Задача учета болезней Повелителя Чумы, многие и роскошные болезни попадают к Эпидемию, избранному глашатаю, повелителю разложения, одному из семи Инспекторов Мора, которые командуют Несущими Чуму. Расположившийся на вершине чумного паланкина, Эпидемий, перемещается со свитой демонов Нургла, ведущих учет различных болезней и инфекций, появившихся во вселенной. Эта задача никогда не будет завершенной, поскольку Нургл творит все новые и новые «замечательные» болезни, и его демонические орды распространяют эти болезни во все уголки вселенной.
Нурглики Эпидемия служат ему помошниками, они выделяют чернила для его пера, выращивают пергаментные полоски кожи у себя на спинах, чтобы хозяин мог оторвать их, а таккже ведут учет на больших костяных счетах, установленных на паланкине. Нурглики также служат защитниками Учетчика и набрасываются на любого врага, оказавшегося поблизости Нурглики также служат охранниками для Учетчика и толпа маленьких демонов убивает любого противника, который приближается слишком близко. В отличие от обычного лепета и хихикания, которым отличается большинство нургликов, выводок Эпидемия тих. Они понимают важность задачи Эпидемия и чувствуют его гнев на своей шкуре, когда несвоевременное хихиканье отвлекает глашатая от его миссии. Только слизистое хлюпанье нургликов и царапанье пера Эпидемия по пергаменту нарушает эту священную тишину.
В сражении , Эпидемий ищет все новые и новые болезни и инфекции , принимая во внимание каждый бубон, прыщ и рану. Когда он пишет, Дедушка Нургл узнает учения , концентрируя информацию о новейших болезнях и зельях. Если бы Эпидемий сделал бы когда-либо хоть одну ошибку , или несвоевременное наблюдение, гнев Нургла был бы ужасен. По этой причине , Эпидемий сосредотачивает все внимание на своей задаче.. Управляемый своим гнилостным чутьем , Эпидемий следует за нечистым следом творений Нургла через царства смертных, ища новые вирусы, новые разновидности бактерий и инновационные признаки инфекции.

Некоторые заявляют, что было время, когда Тзинч властвовал над своими братьями, управляя ими с помощью колдовства. Сменились эпохи, и другие Боги свергли Великого Чародея в жестокой битве, и скинули его с вершин Бесконечных Гор. падение разбило могущественнейшего из Четвёрки на десять тысяч частей. Осколки божественного разлетелись по всему мирозданию, и сила Повелителя Изменений навсегда уменьшилась.

Многие мифы связывают это событие с рождением магии. Каждая частица Тзинча превратилась в заклятье или инкантацию. Они быстро проникли в сознание рождённых-во-плоти, умножились, и таким путём распространились в вечности. Хотя все они не могли удержать даже призрак божественного сознания, Великий Чародей медленно начал осознавать их присутствие и решил вернуть утерянное. Для выполнения этой задачи он создал двух демонов, П'тарикса и Скират'па, и обязал их выучить все существующие на свете заклинания.

Не более чем голубым ужасам по облику и по разуму, Писцам требуется для работы большая самостоятельность, нежели другим их рода. Всегда подозрительный Тзинч с осторожностью подошёл к решению этой проблемы. П'тарикс может переносить колдовские символы любого заклятья на пергамент, но не умеет читать. Скират'п способен прочитать записи брата, но не может их понять. Великий Чародей приказал им не возвращаться, пока они не выполнят работу.

Голубые Писцы странствуют верхом на диске Тзинча сквозь владения смертных и бессмертных, толкая друг друга шупальцами, когда встречают утраченные осколки своего творца, чтобы связать их в пергаменте и чернилах. П'тарикс споро строчит пером, вырванным из крыла Мастера Перемен, а Скират'п читает написанное, разыскивая ошибки. В процессе они нередко навлекают мощь заклятия на тех, кому не повезло находиться поблизости. Не являясь воинами в прямом смысле слова, Голубые Писцы нередко - из-за своего предназначения - появляются на полях сражений, где используются самые могущественные и разрушительные заклятья. При угрозе Скират'п начинает читать вслух случайный свиток из своего собрания, доверяясь благосклонности рока, его повелителя, дабы тот направил его щупальце к нужному заклинанию, подходящему для такого случая. Всё это влечёт за собою самые зрелищные и чудовищные последствия, когда враг может быть равно поглощён многоцветным огнём, поражён своей же молнией или превращён в бездыханное золото.

