я тогда удивился, чем заслужили Призраки такого особого внимания. Наверное, из-за самого Гаунта. В критический момент он принял командование всеми силами на себя и лично добился победы.

Я хотел бы встретится с ним, вместо того, чтобы глазеть на полумертвое тело на больничной койке.

Пригород выглядел ужасно заброшенным. Он был практически стерт в пыль артиллерией и уцелевший дом был большой редкостью.

Земля была одной сплошной мешаниной осколков рокрита и исковерканного металла. Воздух был то жирным от маслянистого дыма, то тяжелым от пыли, поднимавшейся с руин. Были здесь и осколки человеческих костей, белые и чистые. Я думал, что это осколки фарфора, пока не заметил осколок черепа с глазницей.

Жалкие остатки обрушившихся домов покрывали каждый метр грунта.

Я начал чувствовать дурноту. Все это было чудовищно, и подавляло своим размахом. Конечно, умник Колм Корбек послал меня на эту прогулку нарочно. Очевидно, он считал, что это подтолкнет мое воображение.

Во мне росло возмущение. Я и так в полной мере осознавал горе, обрушившееся на Вервунхайв. Не было нужды подстегивать меня.

И всему этому не было конца. Мы пересекли переулок, который был сплошь заполнен телами убитых. Воздух был отравлен вонью разложения и полон мух. Я решил, что Корбек настоящий ублюдок. Чтобы он там не воображал обо мне и моей миссии, мне было не нужно вдохновение такого сорта.

Тут я понял, что Ларкин рыдает. Это зрелище потрясло меня. Я знаю, о чем вы сейчас подумали, но он нисколечко не упал в моих глазах. Я знал, с самого первого момента нашей встречи, что он эмоциональный, легко ранимый человек. Он плакал, но, ни на секунду не отрывался от боевой задачи. Он держал строй и держал под прицелом сектора, за которые отвечал. Казалось, он сам не замечает своих слез.

Но он плакал.

Я видел плачущих женщин. Я видел плачущих детей. Я видел, как рыдают мужчины, в минуты слабости.

Я больше никогда, за все прошедшие шестьдесят лет, не видел, как плачет солдат. Это было самое болезненное зрелище из всех, что я там видел.

Слезы ручейками смывали грязь с его щек. А он был полностью поглощен патрулированием. Вид человека обученного убивать и готового убивать, который оплакивает павших - это настоящая трагедия.

- Ларкин... не мог бы ты, нафес, заткнуться, - сказал Фейгор.

- Я... мне что-то попало в глаз, - ответил Ларкин. Я хотел вступиться за него, но Фейгор выглядел особенно угрожающе. К тому же у него была лазерная винтовка.

- Просто прекрати свое фесово хныканье, - сказал Фейгор, его голос был ровным и равнодушным, таким, каким его воспроизводил горловой имплантант.

- Оставь его, - сказал Баффлз.

- Ну да, - сказал Мактаг, - мы все будем рыдать, если Гаунт умрет.

- Он уже мертв, - сплюнул Фейгор.

- Ничего он не мертв! - вмешался Домор. - Он серьезно ранен, но не мертв!

- Так бы они нам и сказали, если б он умер, - сказал Фейгор.

- Они бы сказали! - ответил Домор.

- Это имплантанты ослепили тебя, Шогги? - спросил Бростин. - Мы же просто бедные, никому не нужные солдаты. Они нам ничего не скажут, пока не припрет. Это же вредно для нашего боевого духа!

- Думайте что хотите, - сказал Яэл, - я считаю, они нам скажут.

- Гаунт не умер, - сказал Мило.

- Откуда знаешь?

- Я навещаю его каждый день. Этим утром он был жив.

- Да? - сказал Бростин. - А жив ли он сейчас?

Мило не ответил.

- Он был жив час назад, - вмешался я.

- Тебя кто спросил? - сплюнул Фейгор.

- Его имя мистер Туро, - сказал Брэгг, - будь вежлив.

- К фесу вежливость, - сказал Фейгор.

- Ну-ка все заткнитесь, - прошипел Дойл.

Мы укрылись в старой пекарне, одну стену которой разрушило взрывом. Дойл и Фейгор пошли на разведку. Я начал убеждать себя, что совсем не устал.

- Эта штука... Акт Утешения, - сказал Мактаг, когда мы присели, - думаете, кто-нибудь на это клюнет?

- Только сумасшедшие, - сказал Яэл.

- Я думаю, некоторые из них захотят присоединиться, - не согласился Домор.

- Угу, некоторые... психи... - сказал Бростин.

- Давай-ка потише там, понятно? - вмешался Баффлз.

Бростин понизил голос.

- Ты-то был достаточно безумен, чтобы вступить в полк. А эти ульеры, я про них вообще ничего не знаю. Они вообще нам нужны?

- Я видел, как они дрались, - сказал Дорден, - временная гвардия. Они хороши. Я бы гордился, если бы они были среди нас.

- Они не Танисцы, - проворчал Бростин.

- Нет, не Танисцы, - сказал Брэгг, - но я тоже их видел. Они дерутся как черти.

- Может быть, но будешь ли ты радоваться, когда они наденут цвета Таниса? Они не с Таниса! Фес бы побрал этот Акт Утешения! Пускай сделают свой полк! Они нифеса не Танисцы!

- Я был с Гаунтом, в рейде на Башню, вместе с отрядом временщиков, - сказал Ларкин неожиданно. - Ты тоже там был, Брэгг. И ты, Шогги. Временная гвардия дала там жару. Этот их командир... как там его имя?

- Колеа, - сказал Брэгг.

- Точно... вот он там поработал. Просто одержимый.

- Все равно... - сказал Бростин, ничуть не убежденный.

Вернулись Дойл с Фейгором. Впереди было чисто. Мы двинулись вперед, сквозь руины.

Мне кажется, что тогда я спас несколько жизней. Я смотрел на руины глазом скульптора, взглядом инженера. И сказал Брэггу:

- Вон тот проход, впереди. Там упавший кусок бетона. Он выглядит так, как будто его перетащили.

- Откуда ты знаешь?

Я пожал плечами.

- Ну, я просто знаю, как он должен упасть. А он лежит неправильно. Его, наверное, перетащили.

Брэгг встал как вкопанный. Он бросил камень на упавший кусок и в ответ прогремел взрыв, взметнувший в воздух осколки каменной кладки.

- Хорошее начало, мистер Туро, - сказал Фейгор.

- Если ты не можешь родить ничего кроме сарказма, Фейгор, лучше заткнись, - сказал Домор.

- Это был не сарказм, - сказал Фейгор, с сарказмом.

- Заткнись, - хором сказало несколько голосов.

- Это вот эта штука! Эта штука! - продолжал настаивать Фейгор, тыкая в горловой имплантант грязным пальцем. - Она делает мой голос саркастичным, даже когда я этого не хочу!

Это было правдой. Скрипящий монотонный звук, который издавал имплантант, делал каждое слово плоским и мертвым. До конца жизни его голос останется саркастичным.

- Будь честным. Большую часть времени это сарказм, - сказал Бростин.

- Не всегда!

- И как же мы узнаем, когда это сарказм, а когда нет? - спросил Яэл.

- Может, он будет поднимать руку, когда это настоящий сарказм? - предложил Мактаг. - Ну, типа сигнал.

- А что, неплохая идея, - воодушевленно поддержал его Фейгор.

Наступила пауза. Все посмотрели на Фейгора. Медленно, с видимым усилием, он поднял руку.

Я думал, что мы все уже вот-вот лопнем от смеха, даже Фейгор, когда Дойл неожиданно поднял руку и этот жест не имел ничего общего с сарказмом.

Мы сидели в укрытии, и пыль от взрыва мины еще висела в воздухе. Не издав ни звука, Дойл указал на два места в руинах, прямо впереди нас, хотя для меня, они ничем не отличались от остальных. Затем он сделал два быстрых и ловких жеста.

Баффлз кивнул, и сам сделал рукой несколько сигналов. Одновременно, Домор, Яэл и Дойл скользнули влево, пробираясь сквозь развалины, а Фейгор, Бростин и Мило направились направо.

- Не высовывайся, - прошептал мне Брэгг. Уговаривать меня не пришлось. Чертов Дом Часс заплатит мне за это дополнительно.

Брэгг разложил сошки и угнездился с автопушкой в развалинах. Мактаг скорчился позади него, доставая барабаны с боеприпасами из своего рюкзака, и вставил один из них в приемник тяжелого орудия Брэгга. Затем он расправил камуфляжную накидку, которая была у него и Брэгга и накинул ее на плечи. Баффлз лежал на животе, в нескольких метрах справа и изучал через полевой перископ останки кирпичных стен. Я осознал, что не вижу Ларкина. Затем я понял, что он лежит прямо рядом со мной, слева, снайперская винтовка изготовлена к выстрелу. Как и бойцы поддержки, он завернулся в камо-накидку и, несмотря на то, что он лежал так близко, что я мог дотронуться до него вытянутой рукой, мне с трудом удавалось его разглядеть. Его скрытность была потрясающей. Я понял, что это и есть фирменный знак Призраков Таниса.

Я почувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение. Я был совсем не в том месте, где надо. Я попытался скорчиться еще сильнее, спрятаться за куском стены, но мой ботинок соскользнул, сдвинув несколько камней, и я заработал ядовитый взгляд от Ларкина.

Я слышал только стук своего сердца. В носу стоял только запах кирпичной пыли и пота, в том числе и моего собственного.

Невыносимо пекло солнце. А еще, был слышен шепот переговоров по вокс-линку.

Время замедлилось и начало растягиваться, как занудный пассаж в музыкальной пьесе. И тогда я понял, что никогда не смогу стать солдатом. Ожидание убивало. Я знаю, это просто смешно. Я сам могу работать месяцами, могу потратить целую неделю, работая над мелкой, но важной частью барельефа. Я одержим вниманием к деталям, и мне не важно, сколько времени я потрачу, чтобы достичь совершенства, ведь успех всего дела зависит от мелочей.

Здесь было то же самое, это был особый сорт кропотливой работы. Но теперь, это была война. Гвардейцы очень скрупулезно отнеслись к тому, чтобы приготовится так, как надо. Если было бы можно сравнить победу на войне и создание статуи, простите меня, но не очень в это верю, так вот, в том и другом процессе все зависело от внимания к деталям, от старательности и от терпения.

Скорчившись в развалинах пригородных домов, проклиная затянувшееся промедление, я ожидал прожить худшие минуты в своей жизни.

И, я совершенно точно в этом уверен, что меня бы не было в живых, если бы Призраки засуетились и занервничали.

Я никогда раньше не слышал выстрела из лазгана, настоящей лазерной винтовки. Я, конечно же, видел достаточно видеозаписей в новостях, которые показывали наших доблестных солдат в момент их побед, но теперь я знаю, что глубокий резонирующий звук, который издавали их ружья, на самом деле всего лишь звуковой студийный эффект. Настоящее оружие производит резкий треск, словно сломанная палка. Он сух и короток и не звучит, как нечто значительное. Я услышал резкий треск и удивился, чтобы это могло быть? И я почти понял, что это за звук.

Я был близок к тому, чтобы понять все.

Неожиданно Баффлз напряженно зашептал что-то в вокс-линк. Я понял, что-то случилось, и тут очень громкий треск раздался прямо рядом со мной. Это Ларкин произвел выстрел. Он выстрелил снова и тут я осознал собственную глупость. Тот треск, который я слышал раньше означал - бой уже идет.

Свет вокруг меня странным образом замигал, словно стал мерцать сам день. На стене, наполовину обрушившейся позади нас, взлетели облачка пыли и несколько каменных осколков упали на землю. Я сообразил, что по нам ведется огонь. Мигание света было вызвано лазерными лучами, которые были почти не видны на фоне неба. Затем выстрел ужалил каменную кладку передо мной, и я отчетливо разглядел его. Стрела бурлящего пламени, окрашенного красным, толщиной не больше указательного пальца, настолько яркая, что у меня заболели глаза, настолько стремительная, что я едва успел его заметить.

Заговорила автопушка Брэгга. Она тоже звучала совсем не так, как я ожидал. Это был металлический рокот, похожий на звук, который издают сверла по камню, я использую такие на больших работах. Автопушка изрыгнула серию коротких очередей, которые с короткий задержкой шли один за другим, все это перекрывалось стрекотом механизма подающего по специальному шлангу боеприпасы. Пустые гильзы дожем сыпались вниз, со звоном отскакивая от камней.

Неожиданно появились Мило, Фейгор и Бростин, они отчаянным рывком добрались до наших укреплений и попадали на землю. Фейгор и Мило тут же поднялись на колени и открыли беспорядочную стрельбу из своих лазганов. Бростин стал возится с огнеметом.

- Что, фес побери, случилось? - заорал Баффлз.

- Мы выскочили на целую банду. Шесть, может семь и мы бы взяли их тепленькими, но чертов огнемет заклинило! - проскрипел Фейгор, не прекращая стрельбы. На нас посыпались новые выстрелы, которые, попадая в камень, издавали глухой, пустой звук.

- Почини его! - завопил Баффлз.

- Я пытаюсь! - ответил Бростин. - Зажигание сдохло!

- Фес! Они приближаются! - закричал Мило. - Я вижу движение!

- Ларкин! - Баффлз почти орал.

- Прямой видимости нет, - прошипел Ларкин.

- Фесова дрянь, - сказал Бростин соскребая нагар с сопла огнемета. Я посмел приподнять голову.

- Где группа Дойла? - спросил Мило.

- Их прижали огнем, - сказал Баффлз. - Откуда сейчас стреляли?

- Слева! Вон там! - прорычал Фейгор.

Брэгг сменил прицел, развернув автопушку на станине. Мактаг попытался не отстать от него. Они уже сменили два барабана.

Брэгг выстрелил туда, куда указывал Фейгор и промазал.

- Еще раз! - хором заорали Фейгор и Мактаг. Теперь я понял мрачный юмор прозвища Брэгга.

Брэгг "Ещераз" выстрелил еще раз и тут барабан опустел. Мактагу потребовалось несколько секунд, чтобы заменить его новым. Брэгг, тем временем, бросил быстрый взгляд в мою сторону. Он улыбнулся, пытаясь выглядеть ободряюще. "Ну же, еще раз, Брэгг!" - мысленно взмолился я.

Вокруг него свистели выстрелы, а он просто сидел с дурацкой улыбкой, которая должна была видимо взбодрить меня и внушить уверенность. Ведь полковник Корбек приказал ему "приглядывать" за мной, и он не собирался нарушать приказ.

- Все будет в порядке, - сказал он, - через минуту мы тут закончим.

Даже сейчас, шестьдесят лет спустя, я часто вспоминаю этот момент. Гвардейца Брэгга, его бесхитростность и его настоящий природный оптимизм. Его отвагу. Я понятия не имею, что сталось с ним потом. Очень надеюсь, что судьба была к нему милостива.

- Нам нужен огнемет! - закричал Баффлз, стреляя из своего лазгана вместе с Мило. Снова ожила автопушка.

Бростин прошипел что-то нечленораздельное и попытался просунуть шомпол в сопло огнемета.

Я пополз к нему. Несмотря на вес и размеры, огнемет был устроен примерно так же, как и тепловые пушки, которые я иногда использовал для работы с металлом и пластиком. Два года назад, выполняя задание Дома Анко я извел кучу нервов сражаясь с тепловой пушкой, которая периодически отказывалась работать.

- Это не сопло, - сказал я.

- Нет, это фесово сопло, - сплюнул Бростин. - Это нагар в этом фесовом сопле! Отвали нафес с глаз моих! Тебя здесь вааще быть не должно!

- Это не сопло, - повторил я терпеливо, - это вторичное зажигание. Топливные шланги перекрутились или засорились, и горючее не попадает в камеру.

- Отвали к черту!

Не обращая на него внимания, я ухватил за топливный шланг и дернул. По моим рукам заструилось топливо.

- Отвали от меня! Кто-нибудь заберите его от меня! - закричал Бростин. Я подумал, что он меня сейчас ударит.

Я схватил шомпол и, сунув его в шланг, вытащил грязный, сочащийся топливом комок непонятно чего.

- Попробуй сейчас!

Бростин посмотрел на меня убийственным взглядом и подсоединил топливный шланг на место. Он повернул тяжелый переключатель и на кончике сопла возник голубой шарик пламени.

- Чтоб я сгорел… - сказал Бростин.

- Даже не мечтай об этом, - сказал я.

Бростин развернулся с огнеметом наперевес и выстрелил поверх баррикад. Потоки яростного желтого пламени со свистом ударили по руинам. Я услышал крики.

Как только полыхнул огонь, Фейгор, Мило и Баффлз нырнули в укрытие и стали прилаживать длинные серебристые клинки к стволам своих ружей.

- Ты думаешь, дойдет до рукопашной? - спросил я этого парнишку, Мило.

- Кто знает? - ответил он.

Баффлз прокричал что-то. Стало ясно, что группа Дойла открыла перекрестный огонь. Огнемет прорвал блокаду.

Я понятия не имею, как они могли ориентироваться в наступившем хаосе, даже при помощи воксов. Это было сплошное безумие. Пыль, камни и летящие копья смертельного когерентного света.

- Пошли, - сказал Баффлз.

Не знаю, что он хотел этим сказать, но внезапно, Фейгор, Мило, Бростин и Баффлз исчезли. Они вскочили и устремились в клубы дыма. Я слышал только беспорядочный треск выстрелов и шумные вздохи огнемета.

А потом Мактаг приподнялся, словно его дернули сзади за ремни. Он развернулся и упал назад. Целое мгновение я не мог понять, что произошло. Это выглядело так, будто он решил подурачится, дергаясь и глупо дрыгая ногами.

На самом деле его подстрелили. Прямо передо мной. Он упал к моим ногам, его пятки выбивали дробь, а руки спазматически дергались. Тонкая струйка дыма поднималась от маленькой черной дыры, там, где выстрел лазгана поразил его в лоб. Крови не было. Выстрел полностью прижег рану и не был достаточно мощным, чтобы пройти навылет. Зато его хватило, чтобы пробить череп и выжечь мозг.

Это самая ужасная вещь, которую я видел в жизни. Его тело билось в конвульсиях, пытаясь жить дальше, но мозг был уже мертв.

Мне кажется, что если бы была кровь или другие признаки смертельного поражения, мне было бы легче пережить это.

Но это была всего лишь маленькая дымящаяся дырочка.

А потом он затих, и это было самое ужасное.

Я все еще смотрел на него, когда вернулись остальные. Брэгг накрыл его своим плащом, а Ларкин опустился рядом с ним на колени. Он начал обряд прощания, сверяясь с последними страницами своего Наставления Имперского Пехотинца. Бой был закончен, гнездо Зоиканцев было уничтожено.

Я так и не увидел противника, даже издали.

* * *

Был закат, когда мы вернулись в город. Всю дорогу, Дойл и Баффлз несли Мактага. Брэгг и Бростин пытались растормошить меня, утверждая, что мой трюк с заклинившим огнеметом спас галактику. К тому времени, когда мы достигли стен города, их версия прошедших событий выставляла меня героем, который выиграл всю кампанию.

Они были великодушны, эти Призраки. Ведь Бростину, например, было не с руки подтверждать, мою правоту. Думаю, что они понимали - я был гражданским, но успел пережить слишком много.

Они жалели меня. Я выдержал их ритуал проверки на прочность и показал себя как надо.

Думаю, что должен был гордиться тем, что они меня приняли. Это честь, заслужить уважение таких воинов.

Но, смерть Мактага глубоко потрясла меня. Память об этом прожгла мой мозг навылет, я был уверен - на моем лбу есть маленькая дымящаяся дыра. Неважно, что говорили Бростин и Брэгг, - я не был солдатом. Я не был готов принять этот удар. Никаких прививок, никаких стандартных базовых тренировок, которые помогли бы унять боль.

Во имя Бога-Императора, я же художник! Мягкотелый, тщедушный художник, который живет в спокойном мирке, где смерть находится за закрытыми дверями или плотно задернутыми занавесками. Я всегда старался творить так, чтобы показать людям правду и красоту, честь и гуманизм, а здесь все это было пустым звуком. Все, что я сделал, было мишурой. Я презирал все свои работы, каждую из них.

Все, что приносило мне ощущение творческого удовлетворения, которое так меня радовало. Все было ничем, - пустым и безжизненным. Полностью лишенным правды настоящей жизни.

Правда, настоящая правда, лежала здесь, в руинах разрушенного пригорода Вервунхайва. Настоящая правда была ожиданием и тишиной, отвагой и умением становится невидимым. Настоящая правда была способностью действовать в экстремальных условиях. Стрелять, мазать и пытаться стрелять еще раз. Примыкать штыки к стволам и, покинув укрытие, кидаться, по приказу, в пелену дыма, готовясь убивать этим самодельным копьем.

Настоящая правда была как маленькое дымящееся отверстие во лбу.

Я не был испуган во время патруля. Я был уставшим, ошарашенным, недоуменным, нетерпеливым. Но я, ни на дюйм не поддался ужасу.

Но когда мы вернулись назад, страх поглотил меня. Я был в шоке. Я едва мог говорить.

Я сидел, укутанный в плащ Брэгга, возле входа в казарму. Мимо меня проходили бойцы, спеша по своим делам. Меня изумляло, почему они не напуганы? Неужели они все-таки боятся, но просто держат это в себе? Это было бы по-настоящему ужасно.

Я заметил Брэгга, который говорил с Корбеком и показывал на меня. Корбек куда-то ушел, но вместо него появился молодой боец, Мило.

- Полковник Корбек приказал мне отвести вас в госпиталь.

- Я в порядке.

- Я знаю. Но он хочет, чтобы в этом убедились доктора. У вас был сложный день, мистер Туро.

Пока мы шли по разрушенным улицам, опустилась ночь. Появились звезды, их свет пробивался через дым. Высоко наверху, лунным светом сияли боевые корабли, которые висели на низкой орбите.

- Как вам это удается? - спросил я паренька.

- Удается что, сэр?

- Отключится от этого? От страха, от шока? Вас, наверное, научили этому на тренировках, да?

Мило удивленно посмотрел на меня.

- Кто вам это сказал? - спросил он.

- Но как… - начал я, - вы же не можете жить вот с этим? Я имею в виду, продолжать жить, день за днем, с таким давлением, с таким страхом. Вы должны как-то это преодолевать. Как-то отключаться от этого…

Он покачал головой.

- Я боюсь, каждую минуту своей жизни.

- Но, как ты можешь жить дальше?

- Я никогда не думал об этом, - пожал плечами Мило. - Мы просто живем. Делаем то, что должны. Мы ведь Имперская Гвардия.

Я никогда не забуду эти слова.

* * *

Я прождал в холле госпиталя час или около того, пока меня осмотрели. Приятный пожилой доктор, тот самый Дорден, которого искал утром Корбек, наконец, осмотрел меня и сказал что все в порядке. Он предложил успокоительное, но я отказался. Я спросил про Гаунта, и он предложил мне пойти посмотреть самому.

Он провел меня через двор госпиталя. Мы миновали ряды коек, на которых лежали солдаты, многие из них были Призраки, раненные в боях. Дорден часто останавливался, что бы проверить их состояние. Он называл мне имена - Маколл, Бонин, Велн, их было слишком много, чтоб я мог запомнить их, и обстоятельства при которых они получили ранения.

Я хотел повидаться с Гаунтом прежде, чем он умрет. После того, как я увидел его людей, я хотел увидеть его самого.

Когда мы пришли, то обнаружили группу мужчин и женщин, которые стояли в темном коридоре перед его палатой. Здесь были и Призраки, но большинство из них было местными. Дорден знал их всех. Тут был огромный, мрачно выглядящий шахтер, которого Дорден звал "мистер Колеа" , преклонных лет одноглазый фабричный управляющий, который представился как Эгун Сорик, тяжело раненный капитан Первого Вервунского, которого звали Даур, свирепая с виду гангста-девчонка, звавшаяся Криид, в сопровождении молодого Танисского бойца.

- Что они здесь делают? - спросил я Дордена.

- Они пришли повидать Гаунта.

- Но почему?

- Потому, что они все приняли Акт Утешения. Они и сотни, таких как они, - прошептал Дорден. - Они присоединились к нам, и будут идти вместе с нами, да хранит их Бог-Император.

- Почему же они пришли сюда?

- Чтобы быть рядом с Гаунтом. Большинство из них вступило в Призраки из-за него. Они хотят быть рядом с ним при жизни... или при смерти. Они доверили ему свои жизни. Для них это важно.

Эта пестрая компания терпеливо ждала рядом с палатой, но я двинулся вперед и проскользнул в его комнату. Никто не остановил меня. Пластиковые занавеси были задернуты, и я уже было собрался раздвинуть их, как сообразил, что всеми любимый комиссар-полковник был не один.

Я застыл в дверях, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь занавеси. Высокий, опасного вида человек, в черной танисской униформе сидел рядом с постелью Гаунта, еле видимый в голубом свете приборов. Это был майор. Майор Рауни, как я узнал позже.

Я не должен был быть здесь. Я уже чувствовал себя виноватым, что подслушал Корбека утром, но это было очень наглое вторжение.

Я застыл, не смея пошевелится и выйти вон.

Я слушал.

- Ты решил умереть, - шептал Рауни обращаясь к Гаунту, - ты смеешь умирать у меня на глазах, фесов ублюдок. Умрешь сейчас, и я никогда тебе не прощу. Ты не можешь умереть просто так. Я не могу это допустить.

Я оглянулся назад, понимая, что услышал слишком много.

- Если ты собрался умереть, то убить тебя должен я. Я, слышишь меня, ублюдок? Я! Иначе это будет нечестно! Я, должен быть твоей смертью! Мне, нужно быть твоей смертью! Ни какая-то там дурацкая пуля, а я! Поэтому, сейчас ты выживешь, ублюдок. Ты очнешься, и будешь жить, и тогда я смогу достойно убить тебя.

Внезапно он поднял голову и заметил меня. Вскочил и ринулся ко мне.

- Какого феса ты здесь делаешь!?

Я отпрянул назад. Он сжал кулаки, даже в сумраке на его лице отчетливо был виден гнев. Он явно собирался напасть на меня.

- Ты, фес, кто такой? - прорычал он, отбрасывая меня к стене.

- О, Бог-Император, - заикаясь, начал я, - смотрите...

Он обернулся и увидел то, что увидел я.

Ибрам Гаунт открыл глаза.

* * *

Я так и не смог поговорить с Гаунтом. Как только он пришел в себя, его перевезли на медицинский фрегат. Я вообще больше не встречал танисцев. Пришел мой транспортный корабль, который должен был отвезти меня обратно, на НордКол, пришло так же сообщение от Дома Часс, они торопили меня начать работу.

Я просрочил три финишных срока, рискуя навлечь на себя гнев леди Часс. Я отказался от пяти набросков и уничтожил две, почти готовых скульптуры.

Все это было не то.

Финальный вариант был сделан из металла. Им я тоже не очень доволен. В нем нет правды, настоящей правды. Но, Дом Часс больше не хотел ждать.

Теперь он стоит на месте, где раньше был Торговый центр Вервунхайва. Сам улей был снесен, и превратился в пустоши и равнины. Осколки рокрита, кости и пустые гильзы все еще можно найти среди продуваемых всеми ветрами полей.

Он стал моей самой знаменитой работой. Какая ирония.

Вообще то, я рад.

И, когда говорю это, поднимаю руку, как Фейгор. С тех пор я сделал много такого, что кажется мне более важным. Но, вы не можете изменить того, что сделали раньше.

Это одинокий имперский гвардеец. Он отлит из металла, переплавленного оружия, которое было собрано на руинах улья. Он не из Танисских Призраков, он вообще ни на кого не похож. Одна рука его поднята, кулак сжат, но это не знак победы, но решительности, как один из боевых сигналов Баффлза. Он стоит свободно, словно полковник Корбек и, в повороте его головы, я узнаю оптимизм гвардейца Брэгга. В нем есть открытая честность Мило. В нем есть, и мне нравится так думать, смертоносность Рауни. В нем есть, и это черта всех памятников, ужасающая неподвижность Мактага.

Его называют Мемориалом Часса и на подножии, большими буквами написано, что Дом Часс оплатил создание этого монумента, в честь павшим у Вервунхайва. Где-то там, в уголке написано, что автор его - Туро из НордКола. Монумент стоит на травянистом склоне, охраняя некрополь, который когда-то звался Вервунхайвом. Он может стоять целую вечность.

В этом памятнике нет ничего от самого Гаунта. Потому, что я так с ним и не познакомился. Как я уже говорил, на самом деле я толком их и не знал. Но, в этом памятнике есть нечто от его людей, и - я верю в это - есть и он сам.

Подпись пользователя:
ИМПЕРИУМ ДОМИНАТУС
За Империю!!! За Императора!!! Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени !!!
Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Да не будет мира вне власти Твоей, да не будет врага вне гнева Твоего.
Император всё знает, Император всё видит !!! Отвага и Честь !!!
Эт Император Инвокато Диаболус Демоника Экзорцизм!
14CaSSias88Не в Сети
Заблокированные
Сообщений 1802
Репутация: 391
25.10.2009 в 20:15, №49
В глубь Мальстрима

- Просыпайся, Корсар! Мы почти на месте.

Щелчок в сознании Сартака вернул его к реальности, но лишь для того, чтобы тот увидел направленный на него ствол болтера и осуждающее лицо Аргуна, десантника Белых Шрамов, нависшего над ним. Хоть Аргун и не спал несколько дней, его глаза были бдительны, а руки крепко сжимали оружие.

- Я не Корсар! С гордостью ответил Сартак. Я, как и ты, десантник. Десантник Ордена Астральных Когтей.

Аргун резко вытянул свою левую руку, грубо схватил Сартака за плечо и рывком уложил его на пол к своим ногам. Приставив болтер к затылку врага, Белый Шрам процедил с отвращением:

- Грязный пес! Когти предали Императора! Ты потерял право называть себя космическим десантником давным-давно! Ты грабитель и пират!

Сартак чувствовал холодный металл, упершийся в него, но почему-то оставался спокойным. Он знал, что его не убьют сейчас, слишком многое было поставлено на карту.

- Я здесь для того, чтобы восстановить честь Астральных Когтей, сказал Сартак спокойным голосом. Дни, когда я был пиратом, прошли.

Аргун ослабил хватку, но болтер остался на месте.

- Как же! - прорычал Белый Шрам. - Это я уже слышал в твоей трогательной истории перед ханом Суботаем. После многих лет жизни шакала, терзающего беззащитных, ты однажды проснулся и осознал, что до сих пор любишь Императора, - речь Аргуна звучала насмешливо, - и теперь, ты собираешься помочь нам уничтожить Гурона Черное Сердце? - судорожный хохот лоялиста, заполнил помещения корабля контрабандистов. - Я от огринов слышал более убедительную ложь.

- Но, если ты мне не веришь, то, во имя Императора, зачем ты здесь? - уныло и раздраженно продолжил Сартак.

- Если бы ты был настоящим десантником, - прогремел голос Аргуна, - ты бы даже не спросил меня об этом! Я тут потому, что мне приказали! Это все, что мне нужно знать.

- Аргун, я устал от спора с тобой, - ответил Сартак со вздохом. - Все, что я сказал, это правда. Гурон планирует налет на один из беззащитных миров Империума. Если я смогу найти на флагманском корабле Черного Сердца своего друга Лотара, то он сможет передать нам, куда будет направлена атака! - Сартак уже рассказывал это дюжину раз, но по лицу Аргуна было очевидно, что Белый Шрам не верит ни единому его слову. Поэтому, Сартак был вынужден убеждать этими словами, надеясь, что они были правдой. - Затем, мы подадим сигнал твоему Ордену и похороним Гурона навсегда! - закончил Астральный Коготь и, сделав паузу, добавил. - Если ты, конечно, снимешь эту штуку, - пальцы Сартака скользнули по тяжелому ошейнику, вновь не обнаружив на нем каких-либо стыков или швов.

Глядя на эту забаву, Шрам засмеялся.

- Что не так Корсар? Не нравится быть собакой Аргуна? Это единственное, что научит тебя дисциплине и смирению, - ухмылка покинула его лицо так же быстро, как и появилась на нем, - кроме того, я не могу рисковать тем, что ты можешь предупредить о нас своих друзей из Красных Корсаров, до нашего прибытия. Как бы там ни было, Мальстрим уже рядом, и ты обретешь свои драгоценные силы уже скоро, - с неохотой он закинул болтер на плечо, но по-прежнему не сводил с пленника глаз. - Просто попытайся вспомнить, что на самом деле значит быть космическим десантником.

Сартак поднял глаза, их взгляды встретились.

- Я клянусь перед Императором в правдивости моих слов и восстановлю честь Астральных Когтей!

- Тогда, возможно, Император пощадит твою душу, Корсар.

Подпись пользователя:
Подпись и аватар отредактированы администрацией.
14CaSSias88Не в Сети
Заблокированные
Сообщений 1802
Репутация: 391
25.10.2009 в 20:15, №50
Аргун и Сартак стояли в огромном, окованном металлом брюхе флагманского корабля Черного Сердца. Окруженные Красными Корсарами, ренегатами из разных Орденов десантников Империума, они ждали самого Гурона. Белый шрам стоял прямо, с чувством собственного достоинства, с вызовом вглядываясь в своих падших собратьев, в то время как Сартак неуютно переминался с ноги на ногу, ища в толпе знакомое лицо друга. Дымка от курящегося ладана и факелов стлалась по отсеку, но она не могла скрыть смотрящих с вожделением и злобой горгулий, украшавших стены храма. В этом месте, среди обагренных кровью алтарей, состоящих из переплетающихся канделябров, Гурон Черное Сердце вместе с Красными Корсарами поклонялся омерзительным богам Хаоса. Сартак и сейчас слышал крики бесчисленных жертв темного храма, и тотчас его захлестнули воспоминания.

Люди Гурона были такими же, какими их запомнил Сартак. Будучи элитными воинами Императора, полные чести и отваги, эти десантники нарушили клятву и ступили на путь ереси вместе с Гуроном Кровавым Разорителем. Когда-то, используя свою сверхчеловеческую мощь, они защищали жителей Империума, а сейчас они с той же свирепой силой приносят жертвы своим жестоким богам. Кровь, жертвоприношения и ужас стали их хозяевами теперь. И Сартаку все сложнее и сложнее было поверить, что когда-то он был одним из них. Опустив взгляд на герб Астральных Когтей, увядший на его силовом доспехе, слабый отпечаток их былой славы, Сартак задумался, а осталось ли хоть что-то от их доброго имени, и можно ли это что-то сохранить.

Сартак был нерасположен встречаться взглядом со своими бывшими товарищами, он оглядел отсек и заметил покоящихся в преклоненных позах дредноутов Гурона. Эти безжизненные корпуса массивных машин разрушения возвышались меж рухнувшими колоннами в центре храма, прикованные к ним цепями, словно были готовы воспрять сию минуту. Но это было лишь иллюзией: саркофаги, в которые помещались пилоты, дававшие жизнь этим металлическим созданиям, были сейчас далеко от дредноутов. Сартак знал, что они помещались за Великой Печатью, в безопасности, запертые в храме храмов Гурона. Хотя Корсары, и представляли себе жизнь доведенных до безумия посвященных, внутри саркофагов, как мученическую, они, все же относились к пилотам с благоговейным страхом и уважением, видимо потому, что те напоминали им их нечеловеческих богов.

Вдруг тишина упала на собравшихся десантников Хаоса, и Сартак услышал приближающиеся шаги Гурона. Сколько бы он не прожил, никогда бы не забыл особенный ритм его поступи, следствие попадания мелтагана, уничтожившего половину человеческого тела. Толпа рассеклась пополам, пропуская своего повелителя, как только он, широко шагая, ступил в зал. Фигура Черного Сердца возвышалась словно бастион, получеловек, полумашина, его тяжелая броня, ощетинившаяся пилами и лезвиями, была насмешкой над десантниками Императора. На месте его левой руки находилась огромная бионическая клешня, которая резко, словно конвульсивно, то открывалась, то защелкивалась, будто яростно желая разорвать живую плоть. Изуродованное лицо Гурона излучало угрозу и опасность, а его глаза горели дьявольским огнем. Окончив свое громоподобное шествие всего в нескольких шагах от двух космических десантников, Кровавый Разоритель смерил взглядом новых гостей, словно мясник, изучавший тушу, готовясь к ее разделке.

- Сартак!, - пророкотал он. - До тех пор, пока я не увидел тебя здесь, я был уверен, что ты погиб на мостике крейсера Белых Шрамов. Скажи мне, как ты смог остаться в живых?

- Повелитель, я потерял сознание в этом безумном бою и попал в плен к Белым Шрамам. Но я ничего им не рассказал, - ответил Сартак, чувствуя, как во рту у него пересыхает тогда, когда хорошо подготовленная ложь слетает с его уст. Чтобы голос не стал причиной разоблачения, он продолжал:

- Аргун, стоящий поодаль, помог мне сбежать. И он же нанял корабль контрабандистов, чтобы доставить нас обратно в Мальстрим. Я сказал ему, что вы всегда нуждаетесь в таких людях, как он.

Искаженное лицо Гурона не выражало ничего, впрочем, как и взгляд, направленный теперь на Белого Шрама. Сартак почувствовал облегчение, когда пристальный осмотр окончился. Он лишь надеялся, что гордый Шрам сможет хотя бы принять покорный вид, дабы завоевать доверие тирана.

- И ты, верный Белый Шрам, - продолжал допрос Гурон, - предал своих братьев, чтобы помочь Сартаку бежать? Зачем ты смертельно рисковал, помогая скромному колдуну?

- Мне плевать на этого жалкого негодяя,- сплюнул демонстративно Аргун. - Я использовал его потому, что он мог помочь мне встретиться с тобой! - И он лишь незначительно кивнул головой, но все же признавая силу Кровавого Разорителя. - А ты, повелитель, тот ли ты человек, что может дать мне убежище от моих бесхребетных собратьев?

Черное Сердце рассмеялся.

- А этот-то с характером! - он сделал два больших шага и схватил Белого Шрама за шею своими ужасными когтями. Как только кровь тоненькой струйкой потекла по голодной клешне, Гурон продолжил. - Так ответь мне, десантник, чем же ты заслужил гнев своего Ордена?

Аргун же стоял смирно, будто изваяние, чтобы ненароком любое его случайное движение не стало причиной защелкивания клешни.

- Великий повелитель, - задыхаясь, ответил он, - я убил своего сержанта во время битвы потому, что он отдал приказ к отступлению. Такие трусливые псы, как он, заслуживают смерти!

Гурон стоял неподвижно довольно долго, и было слышно лишь, все более затрудненное дыхание Аргуна, горло которого сдавливалось когтями все сильнее. Затем клешня с треском разжалась, и Кровавый Разоритель отступил назад. Десантник облегченно вздохнул и большими глотками начал хватать воздух.

Сартак тоже расслабился. Худшее было позади. Он знал, как тиран беспощаден к потенциальным рекрутам, и, казалось, Аргун прошел испытание.

Гурон одним шагом покрыл расстояние до Сартака и положил ему свою неповрежденную руку на плечо.

- Рад тебя видеть, брат. Ты знаешь, как мало колдунов под моим началом и мы оплакивали потерю в твоем лице, - Сартак, готовый к уловке, все же не смог почувствовать фальши в словах предводителя. - Добро пожаловать обратно к Красным Корсарам, - его голос вдруг стал громче, - но сначала ты должен кое-что сделать для меня!

- Все, что угодно, повелитель! - воскликнул Сартак, кивая головой.

Черное Сердце убрал руку с его плеча, достал из кобуры свой болт-пистолет и протянул его Астральному Когтю.

- Убей Белого Шрама!

- Но повелитель! - запинаясь сказал Сартак. - Он… он же помог мне сбежать!

- Он помог тебе сбежать, поэтому ты привел его сюда? - и, констатируя факт, Гурон добавил. - Он лазутчик Белых Шрамов, несомненно, подосланный, чтобы убить меня! Не задумывайся, казни его!

Тон Кровавого Разорителя не допускал пререканий, конечно, если Сартак хотел жить. Он взял пистолет и медленно направил его на Аргуна. Он не питал симпатии к этому бескомпромиссному Белому Шраму, но и палачом его быть не хотел. Подняв оружие, он приставил его к виску Аргуна. В конце концов, смерть будет быстрой.

- Чего ты ждешь?! - прорычал Гурон. - Убей его!

- Убей Предателя! - кричали Корсары в унисон.

Аргун смотрел на Астрального Когтя и Сартак не видел в его глазах страха.

- Вперед, Корсар, - тихо сказал Аргун, - я всегда знал, что ты в итоге меня убьешь.

Сартак нажал на спусковой крючок дважды. Белый Шрам умер без звука или жалобы, и его падение на металлический пол отсека, эхом отозвалось вокруг. Не в последний раз кровь невинного человека была пролита на эту проклятую землю пред святилищем Гурона.

Черное Сердце улыбнулся, и его безумная радость, была почти такой же, как его ужасный гнев.

- Добро пожаловать домой, Сартак, тебя не было очень долго.

Подпись пользователя:
Подпись и аватар отредактированы администрацией.
14CaSSias88Не в Сети
Заблокированные
Сообщений 1802
Репутация: 391
25.10.2009 в 20:16, №51
Сартак очень быстро двигался по переплетающимся коридорам корабля Гурона. Прошло уже два дня с момента его возвращения, и теперь можно было перемещаться более свободно. Небольшой флот Кровавого Разорителя курсировал сейчас по Мальстриму в неизвестном направлении. Гурон пообещал добычи и крови в избытке, и среди Красных Корсаров чувствовалось возбуждение. Сартак старался не привлекать внимания, ища Лотара по кораблю. Так как тот был в кругу приближенных Гурона, ему удалось разузнать, куда будет направлено острие атаки. Но друга не было в каюте, не было его и на камбузе, и поэтому, Сартак бродил в случайном направлении, пытаясь отыскать его, пока не стало слишком поздно.

Астральный Коготь вдруг осознал, что забрался глубоко в лабиринт кишок корабля. Стены здесь были забрызганы кровью, а воздух стоял затхлый и зловонный. На пути ему начали попадаться разбросанные кости и черепа. Это была часть судна, принадлежащая последователям Кхорна. Сартак обычно остерегался этих помещений, обходя их стороной. Но ему нужно было, во что бы то не стало найти Лотара, и как раз эти места были одними из тех, где он еще не искал.

Сартак не встречал никого уже в течение часа, и это лишь добавляло ему беспокойства. Что-то происходило, и он чувствовал это. Затем впереди себя он услышал отдаленные возгласы, и сердце его ушло в пятки. Приближаясь, Сартак мог слышать шум и рев толпы, которая скандировала "Кровь для Кровавого бога!" Подойдя к грузовому отсеку, и заглянув в него с тревогой, Коготь остановился. Все кхорнатики Разорителя собрались в багрово-золотистый круг, окружив двух воинов. Даже сквозь пронзительные крики Сартак мог ясно слышать резкое жужжание цепного топора. С холодной уверенностью можно было сказать, что это был не простой бой.

Пробиваясь сквозь обезумевших воинов, Сартак увидел дерущихся, и худшие его опасения подтвердились. Обнаженный по пояс Лотар, вооруженный цепным мечем, стоял в центре круга. Его противником был Крассус, бывший Ультрадесантник, избранный Чемпион Кхорна среди Корсаров. Мрачный и худощавый Лотар был достаточно опытным бойцом, но куда ему было до Крассуса, психопата, с руками, по локоть обагренными в крови, который к тому же выше любого десантника на целую голову. Это не было дуэлью, это было резней.

- Кхорн требует жертвы! - монотонно орали озверевшие берсерки. - Кровь для Кровавого бога!

- Лотар! - с криком Сартак попытался пробиться через кольцо охочих до крови воинов, но с полдюжины рук оттащили его назад. Окровавленный Лотар лишь краем глаза заметил друга, он слишком был занят тем, что ежесекундно парировал и уклонялся от ударов Крассуса. Топор безумного воина, сокрушая меч Лотара, заставлял друга отступать с каждым ударом. Кровь сочилась из множества его ран. Каждый раз, парируя, он становился чуточку медленнее, Крассус напротив, казалось, становился сильнее с каждым обрушенным на противника ударом. Гвалт толпы стал оглушительным, когда Крассус одним движением сначала выбил меч из рук оппонента, а затем погрузил свой топор в грудь Лотара. Под вопли жертвы, лезвия топора жевали и рвали плоть, забрызгивая горячей кровью берсерков, стоявших вокруг.

- Кровь Кровавому богу! - орали они, а затем, подкидывая Чемпиона Кхорна, позабыв об умирающем, скандировали, - Крассус! Крассус!