На самом деле Голубым Писцам не суждено закончить начатое, так как магия сильно преобразилась под действиями рождённых-во-плоти. Это устраивает как демонов, так и мироздание. В случае завершения великого труда Голубых Писцов Тзинч проглотит их, воссоединив потерянные частицы с целым, а также приобретя всю дополнительную силу, накопленную за тысячи лет. Сомнительно, что какое-либо существо, смертное или бессмертное, сможет пережить подобное воссоединение.

Ку Гат когда то был Нургликом, сидевшим на могучих плечах Нургла. Когда Бог Разложения смешал свои самые ядовитые токсины, Ку Гат, упал с его плеча в котел. Ку Гат выпил испил немного из котла , и раздулся до больших размеров, каких никогда ранее не достигал ещё ни один Нурглик. Желая быть ещё больше и сильнее, он пил и пил и пил, пока не испил всё до дна. Ку Гат вырос в могучего Великого Нечистого. Нургл смеялся над выходками своего нового создания, и над тем, как тот стал воплощением прекрасной болезни, которая ранее пузырилась в котле. Хотя Нургл не был расстроен таким поворотом событий, Ку Гат понял, что он отнял у своего отца самую ужасную болезнь, когда либо созданную Нурглом.

С тех пор, Ку Гат хочет вернуть Нурглу то, что сам однажды забрал у него. Этот демон - мрачное существо, отличающееся со всего "братства" Высших Демонов. Ку Гату не приходится восхищаться болезнями и инфекциями. Желая вернуть то, что он забрал у своего отца, Ку Гат стремится вновь создать ту страшную болезнь. Ку Гат посетил много миров, разыскивая новые ингредиенты и невообразимые болезни. Он восседает на паланкине, который несут сгибающиеся от тяжести Нурглики, Ку Гат преодолевает миры, ища комбинацию болезней и отчаянья, которые создадут его прекрасную болезнь. Так же значительная большая часть паланкина загружена принадлежностями Ку Гата , одной из которых является его передвижная лаборатория по выведению новых болезней.

Горящие жаровни нагревают искореженные перегонные кубы, которые пузырятся и пыхтят разъедающими парами. Ржавые трубы направляют бактерии через грибковые решета, смешивая яды, найденные на миллионах миров и самых далеких пределов вечно изменяющихся Царств Хаоса. Ку Гат использует битвы, чтобы провести свои полевые эксперименты, раздувая облака спор и бактерий, которые истребляют целые армии. Нурглики, которые вырастают из Ку Гата, несут уникальную смесь элементов, которые создал Великий Нечистый. Он швыряет своих ядовитых Нургликов во врагов, и наблюдает за последствиями такой атаки, поскольку отрава быстро начинает окутывать несчастных жертв. Ку Гат забирает с собой людей, проклятых его болезнями в свое губительное логово - в дыру Нургла, где он может наблюдать их муки, боль и смерть, а также сможет разглядеть последствия болезни. В тысячах клеток, стоящих во тьме, существа различных видов бубнят, вопят и стонут во мраке, терзаемые жуткими инфекциями и болезнями.

Для тех, кто навлек на себя гнев Kхорна – будь то смертный или демон ожидает одна судьба. Те, кто оскорбляет гордость Неистового Бога, воины, которые не следуют идеалам Kхорна, трусы, которые отказываются пролить кровь во имя Бога Крови – Всех их настигнет гнев Кхорна! От одного конца вселенной к другому, через пространство и время, Каранак - воплощает возмездие Кхорна. Неустанный, гордый и единственный в своем роде, Каранак охотится на свою добычу через искаженные царства демонов, через глубины космоса, через клубящиеся газовые облака и пылающие сверхновые. Никакая армия не может остановить его, никакая стена не может преградить его путь. Когда он не охотится, Каранак бродит в тени тронного зала Бога Крови. Каранак всегда бдителен, когда одна из голов грызет кости жертв Кхорна, две другие остаются начеку. Каждому, кто заходит в тронный зал приходится спасаться от его бдительного стража. Иногда неосторожный Кровопускатель находится слишком близко к когтям Каранака. Это - ужасный конец, дикий зверь разрывает позвоночник, и разбрызгивает кровь жертвы. Когда Кхорн приходит в ярость, Каранак прекращает кормиться случайными жертвами и подбирается к своему хозяину. С ревом, Кхорн отпускает Каранака. Великая гончая Кхорна поднимает все свои три головы и начинает вынюхивать свою добычу. Он двигается туда и сюда, ворча и фыркая, поскольку каждая голова – пытается уловить след. Каждая голова может отследить цель Каранака через его мысли, учуяв их, где бы тот не находился. Третья голова гарантирует, что никакая добыча не ускользнет от Каранака; те несчастные, что обладают развитым умом и навыками могут оттянуть свой последний час, но никакой человек не опережает свой собственный ум. Как только Каранак напал на след его жертвы, зверь возмездия начинает охоту. Собирая темп, поскольку след становится более сильным. Каранак странствует от мира к миру, пробираясь через кошмарные места. Эхо его рева и рыка слышится в разуме жертвы, словно предзнаменование рока. Завывания Каранака проносятся через пространство и время, призывая других гончих плоти к преследованию. Поскольку погоня покрывает лиги и световые годы, стая демонических животных кружит вокруг Каранака, жаждущего убийства. Их завывания объединяются с ревом их лидера, поскольку они приближаются к своей добыче. В безумии погони и жажды крови, Каранак и его стая гончих плоти, пробирается через любые препятствия. Когда их цель загнана в угол, Каранак нападает, разрывая плоть, потроша и расчленяя жертву своими металлическими когтями. Расправа занимает всего несколько мгновений. Жертва зажата в трех челюстях Каранака и зверь возмездия мчится обратно в тронный зал Бога Крови, чтобы преподнести эти дары своему хозяину.

Рука Тзинча, Хранитель Свитков Предопределения, Насмешливый Смотритель Судеб.

Даже Тзинч страшиться окунуться в Колодец Вечности - громадное средоточие знания, что находиться в самом сердце Невозможной Цитадели. Великий Чародей со всем своим могуществом не может быть полностью уверен в том, что он переживёт погружение в чернильно-тёмные потоки бесконечности. Но запретное место постоянно притягивает его мысли, являя собой единственную неразрешимую загадку, единственное непознаваемое Богом Разума - вызов, почти причиняющий боль своим искусом. Во имя познания Тзинч бросил в бездну колодца Кайра, Мастера Перемен, известного смертным под именем Судьбоплёт. Великий Чародей не желал рисковать своим драгоценным существованием, но вовсе не был против подвергнуть опасности одно из порождений своей мысли.

После вечности, проведённой в глубинах Колодца, Кайр вернулся обратно, ныне став прозревать сокрытое даже от своего Бога. Его правая голова видит грядущее с необычайной ясностью. Ни один замысел нельзя спрятать от её взора, и бесчисленные нити будущего сплетаются в цельную картину. Левая голова демона устремлена в прошлое, не искажённое ни помехами от удалённости, ни предрассудками. То, что было, и то, что будет, текут, переполняя тело, преображённое неописуемыми испытаниями Колодца Вечности. Драгоценное знание имеет свою стоимость: обе головы Кайра не могут видеть настоящего - только будущие события и те, что уже произошли.
Теперь Кайр сидит по правую руку от Повелителя Перемен, постигая бездонные глубины Колодца, нашёптывая только одному ему доступные тайны. Десятикратно девять Мастеров Перемен расшифровывают эти откровения с помощью собственных перьев и крови самого Тзинча, используемой как чернила. Каждый писец ревностно оберегает познанное, поскольку любой осколок запечатлённой вечности - могущественный инструмент в бесконечных интригах и междуусобицах свиты Бога Колдовства. Сам же Тзинч не обращает внимания на игры своих подданных, ведь ему доступны все их секреты, всё их знание. Каждый секрет, разгаданный Великими Демонами Тзинча, навеки становиться его частью, и осознание вечности всё ближе и ближе.