- Нет! - вскричал Сартак, подбегая к умирающему другу, который лежал на спине. И хотя он был еще жив, грудь его представляла собой сплошное кровавое месиво. Сартак встал на колени перед ним.

- Прости меня, Лотар, - сказал он, - Я не смог найти тебя вовремя.

- Я узнал… - Лотар задыхался, изо рта его шла кровавая пена. - Гурон нападет на Раззию. Император, прости наши грехи, - его изувеченное тело, непрерывно бившееся в конвульсиях, затихло в один миг. Вокруг, воины Кхорна шумно праздновали победу, а затем начали сражаться между собой, опьяненные видом и запахом свежепролитой крови. Пользуясь этим, Сартак быстро отступил в приветливую тьму коридоров.

* * *

Сартак, все еще залитый кровью единственного друга, сидел в одиночестве в своих покоях. Лотар и Аргун теперь оба были мертвы, и теперь он будет один до тех пор, пока не покончит с Гуроном. Одно лишь воспоминание о мертвом друге и об утерянной милости Императора, заставляло Сартака биться в бессильной ярости. Кровь в жилах бурлила, призывая к мести, но внутренний голос подсказывал, что нужно подождать. Отпечаток былых дней пиратства - голос в его душе или просто осознание нависшей угрозы подсказывало ему остаться с Черным Сердцем и быть преданным ему. Но эти мысли развеялись, так как слишком долго уже Сартак следовал легкими путями. Ему вспомнились темные дни на Бадабе, когда Гурон настроил Астральных Когтей против Императора, отравив в них веру. Сартак, лояльный, как и подобает десантнику, Магистру своего Ордена, последовал за ним и в ереси. Но однажды, годы насилия и разбоя убили идеалистичного воина. Словно спящий, что неспешно приходит в сознание в момент пробуждения, Сартак открыл глаза, чтобы увидеть порочность и развращение человека, когда-то известного, как Повелитель Бадаба. Это пробуждение произвело на него шокирующее впечатление, и был лишь один путь вернуть милость Императора.

- Если моя кровь должна присоединиться к крови Аргуна и Лотара, - с досадой в голосе произнес Сартак, - то пусть это станет наказанием мне. Теперь нужно закончить начатое.

Подпись пользователя:
Подпись и аватар отредактированы администрацией.
14CaSSias88Не в Сети
Заблокированные
Сообщений 1802
Репутация: 391
25.10.2009 в 20:17, №52
Астральный Коготь преклонил колени и вытянул из складок кровати меленькую матерчатую сумочку, из которой достал Имперские Таро. Магические атрибуты в его покоях были лишь для виду, не более чем мишура для суеверных. Гурон странно гордился своими колдунами, и Сартаку пришлось принимать участие в этом. Посохи с рунами, талисманы, черепа и древние иконы были разбросаны вокруг, сопровождая его в грязном ремесле.

Все, что сейчас нужно было Сартаку это чистота Имперских Таро для связи с кораблем Белых Шрамов, кружившем по Мальстриму и жаждущем его сообщения. Настало время вновь надеть мантию космического десантника, библиария Астральных Когтей.

Сартак встал на колени и перемешал карты. Сфокусировав внимание, он снял с верха колоды три карты и положил их лицом вниз. Задержав дыхание, Сартак перевернул одну за другой. Ужасно! Открывшиеся перед ним каты были: перевернутый Император, Башня и перевернутый Священник.

Подавленный дурным предзнаменованием, Сартак быстро напомнил себе, что он не какой-то там знахарь и начал восстанавливать давным-давно позабытую связь. Пытаясь забыть неумолимое знамение, он сконцентрировался на Башне. Тихо напевая, библиарий представил себе Башню, расположенную очень далеко за приливами и отливами моря варпа. Отпуская свой разум наволю, Сартак погрузился в глубокий транс.

Держа образ Башни у себя в сознании, он искал дух библиария Белых Шрамов, который ждал его. Варп принял его, как делал это всегда. Спокойный и умиротворяющий, как лоно матери. Все дальше и дальне проникал Сартак в глубины варпа, тысячи демонов невнятно бормотали, прося его душу. Затем вдруг встряска от контакта. Два разума встретились в варпе, и в миг все было решено.

- Раззия, - передал он. - Под угрозой Раззия.

Информация была доставлена, и Сартак оборвал контакт, поскорее возвращаясь к своему уязвимому телу.

* * *

Еще до того, как Сартак сумел придти в себя, чтобы подняться, дверь в его покои была выбита сильнейшим ударом. В проеме появился Гурон Кровавый Разоритель, за ним следовала высокая фигура Гарлона, Поедателя Душ, сильнейшего из колдунов Кровавых Корсаров.

Сартак мгновенно вскочил на ноги, разметав карты по полу.

- Великий Тиран, я не ожидал вашего появления, - заикаясь, молвил он, с уверенностью сознавая, какое будущее предсказали ему карты.

- Я так не думаю, - засмеялся Гурон, шагнув навстречу Сартаку. - Гарлон сообщил мне, что ты связывался с Белыми Шрамами, и я хотел бы поблагодарить тебя лично.

- П-по-благодарить меня? - Сартак оставил свою руку на эфесе силового меча, но всем видом показывал притворное раболепие.

- Да, Астральный Коготь, конечно, тебя, - оскалился в усмешке тиран. - Хочу поблагодарить тебя, что ты сказал Шрамам, что мы нападем на Раззию, - продолжал Гурон железным голосом. - Какая трогательная лояльность, особенно когда ты узнаешь, что я изменил свое решение, - вскидывая клешню к горлу Сартака, закончил он.

- Изменили решение? - задыхаясь, прохрипел Коготь.

- Точнее, я солгал. Я никогда не хотел нападать на Раззию, - разжимая клешни, пояснил Разоритель.

Только теперь Сартак начал понимать расставленную вокруг него ловушку и крепко сжал рукоять меча.

- И что же ты задумал, чудовище?

Гурон захохотал, красуясь и показывая свою браваду, Гарлон стоя в стороне и аплодировал ему.

- Ну, вообще-то, мы нацелились на Сантьяго, - Черное Сердце сделал паузу, правдой повергая Сартака в ужас, - но все же, спасибо тебе огромное. Белые Шрамы будут далеко, когда Красные Корсары обрушатся на беззащитную планету. - Гурон вновь оскалился, явно довольный впечатлением, произведенным на Астрального Когтя.

Пошатываясь Сартак отступил назад, обескураженный гнусностью услышанного.

- Сантьяго? Но почему? - шокировано шептал он. - Там же нечего разграбить, это сельскохозяйственный мир, где нет ничего военного.

Гарлон начал потирать свои ладони, облизав языком пересохшие губы, явно предвкушая предстоящее удовольствие.

- Ты ошибаешься, есть у Сантьяго одна вещь! - Гурон захохотал, хлопая Гарлона по спине. - На Сантьяго есть миллионы и миллионы беззащитных граждан!

Гарлон от удовольствия залился беззвучным смехом. Его глаза закатились, а губы, казалось, беззвучно шептали…

- Кровь и черепа… кровь и…

Гурон смеялся вместе с ним. Сартак чувствовал холодную ярость у себя в душе. Тиран продолжал.

- И как ты думаешь, что произойдет в варпе, мой маленький лояльный колдун, когда я предложу кровь миллиардов жертв в одну ночь?

- Ты мясник! - закричал Сартак. - Я последовал за тобой, я верил тебе, а ты привел нас прямо в ад! - в душе он принимал Императора и точно теперь знал, что должен делать.

- Во имя всего святого, это кончится здесь! - взревев от ярости, вскрикнул он, выхватывая из ножен меч и атакуя Разорителя.

Гурон встретил нападение с криком удовлетворения, он парировал меч своими огромными металлическими когтями. Клинок полыхнул искрами и психической энергией, пытаясь разрубить клешню. Но она оказалась крепче, потому, что была сделана с помощью запретных технологий, и после какого-то времени, что длилось напряжение мускулов и воли, Сартака отбросило назад. Отойдя как можно дальше, насколько позволяла комната, Сартак наскоро прошептал успокаивающую молитву перед тем, как сконцентрироваться на психическом взрыве в больном разуме Гурона. Праведные чистые и яркие разряды молний собрались вокруг библиария, и метнулись в сторону противника, но Гарлон был на чеку и поглотил их черной энергией хаоса, принимая удар на свое худощавое тело и хихикая от удовлетворения.

- И это все, Сартак? - голос Гарлона просочился в разум Астрального Когтя. - Что ж, прощай наш дорогой Предатель.

Сартаку пришлось держать меч обеими руками, когда его атаковал Кровавый Разоритель, но против страшных лезвий когтей и силового топора долго он выстоять не мог. Гурон был не против кровопролития, с ревом он пригвоздил оружие десантника к стене своим топором. Всего пару секунд пытался Сартак высвободить меч, но их хватило, чтобы клешни сомкнулись на его запястьях. С противным хрустом когти сошлись меж собой. Крича от боли, Сартак упал на колени, в отчаянии смотря на обрубки своих конечностей.

Гурон возвышался над несчастным, с пренебрежением взирая на поверженного врага.

- Ты бы хотел умереть сейчас, не так ли, последний из Астральных Когтей?

Но Сартак не отвечал, он лишь молча смотрел, как сердце выкачивает из тела жидкость, источник жизненной силы, и понимал, что потерпел поражение. Гурон расхаживал вокруг сгорбившегося человека, растаптывая Таро, которые были разбросаны вокруг.

- Но геройская смерть не для тебя, - произнес тиран, поднеся свое лицо к лицу библиария, который хоть и стонал в слух, но встретиться взглядом все же не решался. - Нет, не будет тебе искупления, Сартак. Однако я дам тебе великий дар, о котором Астральный Коготь лишь может мечтать!

Рассмеявшись, он обратился к своему главному колдуну:

- Уведи его, Гарлон, и проследи, чтобы из этого жалкого предателя сделали героя, которым можно было бы гордиться!

Беззащитный разум Сартака вдруг померк от психического удара Гарлона, и Астральный Коготь погрузился в забытье.

* * *

Сартак очнулся в полной, непроглядной тьме. Удивленный, что все еще жив, он попытался подняться или хотя бы двинуться, но понял, что не может этого сделать. В его тело были внедрены какие-то иглы, а конечности оплетали провода. Нечто вроде маски было надето ему на лицо. Сартак попытался заговорить, но чуть не задохнулся от сплетения трубок, помещенных в его горло. И то, что его психосилы подавляются, он тоже понял, как только хотел было проникнуть в варп. После всех этих тщетных попыток ему оставалось лишь лежать, ослепленным темнотой, осознавая всю безнадежность положения, в которое он попал. Гурон, видимо, должен был скоро появиться, чтобы поиздеваться над ним. Сартак все ждал и ждал, не чувствуя ничего, не чувствуя ни течения времени, ни самого себя. Как долго он тут? Часы? Дни? Время потеряло значение.

Гурон так и не пришел. Ужасаясь своей участи, Сартак, незвучно стеная, задавался одним вопросом, что же с ним сделали…

Не был ли он выброшен в открытый космос на спасательной капсуле? Придется ли ему вечно плыть в пустоте? Как это сделает его героем? Его разум метался, пытаясь найти объяснение происходящему. Но никаких соображений не было.

Вдруг, стремительная вспышка пронеслись в мозгу, и все стало ясно. Сартаку вспомнилась его единственное пребывание за Великой Печатью храма Гурона. Он вспомнил и свихнувшихся Красных Корсаров, заключенных навечно в гроб из адамантия, запечатанных до тех пор, пока битва не позовет их. Без сомнения Сартак знал, что системы дредноута могут поддерживать жизнь человека чуть ли не вечно. Но что, если саркофаг никогда не прицепят к машине? Что, если человек заключенный внутри него так и останется гнить там навечно? Что потом?

Сартак пытался отчаянно думать о других возможных причинах своего заточения, но логика была холодной и непоколебимой. Сверхъестественный ужас внезапно ворвался в сознание Сартака. Он даже не смог крикнуть, рассудок покинул его.

В равнодушной тьме Мальстрима флот Гурона разрывал пространство, предрешая судьбу Сантьяго. Кровавый Разоритель, наконец, был готов предложить миллионы обреченных душ Темным богам Хаоса…

Подпись пользователя:
Подпись и аватар отредактированы администрацией.
FIRELORDНе в Сети
Администраторы
Сообщений 65535
Репутация: 3201
Раса: Imperium of Man
29.10.2009 в 14:40, №53
Слова крови

Над Эмпирионом IX вставал рассвет. Командор Ателленас обернулся, чтобы взглянуть на звезды, меркнущие под расстилающимся светом солнца. Серебряный кинжал, висящий на орбите все еще был виден. Корабль предателей ожидал момента, чтобы приземлиться на покинутый космопорт и поднять на борт орду язычников.

В его распоряжении было тридцать десантников. Тридцать солдат, чтобы остановить армию, которая никогда не сдавалась, не чувствовала боли, чьим единственным смыслом существования было пить кровь священного Империума Человечества.

Но Ателленас знал, что должен победить. Храм на задворках покинутого города этой планеты был построен еще во времена Великого Похода, когда люди, задолго до того, как их веру подхватили Экклезиархи и прочие чиновники, вдруг провозгласили Императора - богом. И во имя той веры, что воздвигла храм, командор поклялся, что ни один еретик не покинет планету живым.

Сержант Валериан перебрался через разрушенную стену, пригибаясь, чтобы не быть замеченным.

- Командор, они в пределах видимости. Покинули корабль.

- Потери есть?

- Приземлились достаточно удачно. Большинство выжило.

- Численность?

Валериан запнулся, его огрубевшее лицо нахмурилось.

- Лучше взгляните сами, командор.

Сержант Опустошителей передал Ателленасу прицел от лазерной пушки. Ателленас пробрался к ограде храма, откуда, на фоне предрассветного неба был хорошо виден огромный, покрытый шрамами и вмятинами, дымящийся остов разбитого корабля ренегатов.

Он посмотрел в прицел и впервые увидел врага. Автоматически, он считал их - одни мародерствуют среди мертвых, другие, кавалерия, тащат упрямых лошадей из трюмов, третьи, самая большая группа, собрались вокруг вожака. Это были культисты, в большинстве почти голые, с повязанными вокруг бедер рубашками, босые, кожа испещрена шрамами и перемазана кровью, вооружены чем попало. Лазганы, ножи, острые куски металла и даже несколько тяжелых орудий на повозках с лошадьми. У всех одинаковая дикость в глазах, ярость, смешанная с отчаянием и неосознанным страхом, ощущение предательства, готового выплеснуться ежесекундно. Ателленас прикинул их число. Шесть тысяч, плюс-минус.

А вожак. Если нужно доказательство того, что это происки Кровавого бога, то вот оно. Высокий, не слишком мускулистый, но жилистый и могучий, едва ли не сияющий внутренней энергией. Из одежды лишь окровавленные лохмотья на бедрах, черные спутанные волосы, свирепое заросшее лицо, тело покрыто языческими символами. На месте одной из рук имелась пара промышленных гидравлических ножниц такого огромного размера, что кончики их касались земли. Лезвия были старыми и износившимися, но даже в неярком свете бритвенно-острые кромки отливали серебром.

Сверкая глазами и жестикулируя, он говорил что-то собравшимся еретикам, и его слова были настолько напитаны злобой, что, даже на таком расстоянии, Ателленас почувствовал их мощь.

- Валериан?

- Да, командор!

- Отметьте себе, мы обнаружили "Гаталамор-23".

- Живодер? Но он же...

- Он много более чем просто слух, Валериан. Он существует и он здесь. У него четыре тысячи с Гаталамора и другие. Вероятно, гурианские мятежники и кавалерия, - Ателленас передал прицел обратно. - Подготовьте укрепления. Живодер скоро узнает, что мы здесь. Он нападет с рассветом.

Пока Валериан отдавал приказы окопавшейся группе Опустошителей, а тактические и штурмовые отделения готовили свое оружие к предстоящей схватке, Ателленас размышлял о слухах и официальных версиях. То, что известная своим благочестием планета Гаталамор, предоставила Живодеру рекрутов в его армию, для Экклезиархии было невыносимо. Она объявила Живодера слухом, выдуманным врагами Администратума.

Ателленас был предан Терре, а не Экклезиархии, и он был бы рад, развеять этот слух, но...

Говорили, что Живодер был обычным преступником. Его везли с одного мира-улья, то ли с Некромунды, то ли с Ластарати, на другой, когда он вдруг сбежал. Люк переборки, что запечатывал бриг, оторвал ему руку, но, несмотря на шок и потерю крови, он выжил и продолжил сражаться. В бортовом журнале дрейфующего, выжженного изнутри корабля-тюрьмы осталась запись о вмешательстве в работу плазменного реактора, что привела к его перегрузке. Обугленные тела находившихся на борту были извлечены. Все, кроме одного.

Гаталамор был планетой, где Живодер потом появился и именно после тех событий, его стали так называть. Офицеры полка, в который он проник, были зарезаны ночью, а их содранная кожа была вывешена на флагшток казармы. Через три дня по его прибытии, несколько тысяч самых преданных солдат Гвардии исчезли, захватив транспорт с орбиты и оставив после себя окровавленный алтарь черепов на плацу в насмешку над теми, кто остался.

Эти истории, судя по всему, имели под собой некоторое основание, остальные были либо анекдотами, либо сказками о том, как Живодер совращал людей в Хаос одними лишь словами, о странных знамениях, что сопровождали его и о помехах в Астрономиконе всякого корабля, что пытался преследовать его армию.

Ателленас был командором очень долгое время, а космическим десантником еще дольше. Он знал, что осторожные люди не верят ничему, что не видели сами и истинный лидер сможет отличить правду от лжи.

А правда была в абсолютной чудовищности Живодера, силе, с которой он совращал самых стойких людей с ужасающей легкостью. Такие враги как он, внушали Империуму, что зиждился на людских душах наибольший страх, так как именно эти души Живодер починял себе.

* * *

- Братья! Сыны крови! В этот день мы столкнемся с последним врагом! Можно считать, что Кровавому богу угодно последний раз испытать нас перед тем, как мы истинно послужим ему, принеся в жертву миллион жизней махарианцев!

Слова крови врезались в их умы, доводя жажду крови до предела. Живодер никогда еще не был так благодарен ораторскому дару - ни армия, ни Космический Десант не могут противостоять людям, для которых нет большей радости, чем резня.

- Но истина, сыны крови, в том, что мы угодили ему так, что он дает нам возможность добыть еще черепов! И каких! Десантники, отребья человечества, слепые машины Империума здесь, чтобы умереть во имя Его и показать слабакам Его мощь!

Живодер высоко воздел невредимую руку, и толпа вокруг него разразилась восторженными криками, вопя в безумной радости от предстоящего сражения. Многие погибли во время крушения и многие были ранены или ослабли, так что жажда крови убила бы их. И все равно, их было много. Они пронесутся сквозь город, захватят космопорт и братья на орбите поднимут их, чтобы донести до конечной точки путешествия, Махарии, мира с тридцатью миллиардами душ, где они все погибнут в безумной оргии резни во имя Кровавого бога. Невозможно будет представить количество гибнущих, бессмысленную орду слабаков, которые будут умирать до тех пор, пока жив последний культист.

И такова будет милость Кровавого бога, что он, Живодер, станет его Избранным, бессмертным чемпионом, убивающим самые звезды во имя Его.

- Братья! - снова вскричал он. - К оружию! Имперская шваль умрет с восходом солнца.

Культисты бросились врассыпную, чтобы подготовиться: зарядить оружие, наточить клинки, нанести себе шрамы и предаться предвкушению грядущих славных убийств.

Рекоба, ранее бывший капралом, а ныне командовавший четырьмя тысячами гаталаморских бунтовщиков, отдавал приказы и разбивал головы. Кирея, который присоединился к Живодеру с более чем двумя тысячами солдат сил планетарной обороны Гуриана был несколько более сдержан, но все время держал палец на спусковом крючке дуэльного лазерного пистолета, который носил с собой.

- Диесс! - завопил Живодер.

Всадник на угольно-черном коне подлетел к нему. Ноздри зверя были в кровавой пене, глаза бешено вращались, но даже это животное было заражено силой слов крови. Сам Диесс, молодой и самозабвенно горячий, одетый в свою изношенную и протертую офицерскую униформу, выпрямился в седле, салютуя кавалерийским мечом.

- Сэр! Лорд Живодер!

- Диесс, тебе выпала честь первой крови сегодня. Ты и твои люди первыми нанесут удар по позициям десантников. Бейте сильно. Если сможете захватить кого-то живыми, делайте это. Они станут развлечением для остальных. Если нет, убейте всех.

Даже Диесс улыбнулся при этих словах.

- Благодарю, мой господин! Это будет славный день для Колчи!

- Вся Колча жаждет твоей смерти, Диесс! Это будет славный день для Кровавого бога!

- Сэр, да сэр! - Диесс унесся, напоенный той странной радостью, что только Кровавый бог может дать человеку перед битвой.

Живодер ощутил витающий в воздухе привкус победы. Сухая земля Эмпириона IX станет красной еще до заката!

* * *

Первые лучи солнца осветили остов корабля культистов. Всадники Диесса, полных три сотни, все как один пришпорили своих коней и загрохотали по равнине к обсидиановым руинам храма. Многие пехотинцы бежали за ними, размахивая краденым оружием и кровожадно вопя в надежде, что, когда они доберутся до храма им достанется парочка живых десантников.

Когда первые выстрелы лазганов прорезали воздух, Живодер почувствовал, как Кровавый бог улыбается ему из варпа с вершины своего трона из черепов.

- Кровь! - пронзительно зазвучал знакомый голос в его голове. - Кровь Кровавому богу!

- Огонь! - выкрикнул Валериан, и его постаревшее, покрытое шрамами лицо исказилось от ярости и негодования. Орудия Опустошителей разродились резкими вспышки огня, и первая волна еретиков, выбитых из седел, разрезанных пополам вместе с лошадьми, пала на землю, подняв клубы пыли.

Но всадники продолжали прибывать, шкуры их лошадей были вымазаны машинным маслом, седоки покрыты шрамами, с черными от кровавого безумия глазами. Те, у кого было стрелковое оружие, открыли ответный огонь по черному каменному храму. Некоторые выстрелы чиркнули по броне окопавшихся тактических и штурмовых отделений, но, ни один не поразил цели.

Ателленас сжал руку, одетую в силовую перчатку, чувствуя, как ожило силовое поле вокруг нее. Он поднял другую руку и сделал несколько движений вверх-вниз, словно бы рубил что-то. Это был сигнал, и тактические отряды обрушили на культистов бурю рвущейся стали.

Еще одна волна кавалерии пала, но теперь они были еще ближе и их лидер, офицер в излохмаченной пародии на униформу, все еще был жив и, с высоко поднятой саблей вел в атаку своих людей.

Стрельба все продолжалась и сержант штурмового отделения Кителлиас, вдруг схватился за руку.

- Статус, Кителлиас?

- Ничего серьезного, - ответил сержант, - потерял парочку пальцев. Ваш приказ?

- Держитесь, Кителлиас. Держитесь.

Новый залп Опустошителей и тактического отделения срезал еще один ряд всадников, но враг был уже в пределах пистолетного выстрела. На сенсоре Ателленаса внутри шлема вспыхнул красный сигнал, когда один заряд отскочил от его плечевой пластины. Прицелившись из болт-пистолета, он отомстил самонадеянному культисту, попав тому прямо в шею и свалив с коня куда-то вбок.

Они были уже близко. Их кони были взмылены. Офицер поднял меч, готовый ударить по первому же десантнику на своем пути.

- В атаку! - закричал Ателленас. И, еще раньше, чем возглас вырвался из глотки, Кителлиас и его люди рванулись из укрытия, взревев соплами прыжковых ранцев.

Они обрушились на головы всадников, и каждый сразу же срубил по одному врагу. Сам Кителлиас выбрал свою следующую цель прямо на бегу. Игнорируя еретиков, чьи клинки и дубины беспомощно отскакивали от его брони, сержант метнулся к офицеру.

"Он жаждет мести, - подумал Ателленас. - Мести за свои пальцы". В любой другой армии такие стремления являлись признаком недисциплинированности, но это были Черные Храмовники и все, что они делали, было отмщением.

Ателленас повел вторую атаку сам, вместе со своим тактическим отделением ударив в ошеломленных всадников. Окунувшись в облако пыли и крики умирающих, он увернулся от клинка и ударил в ответ силовым кулаком так, что всадник вместе с лошадью, омываемый ливнем искр, отлетел метров на семь.

- Еще! - вопил офицер. - Еще! Ударьте снова!

Но ряды всадников были слишком рассеяны и дезориентированы, чтобы сгруппироваться и контратаковать. Те, кто еще держался в седле, пытались сохранить управление лошадью под градом болтов и стеной визжащих пиломечей, что внезапно появлялись из пыли и разрубали культистов одним ударом.

Авточувства Ателленаса засекли Кителлиаса, который бился с офицером. Офицер был умелым бойцом и использовал свое преимущество всадника, чтобы держать силовой меч Кителлиаса на расстоянии.

"Аристократ, - подумал Ателланас. - Вырос в седле, точно так же, как космодесантники выросли на поле боя".

Он парировал каждый выпад Кителлиаса, поворачивая клинок так, чтобы силовое поле меча десантника не разбило его собственное.

Но Кителлиас вскоре прекратил играть с ним и нанес такой молниеносный удар, что офицер даже не успел закричать - лезвие меча пронзило его и выпотрошило. Офицер выронил меч, забился в кровавой агонии и свалился на землю. Его конь метнулся в сторону, и за ним понеслись оставшиеся животные. Те, у кого лошадей не было, еще продолжали сражаться, но безумие и ошеломление настолько поглотили их, что десантники легко сбивали одного за другим цепными мечами и болтерами.

- Сержант Кителлиас, доложите, произнес Ателленас по коммуникатору.

- Семьдесят процентов врага уничтожено, сэр, потерь нет. Ранения в пределах нормы.

Ателленас поспешил вперед сквозь пыль и оружейный дым. Он взглянул в направлении космического корабля культистов и его авточувства засекли шум приближающейся орды.

Остальные культисты были на подходе. Живодер действовал, оправдывая свое имя: кавалерия была нужна, чтобы выманить их на контратаку и заставить покинуть позиции, чтобы у основных сил еретиков появилась возможность нанести удар по ослабевшей обороне десантников.

- Валериан?

- Сэр?

- Поднимай свое отделение, и отступайте к окраинам города. Готовьте другую линию обороны. Кителлиас и я присоединимся к вам позже.

Молчание. Затем...

- Сэр, мы не можем отступить. Мы не можем сдать эту позицию.

- В голосе Валериана послышались нотки, которые известны каждому командиру. Неповиновение.

- Валериан, вы отступаете немедленно! Врагов слишком много. Мы не можем встретить их здесь.

Ателленас уже видел Живодера. Он бежал, размахивая своими когтями, а толпа неслась за ним.

- Сэр, я не могу отступить перед лицом врага. Доктрина Инициативы говорит…

- Вопросы доктрины мы обсудим на Терре. Сейчас ты будешь следовать приказу!

И снова молчание...

- Да, сэр!

Но на этот раз неповиновение было ясно слышно в голосе Валериана.

Ателленас подал знак тактическим и штурмовым отделениям, и все они как один двинулись через храм к окраинам города, оставляя за собой поле с более чем двумя сотнями трупов, и врага, который не сдается.

* * *

Живодер пнул старую мраморную икону Имперского орла и проследил, как она падает на пол и разлетается в осколках. Вокруг, его люди вымещали свою ярость на интерьере храма, расстреливая резные стены, оскверняя алтари собственной кровью.

- Где они? - вопил Рекоба. - Где эти псы? Трусливые собаки! Боятся увидеть гнев Кхорна!

Неопытному взгляду показалось бы, что Рекоба - стареющий капрал, начавший толстеть и впавший в безумие от поклонения Кровавому богу. Но на самом деле, он был крепок. То, что можно было принять за жир, в действительности было мышцами, и он держал умы людей в стальных тисках, так что поклонение Кровавому богу только делала хватку сильнее.

Он говорил за всех своих людей и Живодер понял, что те разозлились.

Они сбежали. Эти десантники, эти защитники человечества, которые должны были умереть уже сотню раз, нежели сдать хотя бы дюйм земли поклонникам Кровавого бога. Они отступили! Они показали спину еретикам. Они отдали это здание, символ их ложного Бога-Императора. Место настолько священное для них, насколько это вообще возможно.

Это было неправильно. Не в традициях Империума. В своем высокомерии, они должны были недооценить мощь Кровавого бога и погибнуть под ножами Его армии, что смела бы их.

И все его люди чувствовали то же самое. У них украли битву. Верх коварства! Жажда крови росла в них бесконтрольно, как голод, который можно было утолить только насилием.

- Братья! - Живодер почувствовал, как слова крови раскаляются в его сознании. Ему необходимо было использовать их осторожно, выковывая умы людей по своему усмотрению. - Враг показал свое истинное лицо! Не просто слабаки, но еще и трусы! Обманщики! Своей хитростью они оскверняют все, что Кровавый бог дает вам! Но мы не станем жертвами их лживости. Мы будем ждать здесь, в этом самом месте, что является символом их жалкого Императора. Будем собирать силы перед тем, как нанести удар и зажечь пламя победы над духом Империума!

Рекоба вышел из толпы.

- Мы не будем ждать! Во имя Трона Крови, враг бежит! Нужно преследовать его и втоптать в землю, а не прятаться, словно дети!

Живодер смерил Рекобу взглядом. Этот человек опасен настолько же, насколько полезен.

Его, как и всех культистов, надо держать в узде. Живодер вытянул свои когти, в сторону Рекобы, так, чтобы концы лезвий застыли прямо у его лица.

- Рекоба, брат мой, ты не знаешь о приемах врага. Кровавый бог показал мне истину о жалких замыслах людей. Десантники хотят заставить нас преследовать их, так что, смогут уничтожать нас по частям, пока не останется никого, кто мог бы отправиться на Махарию и начать резню. Они используют заповеди Кровавого бога против нас, зная, что мы будем слепы от жажды крови. Уже сейчас ты хочешь преследовать их, а Кирея со своими соратниками и половиной твоих еще в пути. Ты догонишь их с третью или четвертью своих людей и снова они сбегут, когда подойдут остальные, чтобы отомстить.

Живодер опять повернулся к остальным культистам, что слушали его так, будто бы сам Кровавый бог говорил с ними.

- Мы не позволим им, братья! Мы ударим как один, и они не смогут сломить нас на нашем пути к космопорту! Кровь Кровавому богу!

Но Живодер уже видел, отряд гаталаморцев, собиравшихся возле Рекобы, чье лицо было искажено ненавистью. Он уйдет прямо в ловушку десантников.

"Что ж, пусть умрут", - подумал Живодер.

Может быть, его люди смогут нанести хоть какой-то вред десантникам, прежде чем его орда докатится до них. Это к лучшему. Пытаться остановить Рекобу, значит драться с собственными людьми, а он не мог позволить своей армии развалиться на части сейчас. Пусть десантники думают, что их план работает, что они могут уничтожить армию Кровавого бога по частям.

То-то будет радости, когда черепа врагов украсят землю Эмпириона IX, тогда как его армия будет на пути к священной резне.

Пусть умрут.

* * *

Полуденное солнце почти не оставляло теней на улицах окраин покинутого города. Единственное поселение Эмипириона IX было покинуто, когда стало ясно, что запасы полезных ископаемых были намного скуднее, нежели предсказывали геологи Адептус Механикус. И так он пустовал сотни лет до нынешнего момента, когда судьбе стало угодно, чтобы именно тут решились судьбы миллиардов.

Ателленас выбрал для второй линии укреплений цепочку ветхих жилых домов из уродливого серого пласкрита. Его отряд располагался в верхних этажах одного здания, а Опустошители в соседнем. Под ними, широкие улицы, предназначенные для проезда бурильных машин и грузовиков с рудой, были пусты и завалены кусками кирпича и битого стекла. Стояла тишина. Даже воздух был неподвижен. И только авточувства Ателленаса чувствовали запах крови.

- Вообще-то, они ничего не говорили, сэр, - Кителленас, разговаривая с командиром лицом к лицу, тщательно подбирал слова, потому что эта ситуация не была нормальной для десантника. Бунт. Незнакомое ощущение тьмы в воздухе.

- Но я уверен. Их жесты, голоса... Они... недовольны, сэр. Недовольны вами.

Командор Ателленас взглянул на своего сержанта-штурмовика. Как и все Черные Храмовники, Кителлиас был тестирован без собственного ведома, на предмет склонности к неповиновению, и был отмечен, как наиболее подверженный бунту во всем отделении Ателленаса. Инициативность и уверенность в себе делали Кителлиаса идеальным сержантом-штурмовиком, но, в то же время, своевольным и опасным. И все же, он был единственным десантником, которому Ателленас мог в данный момент доверять.

В данном случае вопрос не стоял о том, чтобы отдать жизнь за кусочек победы. Опасность порождалась не трусостью или злобой. Валериану и, возможно, всем остальным приказали оставить целую систему своих убеждений, все свои понятия о правильном и неправильном. Отступить перед лицом врага, перед Хаосом, было квинтэссенцией порока для десантника.

Он требовал от своих людей поступать неправильно. Какой командор или космодесантник имеет на это право?

- Ты правильно сделал, что сказал об этом, Кителлиас, - произнес он. - Как твой отряд?

- В порядке, но не более.

- А твоя рука?

Кителлиас посмотрел на свою кисть. Кровь быстро запеклась на пластали в том месте, где выстрел лазгана сжег ему три пальца.

- У меня все еще есть палец для стрельбы, сэр. Операции не требуется.

- Хорошо.

- Следующую волну поведет лидер похуже, но их будет все так же много. Используем улицы. Ты со своим отрядом выманишь их сюда. Мы с Валерианом расстреляем их сверху. Все ясно?

- Так точно, сэр.

Сопла прыжкового ранца Кителлиаса вспыхнули, и сержант перелетел через широкое окно без стекол на крышу противоположного здания, чтобы провести необходимые ритуалы над вооружением своего отряда.

- Валериан?

- Сэр?

Даже сквозь коммуникатор, в голосе Валериана ясно чувствовался еле скрываемый гнев.

- Выдвигайтесь на позиции, вторая волна здесь.

- Ауспекс молчит, сэр.

- Они близко. Их сложно будет сломить поначалу, но вскоре их строй будет рассеян. Когда Кителлиас отступит, вы откроете огонь. Штурмовики преследуют отставших.

- А потом, сэр? Следующая волна?

- Выполняйте, сержант!

Ателленас и его отряд собрались у окон на четвертом этаже, проверяя болтеры, готовясь превратить улицу под собой в реку огня.

Горизонт перед ними дернулся, потемнел и двинулся в их сторону.

Вторая волна.



Подпись пользователя:
ИМПЕРИУМ ДОМИНАТУС
За Империю!!! За Императора!!! Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени !!!
Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Да не будет мира вне власти Твоей, да не будет врага вне гнева Твоего.
Император всё знает, Император всё видит !!! Отвага и Честь !!!
Эт Император Инвокато Диаболус Демоника Экзорцизм!
FIRELORDНе в Сети
Администраторы
Сообщений 65535
Репутация: 3201
Раса: Imperium of Man
29.10.2009 в 14:40, №54
* * *

- Во имя каждого благословенного зеленого острова гаталаморского моря, во имя всех павших, мы умрем или станем свободными!

Рекобу переполняла гордость. Они маршировали как на учениях, будто бы они снова были на Гаталаморе, до того, как потеряли столь многих из-за идиотизма командиров Гвардии, до того, как встретили безумца, с голосом бога, что принял их в самый тяжелый час и взял в свою личную армию.

Им не нужен был Империум. Но и в Живодере они тоже не нуждались. Для них он просто был очередной дурак, что разбрасывался людьми Рекобы. Ну что ж, если им суждено умереть, они погибнут в схватке с врагом, десантниками.

Космодесант! Гвардия бросала миллионы солдат на съедение очередному врагу, а десантники без потерь снимали сливки с их победы, нанося решающий удар в уязвимое место, путь к которому был выложен телами гвардейцев.

Они узнают, что такое отчаяние. Рекоба лично удостоверится в этом!

Во главе колонны некоторые сбивались на бег, чтобы поскорее схлестнуться с десантниками, что прятались где-то в жилых домах вокруг них. Пока остальные его люди маршировали по главной дороге, распевая песни, с лазганами наготове, передовые отряды выламывали двери, и врывались в дома, выискивая врага.

Его люди! Рекоба был горд. Они все еще были его солдатами, не смотря на все то, во что Империум их поверг.

Сперва, они учуяли запах, металлический запах горящего топлива. Потом белый шум, упал с небес на выхлопах прыжковых ранцев прямо во главу строя.

- Огонь! - завопил Рекоба. - Открыть огонь!

Но многие из его людей не успели даже нажать на спусковой крючок, а Черные Храмовники уже набросились на них. Антрацитовая броня десантников переливалась в лучах яркого полуденного солнца, черные кресты на белых наплечниках сверкали, цепные мечи рвали культистов на части, а болт-пистолеты изрыгали пламя.

Рекоба увидел, как на одном, нет, на двух десантниках, повисла целая орава безоружных культистов и утянула вниз. Еретики похватали первое, что было под рукой - обломки пласкрита, вырванного из мостовой мощными залпами огня, и принялись за десантников. Сам Рекоба открыл огонь из своего болтера, видя, как броня этих двоих поддавалась ударам пласкрита. Он услышал, как доспехи десантников проломились, и вместе со своими людьми почувствовал, как его окрыляет сила, заставляя сражаться дальше.

Десантники привыкли, что враг бежит от них. Но не теперь! Это гаталаморцы! Гаталаморцев невозможно победить!

Остальные штурмовики отступили к ближайшему зданию, оставляя за собой трупы, но еще больше культистов... нет, не культистов, теперь они снова были Гвардией, окружала их, и очереди из лазганов создавали вокруг десантников сплошную стену ярчайшего огня. Еще один из них упал, и искры сыпались с его брони. Он все еще стрелял, погибая под ружейными прикладами и голыми кулаками Гвардейцев.

Рекоба присоединился к своим людям, что преследовали десантников. Строй был забыт, некоторые все еще распевали песни и все жаждали сражаться, первая кровь была пролита.

* * *

- Беглый огонь! Цель - толпа.

Ателленас наблюдал, как неиссякаемый поток смерти устремился с верхних этажей здания вниз на улицу, прорывая дыры в толпе культистов, поглощая их дюжинами. Залпы тяжелого болтера пробивали кровавые коридоры в гуще еретиков, а выстрелы из плазмогана падали, словно капли жидкого огня, что растекался, как вода, сжигая все на своем пути. Стоял невероятный шум, ревели взрывы, смешиваясь со стонами умирающих и шипением горящей плоти. Но авточувства Ателленаса отфильтровали все постороннее, выделяя лишь каналы связи.

- Кителлиас в канале. Под огнем. Трое потеряно. Контратакую.

Итак, первые потери. Тактика Ателленаса стоила жизни десантникам. Теперь грядущий бунт станет еще более серьезным врагом.

Болтеры тактического отделения Ателленаса присоединили свой огонь, выискивая цели в гуще культистов, пронизывая их стрелами визжащей стали. Строй превратился в ничто, и улицы были завалены бурлящей, пылающей массой охваченных одновременно ненавистью и паникой, толкающих друг друга, воющих и умирающих десятками людей. Культисты не отступали, но они были сломлены.

- Кителлиас, в атаку!

Сквозь треск помех и шум битвы, послышался голос Кителлиаса.

- Есть, сэр! Отряд, по группам! В атаку!

Клинки отряда Кителлиаса снова отведали крови, когда десантники прорубались сквозь толпу паникующих культистов. Кто-то из язычников бежал, кто-то дрался полуослепленный и погибал безо всяких церемоний. Кое-где еще держались островки сопротивления, но десантники выказывали полное отвращение к сломленным врагам, вырывая их, словно сорняки.

Силовой меч Кителлиаса сверкал словно молния, при каждом взмахе срубая голову язычника.

Космические десантники шли по горящей, залитой кровью улице убивая всех, кто еще жил, покуда вокруг не осталось никого, кроме мертвецов.

- Сэр? - голос Валериана был полон напряжения. - Что теперь, сэр?

- Отступаем, - ответил Ателленас. - Кителлиас прикрывает наш отход и высматривает отставших врагов. Отступаем в космопорт...

- Сэр, - произнес Валериан. - я не могу выполнить такой приказ.

- Сержант, отходите и занимайте оборону!

- Я понимаю, чего вы добиваетесь, командор. Если мы будем отступать, убивая культистов волну за волной, то они будут уничтожены, но их цель космопорт. Мы не сможем взять на себя еще одну волну и отступить снова, иначе порт будет взят. Мы должны уничтожить их всех немедленно и это возможно только в том случае если мы останемся, и будем сражаться.

В наступившей после этого тишине Ателленас мог слышать ружейный дым, кружащийся в воздухе, кровь, стекающую по стенам и последние сполохи огня, лижущие обугленные тела культистов.

- Так, значит, поэтому ты возражаешь? - осторожно спросил Ателленас. - Ты считаешь, что тактика неудачна?

Молчание.

- Нет, сэр. Не потому. Возможно, мы победим эту армию, командор. Но если нет, то мы должны продать свои жизни как можно дороже.

Валериан почти потерян, понял Ателленас. Он пытался скрыть это, но вся его система убеждений рушилась. Все, чему его учили с детских лет и в бытность десантником, заключалось в том, что лучше умереть миллион раз, чем отступить, предать свою честь и жизнь, изменить Императору, Примарху, своей натуре.

- В любом случае, нужно остаться и принять бой, командор, - продолжал сержант, - это наш долг и привилегия.

- Отступить, Валериан!

- Проклятье, командор, это безумие! Неужели Орден не значит для вас ничего?

Или у вас нет чувства долга к погибшим братьям? Мы уже потеряли здесь троих, и вы хотите осквернить их память трусостью? Это безумие, сэр, полное безумие! Я не отступлю ни за что, ни перед кем и ни перед чем! Я не отвернусь от сражения, даже если умру от меча или огня, потому что, если остается только бежать, как ребенок вместе с вами, то у меня нет иного выбора.

Битву нужно было выиграть. Ателленас знал, что был прав. Он знал, что победит. Это его долг.

"Враг ничто, - сказал он себе. - Опасны свои собственные люди. Они могут подорвать успех всей операции. И сейчас, как никогда ранее, настало время стать лидером".

- Валериан, ты отступишь и займешь оборону в космопорте. Если не подчинишься, то будешь расстрелян, и твое имя вычеркнут из Либер Хонориум. Твою душу не назовут в Поминании об Ушедших. Твое генное семя не будет возвращено и передано неофиту, потому что ты перестанешь быть космическим десантником, если сделаешь, то о чем говоришь. Лики Рогала Дорна и Вечного Императора отвернутся от тебя навсегда. Ты не войдешь в Его армию, когда придет пора последней битвы. Ты боишься бесчестья, сержант Валериан? Если ты не подчинишься сейчас, если поставишь долг перед собой выше долга перед Орденом и Империумом, то я покажу тебе, что такое истинное бесчестье!

Снова молчание. И в наступившей тишине Ателленас услышал эхо слов силы: Живодер, собирал свою армию. Культисты знали, что нужно ударить как один, чтобы сломить десантников. И в этой волне были люди, разгневанные тем, что их лишили битвы.

Если Ателленасу удастся сдержать свои силы перед лицом бесчестья, тогда Храмовники победят. Он чувствовал это каждой частичкой своей души. Если только удастся их сдержать!

- Я подчиняюсь, сэр, но все равно протестую, - раздался голос Валериана, - когда мы вернемся на Терру, если вернемся, я подам жалобу в Протест Индикарум лично Магистру Ордена. Вас будут судить. Но пока, я отступаю.

Сила ереси Живодера витала в воздухе, когда Ателленас вел свой отряд по заброшенным улочкам Эмипириона IX к космопорту. Где-то над ними витал невидимый корабль предателей, как напоминание о том, что случится, если Живодер захватит космопорт.

Сколько тогда погибнет? Миллиарды?

Ателленас выбросил эти мысли из головы. Никто из культистов не уйдет, пока жив хоть один Черный Храмовник.

- Рекоба мертв! - вопил Кирея посреди своих гурианцев. - Хватит! Десантники могут бегать сколько угодно, но ничто нас не остановит! Нас все еще больше четырех тысяч, а их всего горстка. Сейчас, лорд Живодер, сейчас мы должны ударить!

"Во имя богов, командор десантников умен, - думал Живодер. - Лжив и труслив, но умен".

Живодер терял культистов. Семена ненависти были посеяны и политы словами крови, и теперь жажда насилия затмевала все остальное в их головах. Без сражения, лишенные возможности встретить врага, который постоянно отступал, уничтожая армию по частям, люди Живодера выпадали из-под его контроля.