Слепота Кайра к событиям настоящего делает его уязвимым к физическим атакам, ведь будущее не столь чётко, чтобы предугадывать движение битвы. Тем не менее, уникальное зрение Кайра позволяет демону опережать врагов на один шаг, стравливая противостоящих ему в инnригах, что пронизывают потоки времени. В псионическом поединке Кайр непобедим. Он знает все существующие во вселенной заклятья, каждый жест, символ и свойство колдовской силы. Такие способности делают его избранным служителем Тзинча. Когда Судьбоплёт покидает Невозможную Цитадель, он всегда имеет великую и ужасную цель, будь то возвращение волшебного предмета, уничтожение целой армии или какое-либо иное жуткое задание, следствие беспрестанных коварных планов Великого Колдуна.

Кровожадный Скарбранд когда-то был величайшим из всех служителей Кхорна, главнокомандующим почищ Бога Войны, не имеющим соперников любимцем Бога Крови. Скарбранда наполняла столь сильная гордыня, что Тзинчу довольно легко удалось раздуть угли амбиций демона. В один чёрный день Кхорн отвратил от гордеца свой лик. Гнев ослепил Скарбранда и он ударил Повелителя Сражений со всей дарованной ему мощью. Этого оказалось достаточно лишь для того, чтобы отколоть от доспехов бога крохотные частицы металла, и - привлечь к себе ужасающую ярость божественного взора.

Обуянный гневом Кхорн схватил пожирателя душ за горло. Бог Крови проклял имя Скарбрада и вытянул из него всю личность, оставив только ярость, заставившую безумца напасть. Взобравшись на высочайшую башню Медной Твердыни, Кхорн сбросил демона вниз, в бездну Пределов Хаоса, изгнав Кровожадного из своих владений. Восемь Дней и восемь ночей Скарбранд падал вниз - огненная комета, несущаяся по спокойному небу. Мощь удара о твердь выбила в земле целое ущелье и превратила крылья твари в обугленные лохмотья. С того страшного дня Скарбранд бродит по мирам живых и демонов, пытаясь искупить свои грехи кровью убиваемых.

Застигнутый в мгновения вызванного гневом предательства, Скарбранд стал воплощением ярости, неутомимого, неостановимого бешенства. Где бы ни ступал бессмертный убийца, везде дисциплина и порядок сменяются анархией. Оказывающихся на его пути переполняют ненависть и жажда крови. Даже самые здравомыслящие существа не могут устоять перед заразой демонического сумасшествия. Настоящие друзья и верные союзники с дикой злобой обращают оружия друг против друга. Трусы и храбрецы равно рвут тела врагов на части, не заботясь о совей жизни. Скарбранд проноситься сквозь непрекращающееся разрушение, пара его топоров прорубает и расчищает путь через кипящую смуту крови и огня, пока не остаётся ни одного уцелевшего. Мучительные вопли демона разносятся по полю брани волнами чистой ярости, способной обрушить здания и испепелить плоть.
За всю истроию не было подобного Скарбранду ревностного служителя Владыки Черепов. Он воздвиг горы и целые хребты черепов во имя Бога Крови, наполнил целые океаны жизнями павших от его руки. Несмотря на своё проклятие, демон вёл в бой легионы Бога Войны против других богов и против смертных армий. Он потряс основы вселенной неистовством своего гнева, оставил путь из насилия и разрушений по всему мирозданию, и всё же Кхорн так и не отменил страшного наказания. В чёрном сердце Бога Крови мало места для сожаления, и он не уделяет Скарбранду даже капли его, хотя искалеченный изгананник служит Трону Черепов ещё истовее, чем когда-либо ранее.