Живодер смерил взглядом своего приспешника.

Кирея был опасен еще до того, как Живодер нашел его. Молодой полупомешанный офицер с репутацией мясника, заранее сделал большую часть работы Живодера по совращению своих людей. Из всех культистов, этот острее всех чувствовал соблазн ярости.

- Кирея, - произнес Живодер, - этот враг не из тех, что мы видели ранее. Мы не можем просто бездумно атаковать их, они разорвут нас на куски. Они это уже делали не раз.

Кирея подошел ближе. Живодер видел, как вздулись вены на висках его бритой головы; как он брызгал слюной от ярости, что заполняла его глаза.

- Лорд Живодер, многие погибнут, но мы сможем уйти! Сейчас они прячутся в космопорте. Если они отступят снова, мы победим. Не смотря ни на что, мы возьмем космопорт и через час уже будем в пути на Махарию. А если погибнем, то наши черепа украсят трон Кровавого бога! Если мы отступим и будем воевать с помощью лжи и укрытий, как наш враг, то мы станем достойны лишь позора за нашу слабость!

Живодер понял, что выбора у него нет. Он использовал слова крови, чтобы превращать людей в животных, а теперь настал пора сделать их снова людьми.

- Братья! Братья мои, это последнее испытание Кровавого бога! Ибо теперь мы сражаемся не ради победы или смерти, но ради мести. Мести за Диесса, Кирею и за всех тех, кто пал жертвой коварства. Мести за осквернение врагом ритуалов битвы, заповеданных Кровавым богом. Врагом, что не показывается нам. Месть, так же, как убийство и резня, есть аспект Его учения, но, в отличие от них, оно холодно и исполняется людьми, очищенными от эмоций, людьми, которые сражаются не как звери, жаждущие крови, но как единое целое; не устремляясь, сломя голову в бой, но маршируя плечом к плечу, славно машина разрушения. Это путь Кровавого бога, показать нам все радости кровопролития: здравое и дикое, хладнокровное и…

Кирея вытянул голову, самое дыхание его было словно языки пламени, зубы оскалены, сердце стучало так, носом шла кровь, а сосуды в одном из глаз лопнули, затопив все вокруг зрачка малиновым озером.

- Ложь! - заорал он. - Это не путь Кровавого бога! Сейчас, когда его молитвы нам нужней всего, наш пророк предал нас! Поддался трусости. Он ничем не лучше нашего врага, что сражается обманом вместо кулаков.

Кирея повернулся к культистам.

- За мной, братья Кровавого бога! Убьем их! Убьем их всех!

Культисты моментально преобразились. Пропитанные ненавистью слова крови испарились, и души каждого принадлежали уже Кирее, кровоточащему безумию, что разрывало им головы.

Живодер отреагировал не раздумывая. Он взмахнул ножницами, что заменяли ему мертвую руку и визжащие лезвия сомкнулись на шее Киреи, срезав тому голову так быстро, что губы бывшего офицера еще двигались, а голова уже катилась по земле.

Взмахнув руками, тело рухнуло наземь, заливая все вокруг потоками крови.

Но было поздно. Люди уже разворачивались и бежали прочь через равнину к городу, крича на ходу боевые кличи тех планет, откуда они были родом или же, просто завывая от ярости, будто звери. Кровь на их телах сверкала на солнце.

- Стойте! - вопил Живодер, видя, как его армия устремилась к руинам города. - Проклятье на вас, стойте!

Слова крови сотрясли самое небо, но без видимого эффекта. Души этих людей потонули в жажде крови, и к ним теперь бесполезно было взывать.

Лезвия Живодера рванулись, разрезав на куски нескольких ближайших культистов, но остальные не обратили на это внимания, толкая друг друга к выходу из храма.

Живодер бежал среди своих, охваченных лихорадкой людей, кроша всех подряд направо и налево, снимая головы, разрезая надвое тела, и его лезвия стали липкими от крови.

"Вот, до чего дошло", - мысли его метались в голове. Они покинули его. Слова оставили его. Если бы он мог убить каждого из них, если бы мог сомкнуть лезвия своих ножей на горле каждой живой души, если бы он мог вскарабкаться на вершину самого Трона Черепов, чтобы взглянуть в глаза Богу, который предал его...

Его армия исчезла, Живодер остался один и под его началом были лишь трупы на полу храма.

Нет. Ненависть его была направлена не на своих людей. Враг...

Космодесантники. Это все они! Прятались как дети, отнимая у его людей возможность кровопролития, смысла их жизни. Их коварство сломило даже мощь его слов, осквернило власть Живодера и самого Кровавого бога.

"Убить их! - завопили слова в его голове так же ясно, как и в головах его соратников. - Убить их всех!"

Внезапно, он обнаружил, что бежит в гуще своих людей, окруженный полуголыми, облаченными в потрепанную униформу телами культистов, снова среди своих людей, что были обязаны ему столь многим. Он должен обрушиться на десантников как удар грома, разорвать их на куски и дать почувствовать вкус грядущей резни.

И над всем этим гулом толпы, грохотом тысяч ног, облаками пыли, что клубилась вокруг них, над всей этой вонью от пота и крови, витали багровые слова.

"Кровь! - взывали они. - Кровь Кровавому богу!"

* * *

Они текли по улицам, затопляя город, словно потоп равнину, неся с собой отвратительный запах крови, пота и ярости тысяч людей, что шли к безумию.

Изрытый воронками умирающий космопорт окружал десантников, но большое количество полуразрушенных зданий предоставляло неплохое укрытие среди промышленного мусора и брошенного швартовочного оборудования. Отделение Опустошителей укрепилось, насколько это возможно, среди швартовочных блоков, почти полностью изъеденных ржавчиной, а штурмовики из потрепанного отделения Кителлиаса, расположившись высоко на распорках свода ближайшего здания, смотрели вниз на орду, что неслась на них. Ателленас же, с тактическим отделением занял позицию на открытой местности, на краю поля из гладкого пласкрита, который послужит точкой посадки кораблю культистов, если тем удастся захватить космопорт.

- Вот, и все, - думал Ателленас, - даже если я попытаюсь отступить, Валериан не пойдет за мной, как и остальные. И по делам нашим, будут судить нас. И запомнят, если мы потерпим неудачу.

- Целься!

Несмотря на то, что культисты были все еще вне зоны поражения, Черные Храмовники все, как один прицелились, готовые обрушить шквал огня на язычников, как только те подойдут ближе. Через прицел болтера Ателленас видел самого Живодера, который бежал во главе орды, тяжело размахивая своими механическими лезвиями. В его глазах стоял взгляд не лидера, а фанатика. Вот он, ключ! Толпа осталась без вождя!

Крики стали громче, культисты лезли через руины зданий, устремляясь вниз по дороге к космопорту. Кровь текла рекой от тысяч ран и ссадин, полученных в этой безумной атаке, но люди не чувствовали боли. Они были слепы и глухи ко всему, кроме битвы. Они были истинными детищами своего бога: безумные самоубийцы.

- Мы готовы, сэр, - раздался голос Валериана в коммуникаторе.

- Держите позицию, сержант, - ответил Ателленас. – Ждем.

* * *

"Кровь!", - вопил голос снова и снова, а ноги Живодера несли его все ближе к куполам космопорта, что возвышались над жилыми зданиями. На лицах его людей была дикая радость и в этот момент он почувствовал счастье, зная, что вскоре их ждет целых две бойни: сначала десантники, потом Махария.

Наконец-то Живодер был счастлив. Вот, для чего он был рожден. Вот, для чего он был избран Кровавым богом. Убивать, проливать кровь во славу Его.

Он бежал во главе орды, что с ревом ворвалась на территорию космопорта к позициям десантников.

- Смерть всему живому! - орал Живодер. Он видел фигуру в черном доспехе, ползущую в мусоре, в тщетной попытке спрятаться. Но ничто не может укрыться от того, кто избран Богом Крови. - Без пощады! Без милости! Кровь Кровавому богу!

Он видел их командира, что лежал в укрытии с силовым кулаком, которым он боялся воспользоваться в честном бою, пытаясь заманить их в засаду как людей Рекобы. Высоко над ними таились штурмовики, но они упадут не на сломленных слабаков, а на кипящее море людей, что стали подобны богам в своей ярости. Он растают. Все. Они ничто!

Его лезвия раскрылись, ожидая жертвы, слова крови звенели в его головах и сердце отдавалось яростным стуком. Живодер вел последнюю атаку на космопорт.

"Без пощады! Без милости! Кровь Кровавому богу!"

* * *

- Ждите, сержант.

Они были уже так близко, что Ателленас почувствовал исходящий от них жар еще до того, как авточувства зарегистрировали его. Волна людей истошно ревела, приближаясь к ним стеной раскаленной ненависти, что уничтожает все на своем пути. Полуголые, окровавленные полуживотные во главе с беснующимся демоном, вокруг головы которого светил нимб темной мощи.

Они были в зоне поражения. Он мог бы приказать Опустошителям открыть огонь, но не стал. Здесь разыгрывались две битвы. Культисты должны умереть, точно так же, как и бунт среди его людей.

- Не стрелять, - снова приказал он.

Он чувствовал возбуждение своих людей, желание открыть огонь по орде, борющееся с авторитетом командира. Уважение продлится недолго, если Ателленас ошибся.

Наконец, это случилось.

Люди в авангарде толпы начали колебаться, терять ориентацию, они более не смотрели на десантников. Один из них взмахнул своей самодельной дубиной, словно призывая врага появиться перед ним - полный жажды битвы, он больше не мог сдерживаться и ударил ближайшего к себе товарища по затылку. Тот начал отбиваться, пытаясь дотянуться зубами до горла противника и повергая того на землю. Насилие стало распространяться подобно пожару. Пинающиеся, кусающиеся, дерущиеся тела покрыли землю, и ручьи черной крови потекли по пласкриту.

Лидер попытался разнять своих людей, но вскоре присоединился к всеобщей резне, и его молотящие лезвия разрезали на части людей по двое-трое за раз. Шум стоял безумный. Никто больше не чувствовал боли, и кричали они от гнева что их телам причиняются повреждения и от вида ран, что они наносили врагу собственными руками.

Эта армия, эта река огня терзала самое себя на расстоянии пистолетного выстрела от Десантников Ателленаса. Лишенные возможности вкусить крови на такой долгий срок, предатели искали ее там, где могли найти, в своих же собратьях-еретиках.

- Кровь! Кровь! Нет пощады! Нет милости! - Живодер не понимал что кричит, он не чувствовал больше ничего, только лишь жажду в горле и пустоту в душе, бездну, которая могла быть наполнена лишь смертью. Дань Кровавому богу - постоянная жажда крови и битвы, напряженное и всепобеждающее отчаяние безумия.

Его когти сжимались, разрезая людей вокруг него.

"Слабаки! - думал он. - Идиоты! Потерпеть неудачу, будучи уже так близко! Отнять у Кровавого бога его почести, отдав свои жизни впустую! Десантники победили, их хитрость, лишить его людей битвы, удалась: они стали резать друг друга вместо того, чтобы подождать совсем немного".

Какая-то часть его разума, что еще могла думать, вскоре была раздавлена кипящим котлом ярости, которая стала его естеством. Живодер убивал, убивал и убивал, и каждая смерть была каплей облегчения в бездне жажды. Даже когда корчащиеся, орущие окровавленные тела завалили его, он все еще убивал. Когда под людской толщей над ним стало невозможно дышать, он все еще убивал. И когда ночь опустилась на его глаза, а сердце последний раз конвульсивно вздрогнуло, он все еще убивал. Инстинкт убийцы не был потушен смертью, и лезвия щелкали сквозь гору плоти, покуда последняя капля силы не ушла из него.

И когда, наконец, жизнь полностью вытекла из Живодера, Кровавый бог отвернулся от своего героя.

* * *

Когда безумию пришел конец, осталось не более трех дюжин выживших, что спотыкаясь, бесцельно бродили среди холмов из разбитых тел. Армия Живодера превратилась в четыре тысячи растерзанных трупов и озеро крови, которое постепенно утекало сквозь щели в пласкрите. Мухи уже начали кружиться над полем и жар ярости культистов вместе с теплом их тел, начал растворяться и уходить. Стало смеркаться, и тени отбрасываемые трупами стали длиннее.

- Храмовники, вперед, - приказал Ателленас.

Штурмовой отряд, мягко приземлившись на пламени прыжковых ранцев, спустился с вершины купола здания. Цепные мечи сверкнули и выжившие культисты упали замертво без сопротивления. Ателленас выдвинулся со своим тактическим отрядом, расстреливая из болтеров шатающихся по полю еретиков.

Ателленас наводил пистолет и враги падали.

Поддержка Опустошителей не потребовалась. Вскоре, последние из выживших были мертвы и угрозе Живодера пришел конец.

- Почему вы не сказали нам сэр? - спросил Валериан по коммуникатору. - Если вы знали, что этим все кончится?

- Потому что, Валериан, я не обязан отчитываться перед вами за свои действия. Мое слово командора - закон. Я получил это звание не случайно. Меня выбрал Орден как человека, чье руководство с большей вероятностью приведет к победе. Мое предназначение - вести вас, а ваше - следовать. Если этот порядок нарушится, то все будет потеряно. Ты будешь делать то, что тебе прикажут, Валериан, и без возражений. Мы Космические Десантники. Мы Черные Храмовники.

Штурмовое отделение прочесывало поле битвы в поисках уцелевших, но Ателленас уже знал, что это не имеет смысла.

- Кто-то из вас, - сказал он, - займет должность, на которой ему придется командовать другими братьями. И тогда вы вспомните урок, который получили сегодня. Превыше всего на свете, превыше милосердия и порядка, даже превыше чести, которую так почитает Валериан, есть победа. И только победой мы можем воздать почесть Императору и своим товарищам. Потерпеть поражение - величайший позор. Мы отступили перед лицом врага, но в этом нет бесчестья, так как этим мы победили его. Позор Живодеру, что оставил свой шанс победить, сражаясь среди животных, а не солдат.

Небо темнело, солнце Эмпириона IX зашло уже глубоко за горизонт.

- Кителлиас, когда прибывает наш флот поддержки?

- Через девятнадцать дней, сэр. Два ударных крейсера. Они уничтожат корабль еретиков, а те даже оглянуться не успеют.

"Девятнадцать дней, - думал Ателленас. - Если бы они потерпели неудачу, ни один имперский корабль не успел бы перехватить язычников. Какую же рану Империуму они смогли сегодня предотвратить? Очень глубокую".

- Похороним погибших, - сказал он. - Подготовьте их оружие и геносемя к транспортировке на Терру. Валериан, ты и твой отряд оставите здесь знак нашей победы. Чтобы никто из ступивших на эту планету, не остался в неведении о том, что здесь произошло. Выполняйте. Конец связи.

Авточувства Ателленаса автоматически переключились в ночной режим. Солнце над Эмпирионом IX окончательно село.

Подпись пользователя:
ИМПЕРИУМ ДОМИНАТУС
За Империю!!! За Императора!!! Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени !!!
Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Да не будет мира вне власти Твоей, да не будет врага вне гнева Твоего.
Император всё знает, Император всё видит !!! Отвага и Честь !!!
Эт Император Инвокато Диаболус Демоника Экзорцизм!
FIRELORDНе в Сети
Администраторы
Сообщений 65535
Репутация: 3201
Раса: Imperium of Man
29.10.2009 в 14:54, №55
Пусть же течет кровь…

- Артиллерия на горной гряде, брат-мясник! - прорычал в вокс-сетку своего доспеха Хоркал. Как доказательство его слов, еще один снаряд разорвался на крыше полуразрушенного кафедрального собора, осыпав пылью и фрагментами кладки собравшихся внизу Пожирателей Миров.

- Наводчики в канцелярии, семьдесят метров на северо-запад, - добавил Тирон, быстро выглянувший в разбитое окно, слева от запертых дверей. Хлопья голубой и белой краски осыпали красную броню берсерков.

Брат-мясник Мандратракс со своими последователями был заблокирован в соборе вот уже на протяжении получаса. После провалившейся попытки вырваться из окружения, унесшей жизни четырнадцати космодесантников Хаоса, с ним осталось лишь пять берсерков. Он взвесил имеющиеся возможности.

- После взрыва следующего снаряда мы атакуем пока они перезаряжают орудие, - сказал Мандратракс. - Держитесь вместе, найдите наводчиков и отправьте их души Кхорну. После мы обрушим свое возмездие на этих жалких гвардейцев.

Послышалось одобрительные выкрики и ворчание берсерков. Они ждали, сгрудившись за расщепленными дверьми. Мандратракс поднял тяжелый железный прут и швырнул его за дверь.

- Ждем, - предупредил он, ощущая, как его кровожадные воины напирали сзади, поскорее желая покинуть неприятные святые помещения кафедрального собора.

Они терпеливо ждали, казалось, уже вечность. Но хронометр в дисплее шлема сообщил Мандратраксу, что прошло не более пяти минут с момента прошлого артиллерийского выстрела.

- Кончились боеприпасы? - предположил Хоркал, также осознавший как долго они ждали.

- Убить их всех!!! - взревел брат-мясник, выбивая наплечником дверь и устремляясь вперед. Он поднял свой болт-пистолет, ожидая залпов лазганов, но их не последовало.

Площадь вокруг собора была пустынна, за исключением гор трупов и луж крови. Густой дым валил с горной гряды, где располагались артиллерийские позиции.

- Впечатляет, - пробубнил Тирон, когда остальные подтянулись и принялись осматривать поле битвы.

- Кровь для Кровавого бога!

Оглушающий вопль прогремел в умах берсерков также четко, как он был уловлен авточувствами. Мандратракс развернулся и увидел закованную в красную броню фигуру, выскочившую из-за угла собора. Ее ни с чем невозможно было спутать. Окровавленные цепи свисали с рук, в которых она держал огромный цепной топор и дымящийся плазменный пистолет.

- Кхорн защити нас, - прошептал Хоркал.

- Кхарн! - вскричал Мандратракс, но было уже поздно.

Цепной топор прошел через шлем Уркана как горячий нож сквозь масло, начисто срезав половину головы. Ослепительной вспышкой Кхарн выстрелил из пистолета, расплавив раскаленной плазмой грудную клетку Тирона.

Одним прыжком перемахнув через распластавшееся тело Уркана, Предатель увернулся от цепного меча Йората и легким задним ударом Дитя Крови отсек тому руку. Используя инерцию удара, Кхарн крутанулся и разбил шлем Йората рукояткой пистолета, после чего одним ударом цепного топора разрубил берсерка надвое.

Болты, выпущенные из пистолета Хоркала без видимого эффекта рикошетили от кроваво-красного керамита брони Предателя, оставляя в местах попаданий лишь небольшие вмятины. Кхарн бросил перегревшийся пистолет, схватился за одну из ног Йората и швырнул нижнюю половину тела берсерка в Хоркала. Прежде чем он смог подняться, Предатель был уже над Хоркалом, рассекая обратным ударом цепного топора космодесантника Хаоса от паха до груди. Когда фонтан внутренностей и крови окатил Кхарна с ног до головы, он развернулся к Мандратраксу.

Брат-мясник понимал, что обречен. Опустив руки, он запрокинул голову, подставляя шею под удар Кхарна.

- Прими это скромное подношение, Владыка Черепов, - изрек Мандратракс за секунду до того, как Дитя Крови послало его голову скатываться по ступеням собора.

Кхарн задержался чтобы поднять свой пистолет, после чего направился к площади в поисках новых жертвоприношений во славу Кхорна и выкрикивая:

- Черепа для Трона Черепов!

Подпись пользователя:
ИМПЕРИУМ ДОМИНАТУС
За Империю!!! За Императора!!! Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени !!!
Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Да не будет мира вне власти Твоей, да не будет врага вне гнева Твоего.
Император всё знает, Император всё видит !!! Отвага и Честь !!!
Эт Император Инвокато Диаболус Демоника Экзорцизм!
FIRELORDНе в Сети
Администраторы
Сообщений 65535
Репутация: 3201
Раса: Imperium of Man
29.10.2009 в 15:00, №56
Жизни Ферега Львиного Волка

Фераг Львиный Волк, Чемпион Тзинча, владыка пяти миров, поднялся с ложа белого алебастра, собираясь встретить почетного гостя. Юные девы омыли его, втерли в кожу ароматные масла, и теперь Фераг распространял сладкий и волнующий запах. Те же рабыни облачили его в балахон, сотканный из тончайшего шелка и украшенный символами самого могучего из богов, и вложили в руки оружие.

Когда рабыни закончили, офицер, одетый в форму, созданную самим Ферагом, вошел и низко поклонился. Получив разрешение говорить, он начал:

- Колесница лорда Куиллила вошла в пределы планетарной системы, мой великий и прекрасный господин.

Фераг сделал нетерпеливый жест, приказывая продолжать.

- Он прибудет в течение часа.

- И все ли готово?

- Все приготовления окончены, мой великий и прекрасный господин.

- Хорошо… - промурлыкал Фераг.

Он жестом отпустил офицера, и повернулся, любуясь на свое отражение в громадном зеркале. И увиденное вновь доставило ему удовольствие. Фераг Львиный Волк всегда притягивал взоры, даже до того, как стал любимцем Изменяющего Пути, как иногда называли Великого бога Тзинча. Крепкий, сильный и красивый, Фераг вызывал восхищение обитателей его родного мира. Его уважали и им восхищались во всех мирах, где ему довелось побывать и повоевать до того, как он стал Чемпионом Хаоса.

Но теперь! Фераг восхищенно вздохнул, любуясь на то, что сотворил из него Великий Архитектор. Вместо левой руки Фераг получил прекрасное гибкое щупальце, вместо правой ноги - прелестную клешню, так похожую на клешню Чи’ками’цанна Цуной, или Пернатого Лорда, демона, стоящего по правую руку Тзинча. Дополнительная пара глаз сверкала на лбу, они были плотно сдвинуты, и придавали лицу Ферага пытливое и хищное выражение охотящегося паука. Эти глаза способны были заглянуть в любой разум и увидеть мысли. Они могли убить лишь одной прекрасной вспышкой. Рот Ферага тоже изменился. Он мог удлинять губы, создавая некоторое подобие комариного носика, длиной в полруки. Этим носиком Фераг высасывал чистую магическую энергию из чужих душ. Тзинч изменил его! Он дал Ферагу силу! Но этим дары Господина не ограничились…

Фераг начертил в воздухе магический знак, и перед ним из ничего возник овал. На поверхности этого овала Львиный Волк пальцем начертил руны Темного языка, языка, на котором можно говорить лишь в варпе. Руны сложились в имя, данное Ферагу Хаосом и его демонами.

Следующим движением Фераг заставил овал исчезнуть.

А теперь следует встретить Куиллила!

Фераг вышел из комнаты на громадный балкон, и оглядел свой дворец, еще раз насладившись его великолепием и завершенностью. Львиный Волк повелевал целой планетарной системой, расположенной в Империуме Хаоса, который живущие вне его называли Глазом Ужаса. Пять из восьми планет системы были обитаемы. И несколько миллиардов существ жило в страхе, беспрекословно подчиняясь, обожая и боготворя Ферага.

Фераг создал дворец по образу и подобию дворцовых комплексов, где жил Тизнч и его Пернатые Лорды. Ярусы построек нависали друг над другом, переливаясь самыми безумными цветами. Башни, минареты и галереи изгибались и переплетались словно змеи. И конечно же, весь дворец словно отрицал законы гравитации. Башни стояли под безумными углами к земле, словно висели в космосе, или, этого эффекта и пытался добиться Фераг, парили в пространствах варпа.

Слуги и стражи окружали чемпиона. Колесница Куиллила прибыла. На балкон была вынесена большая линза, сквозь которую можно было разглядывать верхние слои атмосферы, как если бы они были на расстоянии вытянутой руки. Фераг наблюдал, как объятая пламенем колесница, украшенная золотом и серебром, ворвалась в плотные слои атмосферы, и летела к земле на фоне лимонно-желтого неба. Пробив облака, колесница мчалась к дворцу.

Фераг и его слуги оглядели горизонт, где виднелись городки и деревни, жители которых были удостоены чести жить рядом со своим повелителем. Да, вот и они! План пришел в действие!

Механизмы, похожие на акул, поднялись в воздух и понеслись к дворцу с трех разных сторон. Вдобавок из укрытий в воздух поднялась дюжина воинов, оседлавших летающие диски. Ветер развевал их длинные волосы, в руках они сжимали оружие.

Это была магия, иначе диски не летали бы. От дисков тянулись поводья к каким-то существам. Это были К’эчи’цонаи, кони Тзинча, духи варпа. Через линзу Фераг мог видеть следы их зубов на уздечках.

И акулоподобные машины, и всадники понеслись навстречу колеснице. Фераг обладал прекрасным чувством времени. Он поднял руку, запрещая стражам сбить налетчиков. Наоборот, он позволит им поближе подобраться к добыче.

- Позвольте мне разобраться с этим, - промурлыкал Фераг своим красивым баритоном.

Когда налетчики уже почти достигли колесницы, он поднял руку и указал на них всеми пятью пальцами. Воздух наполнился энергией и затрещал. Окружающие почувствовали, как волны магии проходят сквозь их тела. И с пальцев великого мага Ферага Львиного Волка сорвался поток сырой магии, окутывая все три машины и всадников.

На мгновение энергия забурлила вокруг них, а затем они просто исчезли.

Фераг Львиный Волк улыбнулся. Колесница лорда Куиллила приземлилась на вымощенную мрамором площадку одной из террас. Фераг и его свита уже стояли рядом. Стражники окружили площадку, озираясь по сторонам.

Лорд-Командир Куиллил ступил на землю. В отличие от Ферага, он никогда не был космическим десантником, и потому был куда ниже Львиного Волка. Он носил мантию ярко-синего цвета. Руки его были маленькими и морщинистыми. Вместо рта у Куиллила был клюв, тоже ярко-синий. Разноцветный гребень из перьев рос из его лысой головы, а глаза были похожи на блюдца, и смотрели прямо.

- Мой Лорд-Командир Куиллил! - воскликнул Фераг, раскинув руку и щупальце в приветствии.

- Мой Лорд-Командир Фераг!

Голос у Куиллила был высокий и щебечущий. Он позволил Ферагу дружелюбно обнять его, и затем отступил на шаг, любуясь дворцом. Он был впечатлен.

- Я был рад защитить вас, лорд Куиллил, - сказал Фераг. - Кажется, ваши враги и здесь попытались убить вас.

Куиллил захохотал и сверкнул глазами.

- Да! Это заговорщики с моей планеты, они прибыли немного раньше. Я знал, что мой визит сюда вынудит их напасть. Вы, мой дорогой Фераг, должны быть польщены моим доверием вам. Моя колесница даже не вооружена!

- Мне тоже выпала возможность наказать Предателей, - ответил Фераг, - ваши заговорщики никогда бы сюда не проникли без помощи моих людей. Теперь Предатели расплачиваются за все.

Он поглядел на деревеньки и городки и улыбнулся, представив пытки, которым подвергаются сейчас отступники.

- Сегодня вечером будет пир, - продолжил Фераг, - помниться, вы любите человечину?

Куиллил быстро щелкнул клювом, жадно вздохнув.

- Освежеванные тела мариновались в специях всю неделю. Сегодня вечером их приготовят так, как бы вы предпочли. А завтра мы заключим договор. Пока же позвольте мне показать вам дворец. Но сначала…

Фераг поднял руку и щупальце и начал чертить в воздухе знаки. Раздался рокот, и дворец начал распадаться на куски. Башни, террасы, балконы, галереи, залы - все разделились на части и начали кружиться в воздухе, словно танцоры в безумном хороводе. Посадочная площадка, на которой стоял Фераг и его гость, тоже поднялась в воздух и начала выписывать круги.

Затем, в момент, все вернулось на свои места. Камень вновь соединился с камнем, словно ничего и не произошло. Через миг дворец вновь возвышался пред ними.

Куиллил задрожал в притворном восторге.

- Впечатляюще, мой лорд Фераг! Позвольте мне в ответ…

Он тоже начертил что-то в воздухе. И тут же минарет, стоящий прямо перед ними, распался на части, и начал крутиться в воздухе, наращивая скорость. Затем башня словно прыгнула на место, мгновенно собравшись в единое целое. Свита Ферага и Куиллила одобрительно зашумела.

Колдуны Тзинча считали обычным делом показать свои силы друг другу. Но, вовсю щебеча, гость все же не мог скрыть, что хозяин дворца - куда более сильный маг, чем он.

Словно случайно, Фераг поймал верхней парой глаз взгляд гостя, и тотчас отвернулся, чтобы тот не увидел черной вспышки, и не понял, что Фераг читает его мысли. Да, все, как и ожидал Фераг. Куиллил владел всего одной планетой, и завидовал богатству Ферага. Его визит был всего лишь первым шагом в долгой игре, призом в которой станет планетарная система Львиного Волка. В мозгу Куиллила одна мысль тотчас сменялась другой, весь его разум был пропитан безумием.

Так и должен выглядеть разум слуги Тзинча, Великого Архитектора и Властелина Судьбы. Но Куиллил никогда не претворит свой замысел в жизнь. Фераг придумал план, благодаря которому планета Куиллила перейдет в его руки. Что касается самого мага, то он разделит участь тех людей, которых сегодня сожрет.

Ведя гостя по залам и коридорам дворца, Фераг беспрестанно говорил, не переставая в тоже время продумывать свой план. Он помнил, что обещал ему демон, что сидел в том овале, на котором Фераг начертал свое имя Хаоса. И Фераг начал говорить о себе.

- Знайте же, мой друг, что я прожил жизнь, полную событий, - серьезно сказал он Куиллилу. - Вас удивляет мое имя? Его значение может много сказать обо мне. Я родился на одной из примитивных планет Империума, вдалеке от царства Хаоса. Жизнь на той планете была опасна и трудна. Всего несколько человек знали, как делать оружие и инструменты из камня, и строго охраняли это знание. Когда у моего народа рождался ребенок, ему не давали имени. Он получал его, только повзрослев. А львиный волк - это было самое свирепое существо на планете. В два раза выше человека, челюсти его без труда перекусывали лошадь пополам, способный обогнать самого быстрого бегуна - с таким хищником могли справиться только двадцать вооруженных мужчин! Мне было восемь лет, когда один их этих хищников убил моего отца…

Воспоминания вспыхнули в мозгу Ферага. Он вновь был маленьким голым мальчиком, стоящим посреди сухих и пыльных степей своего родного мира. В небе висел тускло-красный шар солнца.

И меньше, чем в десяти шагах от мальчика львиный волк зубами рвал то, что осталось от его отца. Когда зверь напал на них, отец и сын бросились бежать, и ребенок вырвался вперед. Но затем он услышал крик отца, удар копья об землю, он обернулся, и замер в ужасе.

Мысли ребенка метались. Пока тварь пожирала останки охотника, ребенку удалось бы вскарабкаться на гряду скал невдалеке, и, вполне возможно, львиный волк просто забыл бы о нем.

Но он убил его отца!

В мальчике нарастала ярость. Он наклонился и взял в руки копье. Оно было практически неподъемно, но ребенок приподнял его, наставил острие на зверя и закричал:

- Ты убил моего отца!

Существо оставило изломанное и окровавленное тело, и, повернув массивную морду, принюхалось. Мальчик чувствовал запах его шерсти. Размахивая копьем, он начал отступать, пока не достиг груды валунов.

Львиный волк напружинил тело и прыгнул вперед.

Ребенок уперся ногами в землю, желание отомстить горело в нем. Он упер черенок копья в камень, и направил острие прямо в пасть летящего зверя.

Львиный волк мог откусить мальчику голову одним движением челюстей. Но вместо головы в пасть твари вошло копье, и, разрывая глотку, глубоко вонзилось в плоть. Упав на землю, львиный волк задергался, пытаясь высвободиться. Из горла фонтаном хлестала кровь. Мальчик же налегал на копье всем телом, и острие, дюйм за дюймом, погружалось в тело зверя. Мальчик приблизился к львиному волку настолько, что тот мог достать его когтями. Но было уже поздно. Копье дошло до сердца животного.

Но даже тогда зверь не умер. Львиного волка нелегко убить Он извивался и бился в пыли, кровь изливалась из пасти, унося с собой жизнь, и на это смотрел ликующий, торжествующий и скорбящий восьмилетний мальчик…

- И тогда племя дало мне мое имя, - сказал лорд Фераг гостю. - На моем родном языке "фераг" означает "убийца", и я стал известен, как Убийца Львиного Волка. Мой народ восхищался мною. Ни один другой воин не носил подобного имени. Ни один другой воин не справился со львиным волком в одиночку. Думаю, такого не случиться уже никогда.

- Прекрасная история! - прощебетал лорд Куиллил. - А как вы попали в ряды Адептус Астартес?

- Через сорок дней после моего триумфа рядом с нашей деревней высадился отряд десантников Ордена Пурпурных Звезд.

Они услышали историю о моем подвиге, и, испытав меня всеми возможными способами, увезли в свой монастырь. Я служил Пурпурным Звездам следующие двадцать лет. Я был разведчиком, гонцом, солдатом… И наконец из маня сделали Десантника. Мне вживили прогеноидные железы, священное геносемя. И на двести лет я стал десантником Пурпурных Звезд. Я пережил такое, о чем не смел и мечтать, и достиг титула командира роты. Я отличился вовремя одного из нападений тиранидов…

И вновь Фераг Львиный Волк окунулся в прошлое. Отряд Пурпурных Звезд прорывался сквозь волны монстров, разя их огнем и мечом. Они прорывались к сердцу гигантского организма тиранидов, отколовшегося от основного флота. Но десантники не ожидали встретить то, что увидели.

Они шли сквозь туннель, стены его пульсировали в такт ударам гигантского сердца. Скудный красноватый свет, казалось, источали сами стены.

А затем, цепляя когтями стены, на Десантников набросились и сами тираниды. Отвратные твари, шестирукие, пасть каждого полна острейших зубов, у каждого на двух передних лапах росли некие подобия мечей, способных резать даже броню доспехов.

Фераг со страхом увидел, что пули отскакивают от панцирей тиранидов, нисколько их не задерживая. Его люди гибли. Пути назад, к штурмовому кораблю, не было.

В мозгу его вспыхнуло воспоминание о победе над львиным волком. Он перехватил цепной меч поудобнее, а в правую руку взял болтер. Меч с визгом столкнулся с костяным лезвием тиранида, и у Ферага появился шанс. Дуло болтера вошло прямо между челюстей твари.

Тиранид отлетел, когда снаряд взорвался внутри его головы. Фераг ревущее захохотал, и рявкнул в коммуникатор:

- Вот, как это надо делать, парни! Вот, как это надо делать!

- Прием, который я создал в тот день, стал стандартом в ближнем бою с тиранидами, - закончил Фераг.

Он на секунду замолчал.

- Я осмелюсь сказать, что многие воины были бы довольны жизнью, подобной моей. Но мне было тесно в Империуме - я хотел чего-то большего, чего-то великого, чего-то, к чему я мог приложить все свои таланты! И я втайне стал постигать пути магии. Конечно же, я знал, что во время великой войны почти половина первых десантников присягнула на верность владыкам Империума Хаоса. Меня привлекли пути Тзинча. И я сделал немыслимое. Я отрекся от своего Ордена, и принес клятву верности моему богу.

Фераг усмехнулся.

- И теперь я - его чемпион! Владыка пяти миров! Да, это было славное время! Я не могу рассказать вам о всех своих приключениях, я даже не могу сказать, сколько я прожил. В Глазе Ужаса день может быть тысячей лет, а тысяча лет окажется всего лишь одним днем, и время не значит ровным счетом ничего, до самого твоего смертного часа.

- Слава о вас распространилась широко, мой дорогой лорд, - проворковал гость.

- Так и должно быть! - Фераг приосанился. - Знаете, лорд Куиллил, что больше всего меня злило? Я Космический Десантник Второго Основания, созданного сразу после войны с Хорусом. Легионеры же Хаоса принадлежат к Первому Основанию. Они считали себя великими и могучими, а меня - слабым и мягким. Что ж, они вскоре поняли свою ошибку.

Фераг рубанул воздух рукой.

- Я в одиночку прикончил тридцать пять Предателей! Двадцать из них служили Кхорну, безумному Кровавому богу! И дюжина из них были Пожирателями Миров, самыми опасными легионерами Хаоса! Нет воина сильнее Ферага Львиного Волка!

Внезапно Фераг успокоился, и негромко сказал:

- Простите мне мое бахвальство, лорд, но я всего лишь говорю правду.

Куиллил чирикающее рассмеялся.

- Какое уж тут бахвальство, лорд! Напротив, вы слишком скромны. Вы почти что унижаете себя. Все знают о вашей великой победе на планете-котле.

- Дааа… - улыбнулся Фераг. Это было одно из самых сладких его воспоминаний, самое первое его сражение в Глазе Ужаса.

Тогда против него выступила великая армия, союз войск Кхорна, Кровавого бога, и Нургла, Великого Повелителя Болезни и Тлена, самого непримиримого врага Тзинча. Битва грянула на планете, походившей на гигантский котел, подчинявшийся своим собственным законам гравитации. Можно было даже упасть в жерло этого котла, и попасть в какой-то непредставимый ад.

Фераг командовал куда меньшей армией Тзинча. На первый взгляд противники выглядели неуязвимыми. Ядро армии, состоящее из воинов Кхорна, еще перед боем стояло по колено в крови, устроив резню прямо среди своих солдат. Что же касается армии Нургла… Отвратительный, ужасный демон, Великий Нечистый, стоял во главе ее. И у него была оригинальная тактика. Все воинство Нургла было поражено амебной чумой. Солдаты более не были индивидуальностями, они были единым целым, накатывающим, словно океан, сносившим все на своем пути.

Против этого у Ферага были лишь дары Тизнча: стратегия и колдовство. Это была великая битва. Магические энергии сотрясали планету месяцами. Но, в конце концов, стратегический гений Ферага положил войне конец. Войска Кхорна и Нургла были попросту сброшены в жерло котла, навстречу адским мукам.

Фераг собрал выживших обитателей планеты, и наказал им, возвести монумент во славу Тизнча, дабы он возвышался над планетой.

Неудивительно было, что Меняющий Пути осыпал своего чемпиона дарами. И сегодня Великий сделал Ферагу еще один, воистину божественный подарок. Демон, явившейся Ферагу в овале, принес ему радостную весть.

Он станет демоном. Он обретет бессмертие, возможность не думать о смерти и вечно обитать в райских кущах варпа.

Но оставался еще Куиллил. С С трудом оторвавшись от сладостных дум, Фераг продолжил разговор.

- Сюда, лорд Куиллил. Здесь прелестнейшая площадка.

Они проходили под украшенной орнаментом аркой, когда Фераг Львиный Волк услышал треск.

Взглянув вверх, он увидел, как огромный камень вырывается из кладки и летит вниз.

В этот момент Фераг понял, что они прошли как раз под той аркой, над которой Куиллил проводил свои магические фокусы. Но уже ничего нельзя было сделать. Каменная плита рухнула на Ферага, и тот потерял сознание.

Чувства вернулись через секунду. Он стоял на пыльном камне, обнаженный, если не считать набедренной повязки из грубой шерсти. Тусклое красное солнце садилось вдалеке.

Вокруг стояла дюжина людей. Все они смотрели на него со злорадством.

Он оглянулся, видя лицо за лицом, смущенный и сбитый с толку.

Пока понимание не хлынуло в его разум, словно вода, более не сдерживаемая плотиной.

Воспоминания о другой жизни вошли в его мозг. Его настоящей жизни. Не жизни закаленного в боях воина, бывшего космического десантника, прославленного Чемпиона Тзинча, служившего своему богу много веков.

Он вовсе не был воином. Он никогда не покидал свою родную планету. Его вовсе не звали Убийцей Львиного Волка. Он бы никогда не получил подобное имя, даже будучи взрослым мужчиной, не то что ребенком. Его звали Ульф Грязеед, и прозвали его так за хилость и трусость.

Но он действительно служил Тзинчу. Он обладал зачатками навыков воровства, обмана и жульничества, так ценимых слугами Повелителя Перемен. Но теперь он был подсудимым. Причина была проста - его послали убить спящего, врага секты, мужа его сестры, но он испугался. Теперь он был приговорен.

Приговорен закончить свою жизнь, став отродьем Хаоса.

Но, поскольку он был слугой Тзинча, ему послали последний дар. В последние мгновения перед погружением в безумие, ему позволили увидеть конец другой жизни, полной славы и почестей. Конечно же, ему не позволили увидеть пик могущества. Это не подобает Тзинчу.

Глава секты читал заклинание, и голос его звучал все громче. Ульф Грязеед почувствовал, как что-то ужасное происходит с его телом. Он застонал и жалко задергался. Его руки коснулись земли и превратились в склизкие, мерзкие лапы. Он чувствовал, как его лицо меняется, принимая округлую форму, пародируя человеческие черты. Рот его вытягивался, превращаясь в длинный отросток. Не для того, чтобы высасывать чужие души, нет. Для того, чтобы доставать из земли червей и жуков, которые отныне будут его единственной пищей.

Ужасные изменения продолжались, в глазах Ульфа расплывались силуэты сектантов. И тогда Ульф Грязеед вспомнил еще одно прозвище Тзинча, слышанное им давным-давно: Великий Предатель. Иногда, вместо обещанной великой силы, Тзинч награждал своего слугу предательством. Не демон, а…

Лишь один вопрос пылающими буквами вспыхнул в мозгу, постепенно погружающемся в пучины безумия.

Кто же он, в действительности? Ульф Грязеед или Фераг Львиный Волк?

Кто из них настоящий?

Где же здесь правда?

Подпись пользователя:
ИМПЕРИУМ ДОМИНАТУС
За Империю!!! За Императора!!! Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени !!!
Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Да не будет мира вне власти Твоей, да не будет врага вне гнева Твоего.
Император всё знает, Император всё видит !!! Отвага и Честь !!!
Эт Император Инвокато Диаболус Демоника Экзорцизм!
FIRELORDНе в Сети
Администраторы
Сообщений 65535
Репутация: 3201
Раса: Imperium of Man
02.11.2009 в 13:15, №57
Во имя Высшего Блага

Выдержка из "Книги Войны", записки командира Воинов Огня Шас'о Са'сеам Цуа'м, достоверное и превосходное свидетельство благородных действий Воинов Огня академии Кас'ши на Са'сеа. Пересказ событий о завоевании Ке'лшан силами Монт'ау.

"Слушай и запоминай, мой воин, учись методам войны не у тех, кто воюет для развлечения или получения удовольствия, а у тех, кто воюет во имя общей цели. Это - предостерегающий рассказ, который вдохновит многих на благотворный труд во имя Высшего Блага".

Мир Ке'лшан - неспокойное место с непредсказуемым климатом. Эта регион, окруженный небезопасным космосом, избегали все опытные пилоты, и многие из касты Воздуха говорили, что этот мир часто кто-то посещал. Раньше я был абсолютно уверен, что эти рассказы вымышлены. Однако, теперь я так не думаю.

Много раз ученики Кайс'Ши выступали в поход для защиты наших братьев из других каст и всегда одерживали победы. Когда я получил распоряжение от Шас'Ар'Тол (верховный главнокомандующий), о том, что должен вести войска к Ке'лшан, я естественно был рад и с нетерпением ждал момента, чтобы ликвидировать появившуюся угрозу.

"По пути нас сопровождали военные сферы крутов, и хотя я был рад такой поддержке, до сих пор мне не доводилось видеть их военные корабли в этой части Империи. После достижения Ке'лшана, стало ясно, что в этом мире произошло что-то противоестественное. Целые города и поселения были сравнены с землей, а тела тау были зверски изуродованы. Сразу стало ясно, что это были не пираты, потому как склады и цеха остались нетронуты. Не было никаких признаков резни, одна лишь ужасающая разруха.

Но это было не самое плохое. Следопыты сообщили об обнаружении черного столба дыма, и мы поспешили к зареву пожара. Когда мы достигли колонии, ранее называемой Фио'Кай, то обнаружили часть армии захватчиков, которая расположилась в дымящихся руинах города. Хотя они были похожи на гуэ'ла (людей), на некоторых из них были видны следы мутаций, которых я никогда прежде не видел. Каждое существо имело раздутые лимфы, измененные органы и искаженные лица.

Мы тут же напали на них, но казалось что боль, которую причиняло наше оружие, доставляла им удовольствие. Один из них выжил, его деформированные доспехи были раскрашены в яркие, кричащие цвета и он проклинал нас, я же приказал Шас'елу отступить, и не убивать его.

Я долго и подробно разговаривал с пленником и узнал от него много вещей, но я не буду рассказывать вам все, чтобы не нагонять на вас ужас. Пленник рассказал, что служит темному хозяину, известному как Слаанеш, который является полной противоположностью всего, во что верят тау. Его последователи получают наслаждение только в реве взрывов и криках умирающих, принципы Высшего Блага чужды им. Такие существа никогда не подчинятся империи тау и должны быть уничтожены, дабы не подрывать веру других. Они пришли на Ке'лшан за новыми рабами, чтобы потом пытать их во славу Слаанеш. Я закончил неприятный допрос, поскольку заключенный, казалось, испытывал наслаждение от тех методов дознания, к которым я вынужден был прибегнуть. Перед тем как убить пленника, я узнал от него маршрут продвижения армии Слаанеш, и приготовился заманить противника в ловушку.

Поскольку существовал определенный риск, в качестве поддержки я нанял крутов, плотоядных животных, поедающих тела убитых воинов, некоторые из которых тут же съели погибших. Хотя это было неприятно, я не был удивлен, ведь это была оплата их труда. Последующие события показали, какую оплошность я совершил.

Маршрут, который мне сообщил пленник, отлично подходил для создания засады, которую я и организовал, выбрав стратегию Кауон. Часть крутов находилась в центре, как приманка, боевой отряд "Кризис" и пара танков "Рыба-Молот" находились позади холма на моем правом фланге. Многофункциональный боевой отряд, подразделение "Невидимок", Войны Огня и остальные круты составляли левый фланг. Я в последний раз перед битвой рассмотрел свой план и остался доволен им. Спустя час, Следопыты сообщили о приближении авангарда армии Слаанеш. Я приказал своим солдатам, чтобы они оставались в укрытии, в то время как круты будут использованы как приманка, но следовало быть осторожным, ведь враг мог заметить бронетранспортер "Рыба-Дьявол" со Следопытами на борту. Если увиденное мною в Фио'Кай ужаснуло меня, то пережитое мной потом вызвало отвращение в моей душе.

Орда жестоких воинов в доспехах, размалеванных яркими красками и украшенных шелковыми лентами и золотыми цепочками, неся символы Слаанеш, приближалась. На флангах этого шествия располагались отвратительные существа, доспехи, этого отребья, были увешаны частями тел их врагов. На тех местах, где должны были быть руки, торчали культи с когтями и шипастые щупальца. Волоча ноги, это отребье двигалось вперед, каждое вооруженное звуковым оружием. В центре орды шел гигант в синей броне, обрамленной золотом. Увидев это мерзкое существо, я поклялся лично убить его. Сенсоры моего боевого скафандра обнаружили неизвестные химические примеси, пронизывающие воздух вокруг продвигающихся отрядов, но не смогли определить их состав. Когда передовые отряды армии Слаанеш помчались к приманке, я заметил любопытную вещь: многие из крутов были удивлены обликом врага, и, со смущенными лицами, ненадолго опустили оружие, недовольно принюхиваясь.

Когда армия Слаанеш сблизилась с нашими союзниками, некоторые из крутов предали нас, их тела начали биться в конвульсиях, они ужасно визжали, а их тела поддались мутациям. В эту секунду я осознал, что это были те же круты, что поедали врагов, убитых нами в Фио'Кай. Внезапно войска Слаанеш изменили направление атаки и вместо наступающих крутов стали приближаться к моей позиции. Хуже всего то, что круты, которых я использовал как приманку, приближались к нам вместе с силами Слаанеш! Я немедленно перебросил силы на мой левый фланг, чтобы привлечь армию Слаанеш и заставить ее ввязаться в бой с моим боевым отрядом "Кризис". Мой отряд обстреливал противника из орудий, каждый взрыв которых убивал множество врагов, но многие из них, казалось, наслаждались своим поражением. Мои танки "Рыба-Молот" переместились к флангам армии Слаанеш и начали обстреливать их из рельсовых орудий. Но все же противнику удавалось продвигаться вперед.

Несмотря на то, что мы и вели плотный огонь, убивавший многих из них, отряды Слаанеш не отступали. Это был храбрый противник. Но резня продолжалась, мои воины отступали, обстреливая нахлынувшую массу. Несмотря на то, что мы убивали их в большом количестве, место каждого погибшего тут же занимал новый войн, и я начал опасаться, что мы просто не сможем убить их всех. Тогда я приказал танку "Рыба-Молот" переместился на левый фланг армии Слаанеш, обстреливая их, в то время как лояльные круты, ожесточенно ринулись на противника, прорываясь через их ряды, и приводя их в замешательство. И в этот момент я возглавил контратаку.

Вместе с несколькими Шас'Вре я объединился с перепачканными кровью крутами и стал прорываться к центру армии, чтобы лишить врага лидера. Каждый ученик Кайс'ши скажет вам, что тау - романтики, стоя перед их главарем, я был очарован его доспехом и мускулами. Но я быстро отбросил эти мысли и выстрелил в противника из фьюжн-бластера. Его смерть посеяла панику в рядах противника и, через несколько минут, они превратились в убегающую толпу. Я понимал, что нельзя дать им уйти, и мы начали преследование, уничтожая остатки сил Слаанеш до наступления сумерек. Когда я вернулся к месту засады, то нашел крутов, убивающими своих нездоровых товарищей и кидающими их трупы в очистительный огонь. Я посчитал это нормальным, после того, что случилось во время битвы, я не мог обвинить их в излишней предосторожности. круты не ушли пока костер не догорел. Когда огонь потух, мы забрали погибших тау и покинули Ке'Лшан.

Меня охватывает дрожь, когда я представляю, что бы сделали с Ке'Лшаном силы Слаанеш, если бы не мы, я выражаю свою благодарность Эфирным, которые послали меня и моих воинов к этому миру. Мы не позволили унизить тех, кто жил, боролся и умер во имя Высшего Блага".


Подпись пользователя:
ИМПЕРИУМ ДОМИНАТУС
За Империю!!! За Императора!!! Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени !!!
Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Да не будет мира вне власти Твоей, да не будет врага вне гнева Твоего.
Император всё знает, Император всё видит !!! Отвага и Честь !!!
Эт Император Инвокато Диаболус Демоника Экзорцизм!
14CaSSias88Не в Сети
Заблокированные
Сообщений 1802
Репутация: 391
07.11.2009 в 13:49, №58
Темный король

Там где раньше был свет, ныне осталась лишь тьма. Взвинченный, быстрый пульс близости смерти стучал в его венах, горький привкус ожидаемого предательства, тем не менее, полностью нежеланного. Он знал, что все придет к этому, как неизбежное следствие наивной веры в добродетельность человеческого сердца. Смерть заполнила его чувства, кровь покрывала его зубы, а ее зловоние затопило обоняние.

Будто это было вчера, давно позабытые воспоминания проведенных на погруженном в ночь мире Нострамо лет вспыхнули в его разуме: призрачная тьма, разрываемая прорывающимися редкими нитями света, мерцающими меж скользких от дождя улиц и тишины безмолвствующего в страхе населения.

Из этой зловонной тьмы явился луч света и надежды, обещание лучшего будущего. Но теперь эта надежда была отброшена, когда яркое копье будущего прожгло себя в его разуме…

…гибель мира и великий черно-золотой глаз, наблюдающий, как он сгорает…

…сражающиеся насмерть под красными небесами Астартес…

…золотой орел, низвергнутый с небес…

Он закричал в агонии от видений разрушения и всеобщего конца, возникающих в его голове. Голоса взывали к нему. Он слышал свое имя, которым его нарек отец и другое, дарованное дрожащими от ужаса обитателями Нострамо.

Он открыл глаза и позволил видениям улетучиться из его разума, по мере того, как возвращались ощущения материального мира. Кровь и соленые слезы обожгли его глаза и он обернулся на звуки зовущих его по имени голосов.

Испуганные лица взирали на него со страхом, однако в этом не было ничего нового. С их губ срывалось бормотание, но он не мог различить слов, все еще погруженный в заполнявший его череп белый шум.

Какое зрелище было столь ужасающим? Что могло их так напугать?

Он опустил взгляд и осознал, что сидит поверх другой, живой и дышащей фигуры.

Гигант в изорванной золотой робе, с волосами цвета белой кости, теперь забрызганными блестящими рубиновыми каплями.

Под ним, подобно пятну крови, стелилась отделанная золотом накидка из красного бархата.

Смуглая, железного цвета плоть. Разверзнутая и кровоточащая.

Он осознал причиненный лежащему под ним телу вред, подняв все еще сжатые в кулаки ладони. Кровь стекала с кончиков его пальцев, и он мог прочувствовать все богатство генетического мастерства, заложенного в каждой молекуле на его зубах.

Он знал гиганта.

Его имя было легендарным, а каменное сердце и мастерство ведения войны непревзойденными.

Его звали Рогал Дорн.

Он снова поднял взгляд, когда вновь услышал свое имя, на этот раз его произнес воин в золотых пластинчатых доспехах Имперских Кулаков, несущий черную с белым геральдику Первого Капитана.

Этого воина он тоже знал…

- Кёрз! - вскричал Сигизмунд. - Что ты наделал?

Пустота космоса мерцала в свете далеких светил за бронированным стеклом, планеты и неизвестные звездные системы вращались по своим предопределенным траекториям и не подозревая о разворачивающихся на сцене человеческих потуг драмах. Что могли знать живущие под сенью этих звезд о системе Чераут и крови, пролитой ради ее усмирения во имя восходящего Императора Человечества?

Кёрз заглушил разжигаемый подобными вопросами гнев, вглядываясь в свое отражение холодными обсидиановыми глазами, более напоминающими на его мертвенно-бледном лице пустые глазницы. Гладкие, невьющиеся волосы опускались до шеи подобно черным веревкам и рассыпались по широким мощным плечам. Он отвернулся от своего отражения, испытывая неудобство от взиравшего на него с той стороны кошмарного разочарования.

Блестящий металл привлек его угрюмый взгляд: его броня, стоящая в сокрытом тенью алькове дальней стены. Он пересек комнату и положил руку на выполненный в виде черепа шлем. Напоминающие драгоценные камни грани линз мерцали в скудном свете, а распростертые по бокам темные крылья придавали ему сходство с неким несущим возмездие ангелом ночи. Отполированные пластины были темны, как и подобало Примарху Повелителей Ночи, они были идеально подогнаны одна к другой, и отделаны на концах золотом, ловящим блеск звезд.

Отвернувшись от доспехов, он зашагал по жесткому металлическому полу служившей его местом заточения мрачной комнаты, больше напоминающей пещеру. Толстые стальные колонны поддерживали величественный свод, чьи наивысшие области были окутаны тенями, а гул могучих реакторов звездного форта напоминал сердцебиение металла.

Эта эстетичность функционального аскетизма была типичной для Имперских Кулаков, чьи мастера соорудили орбитальную крепость в качестве оперативной базы для усмирения системы Чераут.

Дети Императора устроили свой традиционный банкет в честь победы, прежде чем был сделан первый выстрел, и, вместе с Легионом Фулгрима и Повелителями Ночи, Имперские Кулаки Рогала Дорна проломили оборону воинственной людской коалиции, сопротивляющейся приходу Империума. Спустя восемь месяцев тяжелых, кровавых боев, орел возвышался над руинами последнего бастиона. Однако там, где Дорн восхвалял Детей Императора, действия Легиона Конрада приводили его в ярость.

Конфликт достиг апогея среди серебристых развалин Осмия.

* * *

Погребальные костры дочерна закоптили небеса, и Кёрз наблюдал, как его капелланы дирижируют казнями поверженных врагов, когда в его лагерь ворвался Дорн. Его тощее лицо готово было метать молнии.

- Кёрз!

Никогда ранее Рогал не звал его по имени.

- Брат? - ответил он.

- Трон! Что ты здесь творишь? - спросил Дорн, его обычный, дружелюбный тон позабыт от бушующего в нем гнева. Фаланга закованных в золотые доспехи воинов следовала за своим предводителем, и Конрад немедленно почувствовал повисшее в воздухе напряжение.

- Караю виновных, - спокойно ответил он. - Восстанавливаю порядок.

Примарх Имперских Кулаков тряхнул головой.

- Это не порядок, Кёрз, это убийство. Прикажи своим людям прекратить. Мои Имперские Кулаки принимают этот сектор.

- Прекратить? - изрек Конрад. - Разве они не враги?

- Больше нет, - ответил Дорн. - Сейчас они пленники, но вскоре им предстоит стать умиротворенным населением и частью Империума. Ты что, забыл цель, с которой Император объявил Великий Крестовый Поход?

- Завоевывать, - сказал Конрад.

- Нет, - произнес Рогал, опустив золотую перчатку на наплечник брата-примарха. - Мы освободители, не разрушители, брат. Мы приносим свет просвещения, не смерть. Мы обязаны править с благожелательностью, если хотим надеяться, чтоб эти люди признали нашу власть над галактикой.

Кёрза передернуло от прикосновения и возмутило притворное дружелюбие Дорна. Под его кожей бурлил скрытый гнев раздражения, однако, если Рогал и заметил это, то не подал виду.

- Эти люди оказали нам сопротивление и должны понести кару за свое преступление, - вымолвил Конрад. - Покорность Империуму придет из страха наказания, и ты понимаешь это не хуже остальных, Дорн. Убей сопротивляющихся и прочие усвоят урок, что противостоять нам – значит погибнуть.

Рогал покачал головой, воспользовавшись рукой, дабы увести Кёрза от любопытных взглядов, которые привлекла их разгоряченная беседа.

- Ты неправ, но нам стоит обсудить этот вопрос с глазу на глаз.

- Нет, - ответил Примарх Повелителей Ночи, злобно вырвавшись из хватки брата. - Думаешь, эти люди смиренно приклонят перед нами колено только постольку, поскольку мы проявили к ним сочувствие? Милосердие - для глупцов и слабаков. Оно лишь породит порочность и неизбежное предательство. Страх наказания, а не благожелательность умиротворит остальное население этой планеты.

Дорн вздохнул.

- А ненависть, угнездившаяся в тех, кого ты оставишь в живых, будет передаваться из поколения в поколение до тех пор, пока весь мир не погрузится в войну, причины которой сражающиеся не смогут даже вспомнить. Это никогда не закончится, разве ты не видишь? Ненависть порождает только ненависть, а Империум не может быть построен на столь кровавом фундаменте.

- Все империи зарождались в крови, - сказал Кёрз, - притворяться, что все было иначе, наивно. Власть закона нельзя поддержать одной лишь слепой верой в то, что люди по природе своей добродетельны. Неужели мы видели недостаточно для того, чтобы понять - человечество надо заставлять быть смиренным?

- Не могу поверить, что слышу подобное, - ответил Рогал. - Что нашло на тебя, Кёрз?

- Ничего такого, чего не было во мне всегда, Дорн, - сказал Конрад, отходя от могучей золотой фигуры и схватив одного из немногих оставшихся военнопленных, подняв того за передок туники. Примарх Повелителей Ночи подцепил упавший болтер и всунул его в трясущиеся руки пленника.

Кёрз наклонился и произнес:

- Давай. Убей меня.

Испуганный человек затряс головой, массивное оружие дрожало в его руках, будто их скрутил спазм.

- Нет? - спросил Конрад. - Почему нет?

Пленник попытался ответить, но из-за трепета от столь близкого присутствия Примарха смог выдавить из себя лишь нечленораздельное бормотание.

- Ты боишься, что будешь убит?

Мужчина кивнул и Кёрз обратился к своим воинам.

- Никто не тронет этого человека. Вне зависимости от того, что случится, наказания он не понесет.

Конрад повернулся и зашагал обратно к Дорну с распростертыми в обе стороны руками, подставив свою спину пленнику.

Стоило ему повернуться к вооруженному человеку, как болтер был вздернут и воздух рассек звук выстрела. Полетели искры, когда разрывной заряд срикошетил от доспеха Кёрза и он крутанулся на пятках, чтобы размозжить пленнику череп своим кулаком.

Обезглавленный труп еще мгновение шатался, прежде чем медленно рухнуть на колени и завалиться на грудь.

- Видишь, - произнес Конрад, с его пальцев капала кровь и кусочки кости.

- И что это должно доказывать? - спросил скривившийся в отвращении Дорн.

- Что при первом же представившемся случае смертные выберут путь раздора. Когда он полагал, что его накажут, он не смел стрелять, однако в тот самый момент, как человек почувствовал себя свободным от последствий, он начал действовать.

- Это было недостойное деяние, - сказал Дорн, и Кёрз отвернулся от него прежде чем тот успел закончить, но Примарх Имперских Кулаков схватил Конрада за руку, - твои воины прекратят и удалятся, Кёрз. Это приказ, не просьба. Покинь планету. Немедленно.

Глаза Дорна были подобны граниту и Конрад, зная достаточно о решительности своего брата, понял, что он вывел его из себя.

- Когда эта кампания завершиться, у нас с тобой будет разговор, Кёрз. Ты переступил черту, и я больше не собираюсь одобрять твои варварские методы ведения войны. Твой путь не есть путь Империума.

- Полагаю, возможно, ты прав… - прошептал Конрад.

И он повел своих воинов с поля битвы, их темная броня делала их похожими на тени среди руин.

Подпись пользователя:
Подпись и аватар отредактированы администрацией.
14CaSSias88Не в Сети
Заблокированные
Сообщений 1802
Репутация: 391
07.11.2009 в 13:51, №59
* * *

Он размышлял, что бы произошло, если б он довел разговор до логического завершения.

Кёрз сторонился насилия, присущего подобной цепочке рассуждений и провел рукой по своим темным волосам, чувствуя себя, как зверь в клетке. В этот момент дверь в его комнату – его тюрьму – отварилась, и вошел воин в блестящих темно-синих доспехах. Через дверной проем, он мог видеть пурпурную броню Гвардии Феникса Фулгрима, чьи золотые алебарды с медного цвета плащами сверкали в бледном свете звездного форта.

Дорн с Примархом Детей Императора не собирались рисковать с его заключением.

Прибывший десантник был выбрит наголо, с бледным угловатым лицом и прикрытыми черными глазами над суровым подбородком.

Конрад кивнул в знак приветствия своему советнику, капитану Шенгу, и подозвал его нетерпеливым взмахом руки.

- Каковы новости? - спросил Кёрз, когда Шенг склонился перед ним в резком поклоне.

Шенг ответил:

- Владыка Кулаков поправляется, повелитель. Любой другой, кроме Примарха, был бы уже трижды мертв с теми ранами, что вы нанесли ему.

Конрад вернулся взглядом к звездному полотну за пределами космической крепости, прекрасно представляя серьезность ран Рогала, ведь он нанес их своими когтями и зубами.

- В таком случае я должен ожидать приговора своих собратьев, не так ли?

- Со всем уважением, мой повелитель, вы и вправду пролили кровь брата-примарха.

- И в ответ на это они, без сомнения, также потребуют крови…

Он вспомнил Дорна, пришедшего его покои, разъяренного резней на Черауте и взбешенного тем, что ему поведал Фулгрим – тайны, которые Кёрз доверил Примарху Детей Императора несколькими днями ранее. Припадок случился с ним, когда Феникс рассказывал Конраду истории о Чемосе, швырнув Повелителя Ночи на пол и наполняя разум ужасающими видениями кошмарного будущего смерти и непроглядной тьмы.
Тронутый мнимой заботой Фулгрима, Кёрз доверился своему старому учителю, поведав о видениях терзающих его разум с ранних дней пребывания на Нострамо.

Галактика в войне.

Астартес обернулись друг против друга.

Смерть настигнет его от рук отца…

Орлиные бледные черты Фулгрима оставались стоическими, но Кёрз видел искры беспокойства в глазах своего брата. Он надеялся, что Феникс сохранит его признание в тайне, однако когда в его дверях появился Дорн, Конрад понял что был предан.

По правде говоря, он мало помнил из того, что произошло после вихря обвинений Рогала в оскорблении Императора… настоящее истаяло и будущее захватило его разум агонизирующими видениями галактики, заключенной в бесконечный круг непрекращающейся войны, когда пришельцы, мутанты и бунтари восстали дабы попировать на гниющем трупе Империума.

Это и было тем будущим, которое создавал Император? Это была неизбежная судьба галактики, в которой страх наказания не являлся средством контроля. К подобному приводили слабые люди, которым дозволялось вершить судьбу человечества и Кёрз знал, что из всех Примархов, лишь один обладает достаточной силой воли для сотворения нового Империума из податливой глины нынешнего его состояния.

- Настало время идти своей дорогой, Шенг, - вымолвил Конрад.

- Этот момент вы предрекали?

- Да. Мои братья воспользуются этой возможностью, чтобы избавиться от нас.

- Полагаю, вы правы, - согласился капитан. - Мои источники сообщают, что идут разговоры, и не просто пустые разговоры, про отзыв Легиона на Терру для расследования наших методов ведения войны.

- Знаю. Поскольку они не могут убить меня, трусы решили поразить меня через мой Легион. Понимаешь, Шенг? Они выжидали подобного случая десятилетиями. Они лишь слабые глупцы, которым не хватает смелости свершить то, что должно свершить, но мне, о да, мне хватит.

- Тогда каковы будут наши действия, мой повелитель? - спросил Шенг.

- Фулгрим с Дорном предали меня, но у насесть друзья среди других Легионов, - произнес Кёрз. - Но сперва нам требуется навести порядок в своем доме. Скажи, есть ли вести с Нострамо?

- Как мы и опасались, мой повелитель, - сказал капитан. - Режим регента-администратора Балтия пал. Коррупция бесконтрольна, преступники правят из разрушенных шпилей Нострамо Куинтус и беззаконие стало нормой.

- В таком случае я не могу терять время, пока скудоумные глупцы решают мою судьбу, будто я презренный провинившийся слуга.

- Каковы ваши приказания, мой повелитель? - спросил Шенг.

- Готовь наши корабли, капитан, - молвил Конрад. - Мы возвращаемся на Нострамо.

- Но ведь вам приказали оставаться в уединении, повелитель, - указал Шенг.

- Преторианцы Лорда Фулгрима и Храмовники Дорна охраняют ваши покои.

Кёрз криво ухмыльнулся и произнес:

- Оставь их мне…

Конрад поднял последнюю часть своего доспеха из темного алькова и воздел ее над головой. Он обернулся к дверям в свои покои, и опустил шлем пока забрало, в виде черепа с шипением герметизации не соединилось с латным воротником. Зрение Кёрза обострилось, восприятие расширилось, и он слился с тенями тускло освещенной комнаты.

Он замедлил ритм дыхания и напряг свои чувства, тьма была его вторым домом после стольких лет в ее объятьях в качестве хищника, выслеживающего слабых и виновных. Примарх Повелителей Ночи на мгновение почувствовал сожаление, что все дошло до этого, но он тут же яростно отбросил подобные мысли. Сомнения, сожаление и нерешительность являются слабостями, от которых могут страдать другие, но не Конрад Кёрз.

Его дыхание стало более глубоким, и мрачная комната для него ожила.

Кёрз ощущал силу во тьме; холодный интеллект охотников и существ ночи, что убивали под ее покровом. Смертоносные инстинкты, отточенные на полях тысяч сражений, ныне достигли невообразимых уровней и также послужат ему в этом бою.

Он широко развел руки, и рябь психической силы ударила подобно взрывной волне с Конрадом в эпицентре. Свисающие осветительные полосы, заполнявшие комнату, взорвались одна за другой в фонтане ярких искр. Разбитое стекло мелодично зазвенело о стальную палубу дождем осколков.

Спутанные силовые кабели выскочили из своих гнезд, шипя и извиваясь подобно разъяренным змеям, а электрические разряды расцветили покои в оттенки голубого.

Замелькали красные предупредительные огни. Когда дверь отворилась, внутрь пробился люминесцентный свет и окаймил очертания нескольких бронированных фигур.

Кёрз прыгнул точно вверх, ухватившись за открытую решетку в структуре ближайшей колонны, и завис в кромешной тьме комнаты прежде, чем его смог коснуться свет. Ногами Конрад обхватил колонну и взобрался выше, в то время как воины рассеялись с алебардами наизготовку.

Повелитель Ночи слышал, как они зовут его по имени, их голоса отражались эхом во тьме.

Небольшое усилие и вот он в воздухе, мерцающая тень мертвых звезд и истребления. Чувства стоящих внизу космических десантников были усилены, дабы видеть сквозь темноту, однако они бледнели в сравнении с возможностями Примарха Повелителей Ночи. Там, где прочие различали лишь свет и тьму, перед Кёрзом представали мириады тонов и оттенков, незримые для тех, кто не стал единым с их черными глубинами.

Один из Гвардии Феникса стоял прямо под Конрадом, осматривая покои в поисках узника и даже не подозревая о нависшем над ним роке.

Кёрз крутанулся вокруг колонны, петляя при каждом повороте и держа руки подобно занесенным для удара секирам. Воин умер, когда железная плоть Примарха срезала его голову с бронированного латного воротника. В мгновения после удара Конрад уже был в движении, исчезая во тьме, подобно тени.

Крики тревоги отразились эхом, когда его тюремщики осознали, что Кёрз был среди них, и бешено шаря лучами нашлемных фонарей в попытках обнаружить Примарха. С отточенным десятилетиями охоты на людей умением, Кёрз избегал ярких лучей.

Еще один воин пал с разорванным торсом, кровь хлестала из перерезанных артерий, будто из находящихся под давлением шлангов. Тьму пронзила стрельба и вспышки изрыгающих снаряды стволов, когда космические десантники открыли огонь по незримому убийце. Ни один из них не поразил цель, поскольку к этому моменту Конрад уже убрался из зоны поражения, несясь в воздухе подобно злобному призраку и лавируя меж летящих болтов с рубящими лезвиями.

Один из Храмовников Дорна отошел к островку света и Конрад во тьме проскользнул к нему, двигаясь невообразимо беззвучно для бронированного воина. В крови Кёрза клокотало ощущение, которое ему никогда ранее не доводилось испытывать, и Повелитель Ночи насладился им, как только осознал его природу.

В противоположность необдуманному заявлению Жиллимана, Астартес, судя по всему, могли испытывать страх…

Этот страх надо было ценить. Ужас смертных был потным и тошнотворным, но это… это было подобно загнанной в спинной мозг молнии.

Кёрз рванулся к бронированному Храмовнику, одному из сильнейших и храбрейших воинов Дорна.

Ветеран или нет, но погиб он также как и остальные – в крови и агонии.

- Смерть обитает во тьме, - вскричал Конрад, - и она знает ваши имена.

До него доносились яростные призывы подкреплений, но продвинутые системы его доспеха с легкостью заглушили их, когда Кёрз вновь оказался в воздухе, перепрыгивая от тени к тени.

- Никто не придет, - сказал он, - вы погибните здесь одни.

За его словами последовал беспорядочный огонь, когда космические десантники постарались выяснить его местоположение во мгле.

Но Кёрз владел тьмой и неважно, на какой свет или чувства рассчитывали воины, их было недостаточно, чтобы остановить Примарха Повелителей Ночи. Он видел выживших – Храмовника и двух Гвардейцев Феникса, отступавших к дверному проему. Теперь они осознали, что в этом сражении им не победить, но совершили ошибку, полагая, что из боя с Конрадом Кёрзом можно сбежать.

Смеясь от накатившей радости охоты, наслаждения, которое он давно позабыл в отсутствии достойных жертв, Повелитель Ночи спланировал и рухнул меж врагов, словно убийца.

Прежде, чем они смогли среагировать, Кёрз резанул алебардой по широкой дуге, на высоте в пару ладоней от палубы. Силовое лезвие прорезало боевую броню, мясо и кости с шипящим, электрическим звоном.

Воины упали на пол, захрипев от боли, когда приземлились на оставшиеся от ног окровавленные культи. Конрад отшвырнул украденную им алебарду в сторону и заблокировал ответный удар павшего Гвардейца Феникса.

Он разломил оружие врага надвое и пробил его кусками грудную клетку космического десантника.

Храмовник взревел от гнева, умудрившись выстрелить прежде, чем Кёрз смог до него добраться. Он вырвал оружие из хватки своей жертвы и опустил одно колено на грудь поверженного, а второе на левую руку.

Прижатый воин постарался нанести удар свободной рукой.

Повелитель Ночи перехватил ее и вырвал руку из плеча.

С нарастающим гулом и стуком переключателей включилось аварийное освещение, после чего покои озарились резким белым светом, рассеявшим тени и изгнавшим тьму.

Там, где ранее была тьма, ныне был свет.

И бывшее место заключения теперь обернулось бойней.

Вьющиеся кровавые дуги покрывали стены и палубу, повсюду лежали напоминающие хирургические отбросы разбитые, обезглавленные, лишенные конечности тела.

Кёрз улыбнулся развернувшемуся перед ним побоищу и личность, которую он носил все эти годы с самого момента преклонения колена перед своим отцом, спала подобно маске.

Теперь он более не был Конрадом Кёрзом.

Теперь он был Ночным Призраком.

* * *

Ночной Призрак перевернул последнюю карту, и его челюсть напряглась, когда вновь возникла знакомая комбинация. Стратегиум его флагмана был погружен во тьму с островками синего света вокруг гололитических дисплеев и консолей. Примарх Повелителей Ночи не обращал внимания на окружение, игнорируя давящее ощущение ожидания, исходящее от всех членов команды.

Перед Призраком, на мягко освещаемом пюпитре, лежала изношенная колода карт, чьи края истерлись и свернулись от десятилетий перемешивания и раскладывания. Не более чем салонная игра праздных богачей с Ностромо Куинтус, он узнал, что вариации этих карт использовались для гаданий в ульях Мерики и племенах Франков во времена, предшествовавшие наступлению Старой Ночи.

Карты, видимо, представляли срез всех слоев общества того времени, с различными наборами воинов, жрецов, купцов и рабочих. Древние верили, что будущее можно прочитать по сложившимся комбинациям карт, более известным как Младший Аркан, однако подобные традиции вышли из моды в этой бесцветной, мирской галактике…

За тем исключением, что сколько бы раз Примарх не мешал, а затем раскладывал на отполированном стекле пюпитре карты, выпадало одно и то же.

Луна, Мученик и Чудовище лежали в треугольном раскладе. Король был перевернут у ног Императора на одной стороне комбинации, а на другой, также перевернутым, находился Голубь, которого мудрецы полагали символом надежды. Карта, которую Ночной Призрак только что выложил, лежала поверх всей комбинации, она мало менялось за прошедшие века, и значение ее, зачастую неверно толкуемое, было очевидным.

Смерть.

Он услышал шаги и поднял взгляд, чтобы увидеть приближающегося капитана Шенга, одетого в боевой доспех и окутанного церемониальной черной накидкой из блестящего патагия. Крылья его шлема обрамляли посмертную маску черепа пришельца с выступающей нижней челюстью, задвинутой за шею.

За спиной своего советника, Примарх мог видеть изображенную на дисплее спокойно вращающуюся сферу Ностромо. Планету опоясывали плотные облака загрязнений, цвета эмфиземной желтезны и лепрозно-коричневого. Радиоактивная луна Тенебор виднелась лишь как болезненный шар, восходящий из покрытой пятнами короны умирающего солнца Нострамо.

- Что тебе, капитан? - спросил Ночной Призрак.

- Донесение из Хоровой палаты, мой повелитель.

Примарх безрадостно усмехнулся.

- Мои братья?

- По всей видимости, мой повелитель, - ответил Шенг. - Астропаты ощущают преломленную психическую волну, означающую приближение через Эмпирей великого множество судов.

- Дорн, - произнес Ночной Призрак, обратив свое внимание на лежащие перед ним карты.

- Без сомнений. Каковы ваши приказы, мой повелитель?

Всматриваясь в мир своей юности, Примарх ощутил, как под его кожей вскипает, подобный раскаленной магме под корой умирающей планеты, вездесущий гнев.

- Когда-то Нострамо был образцом умиротворенной планеты, Шенг, - промолвил Ночной Призрак. - Его население подчинялось моим законам из страха сурового наказания, которое я обрушу на любого их преступившего. Каждый гражданин знал свое место, и пойти против закона означало смерть.

- Я помню, мой повелитель.

- И теперь мы возвращаемся к этому… - изрек Примарх, смахнув карты с пюпитра, дабы показать неспешно текущий текст. - Убийство каждые одиннадцать секунд, изнасилование каждые девять секунд, насилие ежемесячно растет по экспоненте, уровень самоубийств удваивается с каждым годом. В течение десяти лет от оставленного мной законопослушного мира ничего не останется.

- Без страха воздаяния, человечество возвращается к первобытным инстинктам, мой повелитель.

Ночной Призрак кивнул.

- Это так, Шенг, окончательное доказательство, что вера Императора в добродетельность человеческой натуры есть полнейшая глупость.

Капитан заколебался, прежде чем заговорить вновь.

- Значит вы собираетесь одобрить атаку?

- Конечно, - сказал Примарх, взирая на обреченную планету. - Лишь самые крайние меры послужат примером нашей силы воли. Нострамо для нас погиб. Мы пришли за вами всеми…

Ночной Призрак зашагал по центральному проходу стратегиума, дабы встать перед изображением планеты. Луна полностью вышла из-за Нострамо, и теперь отражала свет, что блестел на корпусах флота Повелителей Ночи – полсотни кораблей в боевом построении, выстроившиеся над больным, прокаженным котлом, каким и являлся испещренный лабиринтами с кишащим преступниками шпилями мир Нострамо Куинтус.

Вдалеке виднелась грандиозная рана на теле планеты, врезающаяся в тело мира пропасть, появившаяся во время пламенного прибытия Примарха. Поскольку он вышел из адских глубин, ему пришлось испытать боль и страдания, которых прочие не способны даже вообразить. Он вынес мучения своей юности и жил с кошмарным осознанием собственной смерти.

А его братья удивлялись, отчего он выглядит будто бы уже умершим…

Он услышал беспокойство позади себя и даже без чьих-либо слов, шестым чувством ощутил яростное давление множества выходящих из врат Империана космических кораблей.

- Слишком поздно, братья мои… - прошептал он, - я исчезну прежде, чем вы сможете меня остановить.

Ночной Призрак бросил последний взгляд на Нострамо и промолвил:

- Всем кораблям. Открыть огонь.

Раскаленные копья ослепительно белого света устремились из орудий бесчисленных батарей, пронзая мир. Сходящиеся и усиливающие свою мощь, сила тысячи запертых в узилище звезд слились в колонну света, что была больше самого широкого шпиля Нострамо Куинтус.

Огромный луч рассеял окружавшую планету тьму, небеса затопило марево света, и ввысь взметнулся порожденный бомбардировкой Повелителей Ночи огонь невообразимой силы, тут же воспламенивший воздух на километры во всех направлениях.

Слепящий удар чистой энергии пробил плотную адамантиевую кору Нострамо через разлом, образовавшийся после прибытия Примарха. Невообразимая мощь обрушилась на внутренние слои планеты, пока, наконец, луч не достиг ядра, даже галактика видела немного подобных взрывов.

Ночной Призрак наблюдал за смертью Нострамо со спокойной отрешенностью, ощущая, как чудовищность свершенного накрыла его подобно черному савану. Удивительно, но это была не та тяжесть, которую он ожидал. Когда он смотрел, как разламываются тектонические плиты, а расплавленное сердце планеты выплескивается дабы поглотить поверхность и сжечь атмосферу, Примарх ощущал лишь чувство огромного облегчения.

Прошлое было мертво, и он показал, что вера, согласно которой он жил до этого, была лишь пустыми словами. Отголоски только что совершенного чудовищного деяния многократно отразятся по всему Империуму и привлекут внимание тех, кто, также как и он, понимал необходимость жертв, которые требовалось принести, дабы сохранить галактику для человечества.

Нострамо горел и Ночной Призрак произнес:

- Я беру тяжесть этого злодеяния на себя и не убоюсь его, ибо я и есть воплощение страха…

Подпись пользователя:
Подпись и аватар отредактированы администрацией.
FIRELORDНе в Сети
Администраторы
Сообщений 65535
Репутация: 3201
Раса: Imperium of Man
01.12.2009 в 18:46, №60
Фанатики

Источник: White Dwarf # 304.
Изначальное название: Нету.
Автор: Грэм Макнилл.

Под ногами хлюпала грязь. Проливные дожди превратили цветущую местность в вонючую трясину, полную выбитых снарядами кратеров, затопленных траншей и размытых баррикад. К счастью, длившийся неделями ливень прекратился, а солоноватая вода схлынула из траншей. Капитан Грумман из 88-го Гудрунского Стрелкового вытер капли со своей бритой головы и отряхнулся, продолжая смотреть на скрытую дымкой землю между позициями войск Империума и зигзагообразной траншейной системой последней цитадели кардинала-отступника. Лживая ересь предателя обратила верный Императору мир в бурлящий котел злобы, а полку капитана выпала работа по выжиганию заразы.
-Скоро начнем атаку? – спросил адъютант Роуарен, - Судя по метеорологическому сканированию этот сухой период продлится лишь ещё девяносто семь минут.
Грумман кивнул, - Да, когда прибудут фанатики из Церкви Мортифицированных. Лорд-Инквизитор Гесслен даровал им честь пересечения ничейной земли и атаки врага первыми.
-И смерти, - добавил адъютант.
-Будем надеяться, - сказал капитан, - Нечто в этих людях тревожит меня, несмотря на их очевидную преданность Императору.
Роуарен кивнул и, чувствуя, что старший офицер хочет спокойно поразмыслить, промолчал.
Окружившая Груммана тишина действовала на нервы после неутихающего оглушительного грохота войны, который сопровождал его последние несколько месяцев. И наверняка будет сопровождать дальше. Скоро вновь начнет обстрел, а следом за ним резкий металлический рев орудий, лязг клинков и крики сражающихся людей. Хотя капитан воевал на самых кошмарных полях сражений и побывал на самых смертоносных мирах, ничто не было столь печальным как этот мир. Здесь было нечто, давящее тяжелым грузом на души, темная меланхолия, которая выталкивала на поверхность психики людей ощутимый и почти пугающий фанатичный пыл. Возможно, этим объяснялся невыносимый невероятно скорбный характер местных жителей. Грумман обернулся, услышав ясно возвещающие приближение фанатиков к фронтовой линии хлопанье кнутов, лязганье поясов самоумерщвления и звон колокольчиков. К передней траншее пробиралась толпа примерно из пяти сотен человек, которых вел возглавляющий монотонное пение обнаженный жрец, с энтузиазмом хлещущий себя связкой цепей. Фанатики были одеты в эклектические обноски разорванных немытых ряс, на многих были железные кляпы и разветвленные еретические иглы, пронзающие кожу шей и подбородков, покрытые изнутри шипами ошейники и ризы из колючей проволоки. Столь же разнообразным было и их оружие, начинающееся от древних чернопороховых ружей и заканчивая помятыми лазпистолетами и чудовищными ревущими эвисцераторами.
-Даже психам есть свое место, - прошептал Грумман.
Жрец прекратил бубнить песнопения и низко поклонился капитану имперской гвардии.
-Император наблюдает за нами, и Его Великолепие принесет нам победу.
-Действительно, - сказал Грумман, - Лорд Гесслен сообщил вам о цели?
-Истинный путь преданности лежит вдоль дороги черепов. Лишь через смерть мы достигнем спасения.
Терпение капитана было на исходе - было невозможно получить прямой ответ от этих фанатиков, не услышав отрывка из писания. После многих лет зацикливания на заучиваемых с детства догмах многие обитатели планеты просто не могли разговаривать по-другому.
-Значит, твои люди готовы начать атаку? – спросил Грумман, - Когда вы достигнете линии вражеских траншей, удерживайте их, пока не прибудут следующие за вами солдаты. Понял?
Жрец кивнул, - Воля Императора ведет нас к славе, но мы достигаем праведности, лишь силой принося его истину. Не может быть отдыха, пока живы еретики, поэтому путь ведет нас дальше вперед.
Не до конца уверенный в словах зашагавшего обратно к пастве жреца капитан сказал, - Атакуйте, когда будете готовы.
Пока Грумман собирал своих солдат и ждал сообщения от выходивших на позиции подразделений Адептус Сороритас лорда Гесслена, на его глазах фанатики начали вводить себя в состояние бешенной апоплексии, гимны и катехизмы срывались с потрескавшихся и кровоточащих губ. По изломанной земле разнеслись праведные вопли, а капитан вздрогнул, когда фанатики вновь начали хлестать себя до крови шипастыми цепями и крючковатыми плетками. Грумману показалось, что они могут разорвать друг друга прежде, чем бросятся на врага.
Внезапно жрец возопил, - Вперед, во имя высшей славы Терры! Лишь в смерти закончиться долг!
С пронзительным и полным преданности воплем фанатики выпрыгнули из траншеи и понеслись по ничейной земле. В их атаке не было дисциплины, маленькие толпы правоверных собирались на бегу вокруг несущих эмблему черепа Эклезиархии рваных флагов. Мгновения спустя капитан услышал треск мелкокалиберного огня и глухие раскаты открывшей по обезумевшим фанатикам огонь полевой артиллерии. Он обернулся к вокс-оператору и сказал, - Пока враг отвлечен, мы можем двигаться вперед. Приказываю начать атаку.
Грумман выхватил длинный тяжелый меч, огляделся и увидел по обе стороны траншеи множество готовых к бою гвардейцев в красной униформе. Он промаршировал к стремянке, поставил сапог на ступень и закричал, - За мной! Вперед!
Капитан взобрался наверх и побежал, за ним из траншеи раздался нарастающий рев высвобожденного страха и гнева ринувшихся в атаку солдат 88-ого полка. Впереди был виден только дым, освещаемый изнутри вспышками взрывов, рассекаемый летящими патронами и лазерными зарядами. Впереди раздавались вопли боли, перемешанные с полными праведной ярости криками. Нечто пролетело мимо щеки Груммана, который моргнул, увидев по обе стороны от себя падающих людей. Из дыма с ревом полетели крупнокалиберные снаряды, в багровых фонтанах крови и облаках поднятой грязи разбрасывающие солдат. Со смертоносной методичностью разрывы приближались к ощутившему близость гибели капитану. Время словно замедлилось, пока разрывы с пугающей непреклонностью приближались...
Затем раздался пронзительный рев, и обстрел внезапно превратился. Порыв ветра унес дым, и Грумман увидел сложенное из мешков с песком орудийное гнездо меньше чем в двадцати метрах, чей расчет в клочья разрывал обмотанный цепями фанатик окровавленным эвисцератором. Зубастое лезвие вздымалось и падало, пока смертельно раненный человек продолжал вырезать всех вокруг. Сотни фанатиков были уже мертвы, но их пыл не угасал, они прыгали в траншеи, выкрикивая в лицо врагам слова Имперского Кредо и убивая еретиков. Солдаты Груммана стреляли на бегу от бедра, но было сложно различить врагов и союзников, настолько смешались еретики и фанатики, вырывающие бьющееся сердце вражеской обороны.
Грумман достиг края траншеи, вскочив на дощатый настил в поисках противника. Траншея превратилась в скотобойню, заваленную выпотрошенными телами и оторванными у живых людей бушующей толпой руками. Невероятно, но безумные фанатики, которым предназначалась лишь роль отвлекающего пушечного мяса, смогли захватить траншею. Более того, они до сих пор вырезали себе путь в глубину укреплений, улюлюкая гимновые восхваления Императора и Святой Терры.
Перед Грумманом на земле лежал жрец, который вел фанатиков на битву. Его спина была прижата к стене траншеи. Липкие от крови руки были прижаты к смертельной ране в животе, удерживая кишки. Капитан встал на колени рядом с ним, решив не звать на помощь медика. Не надо было обладать особенными познаниями в анатомии людей, чтобы понять, что жрец уже нежилец. Умирающий посмотрел в глаза Груммана, - Открыт ли путь к истинной праведности для идущего правоверного?
Наконец понявший язык местных жителей капитан ответил, - Да, путь открыт. Один человек с верой может восторжествовать над легионами неверующих. Перед бессчетными биллионами правоверных не устоит ничего.
Жрец слабо улыбнулся и сказал, - Ты процитировал писания Себастьяна Тора.
Грумман пожал плечами, - Я знаю только их.
-Император приготовил путь для правоверных, и ты сядешь по правую руку его, когда исполнишь свое предназначение, - умирающий плотно сжал руку капитана. Глаза жреца закатились, а молодому гудрунцу осталось только наблюдать, как из правоверного утекает жизнь.

Подпись пользователя:
ИМПЕРИУМ ДОМИНАТУС
За Империю!!! За Императора!!! Неси волю Императора, как факел, разгоняя им тени !!!
Сомнение порождает ересь, ересь порождает возмездие.
Да не будет мира вне власти Твоей, да не будет врага вне гнева Твоего.
Император всё знает, Император всё видит !!! Отвага и Честь !!!
Эт Император Инвокато Диаболус Демоника Экзорцизм!
Форум » Литературный раздел Warhammer 40 000 » Рассказы » Художественные тексты по Warhammer 40000 (Интересные рассказы других авторов)
  • Страница 4 из 6
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • »
Поиск: