Перевод: Григорий Олегович.

Раэзазэль Коварный исполнял желания уже тогда, когда сам Аргутракс был молод.
В разуме Аларика возник образ огромной бесформенной твари, капли психической материи варпа. Он знал, что это лишь кое-как втиснутое в человеческий разум упрощённое подобие. И всё же размах варпа ударил по мозгам.
Юный демон, который был не более чем плывущим через бессмысленную бесконечность варпа головастиком, впитывал отчаяние и ненависть населявших вселенную молодых рас. От них Раэзазэль научился хитрости и злобе и увидел, какими пустыми на самом деле были мимолётные удовольствия и моменты близости смертных. Живые обитатели галактики были сгустками лжи, сплетённой, чтобы лишить их понимания собственной ненавистной природы.
Ложь – ткань разума. И реальность для смертных рас. Силой лжи можно воздвигнуть империи из ничего и обратить обратно в прах. Обманом можно подвигнуть людей, зеленокожих, эльдар и прочих на проявления героизма, преданности... и ненависти, геноцида и зла. Ложь – сила. Заблуждения – реальность.
В варпе был бог лжи. И высшей силы быть не могло. Молодой демон мог быть лишь частью этого существа, которое родилось из обманов вселенной и было старше самой реальности. Оно было Тзинчем и при этом ничем, потому что чистейшее воплощение Хаоса столь бесконечно изменчиво, что никогда не может на самом деле стать чем-то. Само существование этого бога – ложь, потому что Тзинч не может существовать. И из этого парадокса проистекает такое могущество, что у вселенной может быть лишь один законный правитель – Тзинч.
Идея Тзинча была столь ужасна, что Аларика переполнило отвращение, но преданность Раэзазэля этой сущности смешивалась с неприятием в абсолютно чуждое разуму извращение всего, что значит быть человеком.
Понимание Раэзазэля росло. Тзинч жаждал власти, но при этом Тзинч также стремился к отсутствию власти, анархии и смятению, потому что желание любой конкретной вещи отрицает самого существование Лживого Бога.
В варпе были и другие боги. Одним из них был Кхорн, Кровавый Бог, но Раэзазэль знал, что лишь Тзинч может черпать силу из столь фундаментальной части вселенной как ложь, и поэтому служил ему.
Демон нашёл пути в реальное пространство, где обитали молодые расы. Он нашёл путь через незащищённые разумы – обнажённые души псайкеров, столь яркие в варпе, что Раэзазэль мог пересекать мост между измерениями и вселяться в их тела. Он служил делу Тзинча, склонял других к поклонению Лживому Богу и приумножал его мощь, а также уничтожал структуры власти там, где находил, распространяя хаос и анархию, потому что лишь Тзинч мог одновременно стремиться к владычеству и беспорядку. Иногда Раэзазэль даже боролся с другими последователями Тзинча, дабы продолжалось существование святого парадокса.
Подобно урагану время мчалось сквозь разум Аларика. Он боролся, чтобы не дать воспоминаниям Раэзазэля разорвать себя, потому что тогда Аларик бы полностью исчез, и от него бы не осталось ничего, кроме плода воображения демона.
Культы Тзинча молили о помощи. Иногда Лживый Бог действительно присылал её. А иногда присылал Раэзазэля. Были секты, которые призывали служителей Тзинча и открывали подходящие для демона врата, через которые собственное святое тело Раэзазэля вырывалось в реальный мир во всём своём серебряном великолепии. Любой почитатель Тзинча, в конечном счете, от этого и страдал, потому что бог варпа обещал избавление и опеку, а это неизбежно оказывалось ложью. Часто источником страданий был Раэзазэль: здесь убийца, а там – кукловод, который дирижирует трагедиями с невероятным для человеческого разума вниманием к деталям. Он манипулировал целыми империями и изменял их, чтобы устранить единственного смертного, и использовал самые жалкие существа, чтобы легчайшим прикосновением повергнуть цивилизации.
Раэзазэль лгал. И давал обещания. Он стал экспертом в поиске желаний тех, кто взывал к Тзинчу, и выполнении их таким образом, что желавший получал проклятие. Жертвы всегда узнавали ложь перед своим концом и понимали, что, в конечном счете, не Тзинч, но они сами навлекли на себя проклятие: ещё один парадокс. Раэзазэль был настоящим мастером своего дела.
Мелькали эпохи. Возвышались и исчезали виды, из которых человечество обладало далеко не самым большим потенциалом. Галактикой правили одни существа, а затем другие, верящие в ложь о том, что истинная сила находиться в реальном пространстве. Пришло время, когда человечество возвысилось и овладело галактикой в Тёмную Эру Технологий, а затем пало в Эру Раздора. Это было не самым зрелищным крушением, хотя оно и создало множество топлива для серебряных костров Тзинча. Но оно было особенным, потому что человечество вернулось. Один из людей возвысился на Терре, родине человечества, и начал объединять то, что осталось от его вида. Этот Император почти преуспел, но и его сила была лишь пустой ложью по сравнению с мощью варпа. Боги сделали свой ход и попытались использовать новое объединение человечества, чтобы захватить контроль людьми, а через них над всей материальной галактикой.
В этом сыграл свою роль и Тзинч. Император был ложью, и Лживый Бог с огромным удовольствием раскрывал её тем, кто восстал против Него. Раэзазэль был на Просперо и Истваане V. Он даже был на Терре, когда разрешились последние шарады, а победа Императора обрекла его сородичей на десять и более тысячелетий беспросветного отчаяния. Раэзазэль провёл большую часть Ереси Гора, докладывая князьям демонов Тзинча или, как и всегда, нашёптывая обещания власти и освобождения. Когда предатели отступили в Око Ужаса, демон знал, что это лишь ещё одна ложь. Хаос не покинул галактику. Когда изменники вернуться и станут править всем, эра Империума станет лишь мгновением истории галактики. Затем что-то пошло не так.
Ересь была столь чистой, что почти захлестнула Аларика. Смертный вновь и вновь повторял себе, что Раэзазэль – демон, а поэтому всё, что он в нём увидел – ложь.
Аларик узнал запятнанный кровью мир, на котором затем оказался Раэзазэль. На поверхности была вырезана восьмиконечная звезда, по каналам которой текла кровь. Звезда соединяла величественные города планеты: корону из кристальных шпилей, великого паразита и бесконечные трущобы.
Раэзазэль прибыл на планету Дракааси, где переплелись многие нити судьбы. В прошлом здесь бились демоны-титаны и оросили планету кровью, которая пятнала её до сих пор. Кхорн победил, и Раэзазэль Коварный в первый раз угодил в ловушку.
Кхорн презирал ложь, судьбу, магию и всё, из чего состоял Тзинч. Раэзазэль был отрезан от варпа. Он прожил на Дракааси тысячелетия, во время которых вырывал трагедии из кровавых жизней служителей Кхорна, обещал им ещё больше кровопролития, а затем похищал разумы. На Раэзазэля охотились демоны самого Кхорна, но это низкие существа часто поглощали друг друга из-за жажды крови и гения служителя Тзинча. Раэзазэль Коварный стал самым ненавистным существом Дракааси, самого ненавистного мира.
Затем возвысился Герцог Веналитор. Восходящий чемпион Кровавого Бога, мастер-мечник и амбициозный генерал. Он нашёл Раэзазэля Коварного, как до него этого делали многие владыки и чемпионы, и, как и всегда, демон спросил, чего хочет гость.
Веналитор сказал, что хочет достойного соперника. Искусство владения мечом было избранной формой поклонения чемпиона, которому была нужна подходящая цель, чтобы отточить свои навыки. Раэзазэль выставлял против него лучших бойцов планеты, потому что знал, что в бою с ними Веналитор погибнет сам либо сойдёт с ума от победы или поражения. Однако герцог просто убивал всех. Наконец Раэзазэль, знавший, что всегда нужно верить лжи, предложил себя как соперника, ибо серебряное пламя Тзинча ярко горело в демоне, и ни один смертный не мог его победить.
Веналитор ранил Раэзазэля так глубоко, что демон на кратчайшее мгновение познал страх. А затем вновь мельком увидел варп, где над Раэзазелем смеялось множество лиц его владыки – Тзинча. Демону тоже солгали. Конечно, солгали, ведь это было частью божественного парадокса. Поверженный Раэзазэль пал, но Веналитор не убил его. Вместо этого герцог забрал Раэзазэля на Гекатомбу, где заточил за дверями, заклеймёнными самыми мощными противомагическими символами, и сковал древними демоническими клятвами, провозглашавшими Веналитора покорителем и хозяином пожирателя душ.
Затем, спустя века, в клетку Раэзазэля бросили юстициария.
Эта информация ворвалась в разум Аларика меньше чем за секунду.

Дориан Блэк родился на имперской планете Кадия, которая расположена вблизи совпадения реального мира и варп-пространства, которое обычно называют Оком Ужаса. Последние десять тысячелетий аномалия извергает орды Хаоса с тех пор, как остатки предавших легионов бежали туда в конце Ереси Гора. Кадия – первая имперская твердыня на пути мстительных сил Хаоса, и, как результат, население планеты привычно к путям войны. Говорят, что кадийские дети учатся заряжать лазерное ружьё до того, как начинают ходить, а их матери душат при родах любого ребёнка с малейшими следами мутации или уродства. Будущему сержанту воистину повезло пережить первые часы после рождения, поскольку его выделяла среди других людей крайне редкая мутация. К счастью для Блэка, это было изменением не тела, а души, поэтому он уцелел под суровым взором кадийской акушерки.
На Дориане было клеймо психической пустышки, известной имперским учёным как ”пария”, состояние, которое в каждом поколении принимает горстка детей во всей галактике. Большинство людей обладает отражением в параллельном измерении, известном как варп. Эта ”душа”, за неимением лучшего термина, может быть увидена и атакована психическими сущностями, такими как поработители или демоны, а также псайкерами разнообразных видов материальной вселенной. Похоже, что психические пустышки не обладают присутствием в варпе или, во всяком случае, оно хорошо защищено и спрятано, практически невидимо. И это делает парий практически неуязвимыми к любой форме психических атак, которые фактически воздействуют на присутствие существа в варпе или, если угодно, на душу, а не физическое тело. Это способность также делает пустышек практически невидимыми для существ, которые обитают в варпе, потому что они ”видят” варп, а не материальный мир, даже если на данный момент находятся в реальности. Поэтому демоны смутно осознают присутствие психической пустышки и способны бить лишь туда, где предположительно находится пария, судя по её действиям.
Такая возможность крайне ценна, но у неё есть и серьёзные побочные эффекты. Большинство пустышек никогда не узнают о пользе своих способностей, но слишком хорошо понимают, как они действуют на обычных людей. Каждый человек способен очень тонко ощущать присутствие в варпе людей вокруг. Обычно они не осознают этого, или списывают на то, что хорошо разбираются в людях или могут чувствовать ауру. Однако на это способен каждый, поэтому встреча с парией смутно нервирует людей. Пустышки выглядят как люди, но отсутствие всякого присутствия в варпе делает их чужими для представителей своего вида, что обрекает парий на жизнь, которая зачастую без видимой причины наполнена отторжением и одиночеством.
Дориан рос отдельно от своих сверстников и семьи. Он привык полагаться только на себя и думал, что обречён на одиночество из-за глубинных изъянов характера. Кадия – прежде всего воинское общество, поэтому, как и все годные граждане, Блэк был призван на службу в кадийских ударных войсках. Несмотря на неприязнь соратников на личном уровне никто не оспаривал возможности Дориана как воина, поскольку Блэк был благословен физической силой, быстрыми рефлексами и непоколебимой решимостью. Пусть клеймо пустышки и означало, что Блэк никогда не дослужиться до высокого ранга, он быстро был повышен до сержанта, а затем ветерана-сержанта.
До поры до времени неуязвимость Дориана к психическим атакам и невидимость для порождений варпа не были очевидны. Даже кадийские солдаты, которые сражаются на передовой войны против Хаоса, могут за всю свою воинскую службу ни разу не увидеть псайкера или демона, а тем более угодить под их атаку.
Поэтому сержанту во многих смыслах повезло оказаться избранным для исполнения особой обязанности во время подавления культа Хаоса в шахтёрской колонии Мисрил VIII. Предполагалось, что один из зачинщиков скрывался в логове в заброшенных шахтах глубоко под землей, и отделение Блэка было одним из многих, отправленных для проверки. Солдаты Дориана первыми нашли тайное логово еретика и в последовавшей неистовой схватке обнаружили, что он был пиромантом – псайкером, который способен превратить разреженный воздух в бурлящий огненный шар. Все пять солдат Блэка сгорели заживо, на сам сержант остался невредимым и сломал шею пироманта голыми руками.
Такая поразительная удача не могла остаться в Имперской Гвардии незамеченной, поэтому после битвы Блэка быстро сунули за решётку как предполагаемого еретика. И когда как всегда одинокий сержант томился к камере в ожидании казни за преступления против Империума, его посетил инквизитор Эйзенхорн, который был одним из главных руководителей уничтожения культа. Мощные психические способности Грегора позволили ему очень быстро осознать, что Блэк на самом деле является парией, и соответственно крайне полезным агентом. При выборе между смертью и членством в небезызвестной свите хладнокровных наёмников Эйзенхорна Дориан предпочёл последовать за суровым инквизитором и верно ему служил с тех пор.

Фолькер, Кастелян Нимбосского Крестового Похода.
Однажды рожденный на планете Холсчт мальчик, который впоследствии станет кастеляном, предстал перед капелланами Черных Храмовников с мечом своего отца и провозгласил, что готов к любым испытаниями. В тот день капеллан Буркарис решил, что воинский дух молодого Фолькера действительно силен и мальчик обладает нужной Черному Храмовнику непреклонностью. Испытанием решимости рекрутов должно было стать путешествие через кишащие драконами горы к твердыне Ордена.
Путь был воистину тяжелым даже для космодесантника. Погибли многие рекруты – упали в глубокие разломы, замертво свалились от усталости и были пожраны ужасными горными драконами. Наконец перед странниками предстали подобные огромным базальтовым утесам врата твердыни Черных Храмовников, но тут стая горных драконов спрыгнула на рекрутов со скал.
Бегущий к воротам твердыни Фолькер понял, что твари слишком быстры и его товарищи не смогут от них скрыться. Когда воющие драконы почти настигли рекрутов, юноша обернулся и встал перед чудовищами, разрубив мечом отца горло ближайшей твари. Стая обрушилась на поверженного дракона и начала неистово раздирать его клыками и когтями, забыв о юношах, которые скрылись в твердыне. Огромные ворота захлопнулись за спиной Фолькера, заметившего одобрительный взгляд капеллана Буркариса и осознавшего, что он действительно стал Черным Храмовником. Дабы почтить отвагу Фолькера, оружейники ордена забрали его меч и перековали в оружие, окруженное потрескивающим энергетическим полем, способным пробить даже самый прочный доспех. Кастелян до сих пор носит это оружие, дарованное ему после возвышения до инициата.

Гервхарт, Зачинщик Второго Очищения Ластрати.
Инициировавший вторую зачистку Ластрати полководец не только был грозным воителем и способным тактиком, но и прилежно изучал историю, уступая лишь архивистам ордена в её знании и понимании ранних дней эпохи Империума. Гервхарт постигал пути войны каждого маршала со времен Сигизмунда и практиковался во владении самым древним оружием.
Он был одним из немногих, кто удостоился чести ступить на святую землю Терры и повести воинов-пилигримов по переполненным дорогам к самим вратам Дворца Императора, где они остановились для месячного поста, ища благословения Властелина Человечества перед началом Аталорского Крестового Похода.
На внешней стене Дворца были выгравированы барельефы древних забытых битв, которые внимательно изучал маршал Гервхарт, когда заметил на многих то, что казалось сражающимися боевыми братьями его ордена. Один из самых грозных воителей сражался скипетром, обвитым энергией, по образу которого маршал поклялся сделать новое оружие.
Почтительно покинувший Терру Гервхарт действительно выковал грозную силовую булаву и адаптировал свой боевой стиль, чтобы использовать её вместе со щитом. Во время Аталорского Крестового Похода (и Второго Очищения Ластрати) Гервхарт сокрушил булавой черепа бесчисленных врагов Императора. Хотя имя маршала теперь ассоциируется с Аннулированием в 36 тысячелетии, его оружие остается одной из наиболее почитаемых реликвий Черных Храмовников.

Лудолдус, Маршал Крестового Похода Винцилус.
Многое было сделано для того, чтобы установить личность маршала Лудолдуса, когда обнаружилось, что воитель с таким именем сражался в крестовых походах Винцилус и Джерулас – войнах, которые разделяют две тысячи сто восемьдесят восемь лет. У портретов обоих маршалов также есть невероятное сходство, но даже Кровавому Ангелу лорду Данте, самому долгоживущему из магистров, лишь одиннадцать веков.
Сражавшийся в битве Огня и Крови маршал Лудолдус выходил на поле брани в древнем терминаторском доспехе и являлся воплощением решимости Черных Храмовников донести свет Императора до самых темных уголков галактики.
Висевшая на его поясе лампада, по слухам благословенная Слепым Сестринством Ликсвитаса Бинари, была способна разогнать своим праведным светом даже мрак Эмпирей. Пламенное рвение Черного Храмовника вырывалось из жаровни на его доспехе и служило маяком для всех его боевых братьев, говоря о том, что огни борьбы никогда не потухнут. О пылкой решимости изгнать все тени гласила даже комби-плазма Лудолдуса, хорошо послужившая ему в вулканической бездне Скопления Пелерегон...

Зигенандус, Высший Маршал Терранского Крестового Похода.
Сей свирепый и мстительный космодесантник являлся одним из самых грозных воителей, когда-либо возглавлявших Черных Храмовников. После провозглашения им начала Крестового Похода любой враг был обречен, ибо не было передышки и пощады до его полного истребления. Велик был гнев Зигенандуса, когда он узнал о разрушении твердынь его ордена в Сегментуме Соляр флотами вероломного Высшего Лорда Вандира, и возжелавший возмездия высший маршал собрал четыре флота крестоносцев и повел их на Терру.
Подобно молоту Крестовый Поход обрушился на армии Вандира, с ужасающей яростью сокрушая заблудших приспешников безумного Высшего Лорда. Началась многомесячная осада дворца Вандира. Зигенандус пробивался к логову предателя вместе с магистром Имперских Кулаков Лазерианом. Воители сражались громовыми молотами плечом к плечу, сокрушая все на своем пути. После смерти Вандира осада окончилась, но Высший Маршал все ещё кипел от ярости, вызванной разрушением твердынь ордена и размахом предательства Высшего Лорда.
Зигенандус решил, что никто не спасется от возмездия, и покинул Терру, чтобы охотиться на тех, кто порвал с верой в Императора. Миры горели, пока Высший Маршал странствовал по галактике до своей смерти в 522.M36.

Сага Кальдора Драйго началась в 799.М41 на мире Акралем во время вторжения демонов. М’Кар Возрождённый вёл дьявольское воинство из Царства Хаоса, и его жажду разрушений насытила бы лишь гибель не одной планеты, но всего сектора Видар. Серые Рыцари не могли не выступить против такой угрозы. И третье братство ордена, в рядах которого бился Драйго, сошло на мир вместе с девятью подразделениями Имперской Гвардии и с космодесантниками из орденов Звёздных Рыцарей и Расчленителей.
И на поверхности их ждала одна из самых страшных битв века. Мало кто сомневается, что без вмешательства Серых Рыцарей Акралем бы пал, ибо ход сражения изменил лишь дерзкий удар по варп-цитадели М’Кара. Тогда и прославился Кальдор Драйго, недавно принятый в братство воитель. В той битве Драйго нанёс М’Кару смертельную рану, и тем изгнал дьявольские полчища обратно в варп, но демон цеплялся за жизнь достаточно долго, чтобы наложить мстительное проклятие на своего убийцу.

- Смертный, сегодня ты победил, но знай, что если ты когда-нибудь вновь ступишь на этот мир, то будешь десять тысячелетий скитаться по пути проклятия вместе со всеми своими последователями.
М’Кар Возрождённый Рыцарю Драйго.

За победу на Акралеме Драйго был повышен до юстикара – и это было лишь первым повышением из многих. Более двух веков Кальдор безупречно служил своему ордену и Императору. Он заслужил почёт и славу, превзойдя всех былых Серых Рыцарей, кроме, возможно, самого Януса – первого из основателей (1), чьи подвиги повлияли на судьбу Империума в самые тёмные времена. В первые дни 901.М41 Драйго стал верховным гроссмейстером после гибели прошлого лорда ордена от рук падшего примарха Мортариона и первым делом вырезал имя предшественника на гнилом сердце владыки Гвардии Смерти – и демон никогда не забудет этого оскорбления.
Спустя двести лет после победы Кальдора на Акралеме астропатический маяк тревоги принёс на Титан вести о том, что на планету вновь вторглись порождения варпа. Узнавший об этом Кальдор осознал что М’Кар возродился, и что князь демонов пытается исполнить своё проклятие. И полный решимости Драйго запретил своему ордену отправляться на Акралем, чтобы другим не пришлось разделить бремя его рока – этот приказ был не по душе боевым братьям, хотя никто его не ослушался, насколько было известно Кальдору. Но планету нельзя было бросить на произвол судьбы. Драйго сел на корабль и полетел на Акралем, чтобы в одиночестве встретить свою судьбу.
И случилось так, что Кальдор Драйго, Лорд Серых Рыцарей, вновь ступил на землю Аркалема. Он говорил мало, но мрачная решимость Драйго была ясно видна всем, когда Кальдор шагал по древним полям сражений, где вновь началась резня. Во время осады крепости Горсета он высвободил психическое пламя, которое смело демонов, и поверг чумное отродье, командовавшее штурмом. В Требаринском Ущелье рыцарь удерживал в самом узком месте воющие орды безумия, прикрывая отступление 912-го Кадийского. Выжившие рассказывали, что Кальдор удерживал заваленный обломками проход два дня, ни разу не промахнувшись, ни сделав ни одного шага назад. И сложно сказать, в кого лорд Драйго вселял больший ужас – в демонов, которым нанёс кошмарные потери, или в солдат и офицеров Имперской Гвардии, видевших лишь безмолвного великана, чей доспех сверкал от ихора убитых порождений ада.
Драйго и М’Кар встретились на самой вершине Пика Теней, перед варп-воронкой, из которой князь демонов черпал нечистую силу. Пока имперские гвардейцы бились с ордами вопящих демонов, Драйго искал своего старого врага, ибо он знал, что гибель М’Кара вновь положит конец планам завоеваний демона, как это произошло столь много лет назад.
Они боролись на самом краю разлома – Рыцарь и Дьявол, и каждый использовал все свои приёмы, чтобы сломить сопротивление врага. По полю боя разносились звуки титанической дуэли, гремели удары меча-Немезиды о демонический клинок, посеребрённой стали о металл из Варпа. Князь демонов изрыгал проклятья и оскорблял Драйго, но его слова и чары были бессильны. Кальдор вновь и вновь призывал освящённое пламя, но М’Кар лишь хохотал, когда обугливалась его плоть, а Рыцарь не мог вечно сдерживать натиск своего врага. Тёмное пламя варпа охватило оружие князя демонов, и он нанёс удар сильнее всех прошлых. Дьявольский клинок опустился и с глухим треском расколол меч пополам, отчего Серый Рыцарь рухнул на колено. М’Кар торжествующе взревел и занёс клинок для последнего удара...
Но у Кальдора ещё были силы. Крича собственный боевой клич, он поднялся с колена и двумя руками вонзил обрубок меча в чёрное сердце М’Кара. Одним ударом Драйго вновь спас Акралем. Князь демонов забился в предсмертных судорогах, которые начали разрывать призванный им варп-портал. Губительные энергии рассеивались, а воющие демоны исчезали один за другим. Но М’Кар отомстил прежде, чем врата окончательно закрылись. Из последних сил князь демонов вцепился в шею Драйго когтями и швырнул Серого Рыцаря в смыкающийся разлом. И так Кальдор Драйго покинул мир смертных и вошёл в легенды.
Сага о Сером Рыцаре не закончилась в тот день, как считают многие, ибо он пережил переход в Царство Хаоса. Обычного человека свело бы с ума появление во владениях Тёмных Богов, где проклятие таится на каждом шагу. Но разум Драйго давно стал нечувствительным к безумию и искушениям Хаоса, и он выжил там, где не смог бы никто другой.
Бессчётные века Драйго блуждал по кошмарным землям. Его путь усыпан телами демонов отвратительных и прекрасных, что пытались убить рыцаря или заманить искушениями во тьму, но Кальдор превозмог их всех. У Кровавых Водопадов, где в пустоту вечно низвергается едкий ихор павших чемпионов Кхорна, Драйго убил великого Жаждущего Крови Кар’Вота. Очищающим огнём Кальдор изгнал из громадного топора зверя дьявольскую порчу, а расплавленные обломки использовал, чтобы перековать свой меч, так давно расколотый в битве с М’Каром Возрождённым. Серый Рыцарь обрушил освящённое пламя на корчащиеся джунгли владений Нёгла, и ещё долго порывы ветров варпа приносили лишь запах гари и вопли измученных демонических растений. Во время пути через Шепчущие Луга шесть сестёр, избранных наложниц Слаанеш, попытались совратить Драйго обещаниями славы, власти и мириадов благ, желанных для плоти и духа смертных, но их слова не нашли опоры в душе воителя, и Кальдор разметал расчленённые тела демонесс по алебастровым равнинам. У врат Неизбежного Города Повелитель Перемен М’Кахен предложил Драйго путь домой, но в ответ Серый Рыцарь сокрушил городские стены и заточил дьявольскую птицу среди руин.
Этими подвигами, а также многими тысячами других Кальдор Драйго создал новую легенду, на сей раз в измерении, где из легенд состоит всё сущее. И теперь демоны редко следуют за Серым Рыцарем по пятам. Драйго вновь и вновь проявлял свою полную неуязвимость к порче, и оставил за собой столько тысяч зарубленных демонов, что ныне лишь самые безумные приспешники Кхорна продолжают искать его смерти. То, что что-то может существовать в Царстве Хаоса, а тем более быть полностью неподвластным воле Тёмных Богов, стало новой невозможной вещью в измерении невероятного. Повелители Хаоса так и не смогли уничтожить Драйго, но и сам Кальдор не способен одержать сколь либо значительную победу. Убитые им демоны всегда возвраются в новых телах, грозные джунгли Нёгла вырастают из пепла и даже поверженные стены Неизбежного Города выпрямляются сами по себе.
Но лорд Драйго ещё оставит след в мире смертных. Когда пророк Жостеро заключил сделку с демоном Н’Кари, он затянул в мир смертных часть Царства Хаоса, а вместе с ней и Кальдора. И тогда Драйго ненадолго воссоединился со своим орденом, потому что Братство прибыло на планету, чтобы противостоять Н’Кари. Кальдора явно не было много лет, ибо он не знал этих воинов, но Рыцари приняли его как брата и плечом к плечу с гроссмейстером повергли безумного пророка Жостеро и изгнали его демонических союзников.
Но победа Драйго была тщетной, ибо когда врата закрылись Серый Рыцарь обнаружил, что его вновь затянуло в Царство Хаоса через разлом. Он помог избавить от гибели Жостеро, но не смог спасти себя. Вновь и вновь повторяется судьба Кальдора: он скитается во владениях Тёмных Богов неизвестное время, а временами ненадолго приносит свою вечную битву в мир смертных, чтобы после победы вновь оказаться в заточении. Трудно представить силу духа, которая позволяет Драйго выдерживать такие трудности, но он превозмогает. И поныне Серый Рыцарь шагает по Царству Хаоса, продолжая вечный бой против Тёмных Богов.
Однажды он вернётся.

- Мы сражаемся ради Империума, а не своих душ. В соответствии с волей Императора они уже потеряны или спасены.
Юстикар Анвал Фаун.

Когда сборщики Серых Рыцарей взошли на борт Чёрного Корабля, несущего молодого Анвала Фауна на Терру, то обнаружили, что он ожидает их в воздушном шлюзе. Мальчик казался островком спокойствия в безмолвном кошмаре судна и уверенно заявил, что 'ждал их, чтобы уйти с ними'. Обратив внимание на знак Имперского Орла на лбу Анвала и окружающий его ореол психической энергии, сборщики сочли Фауна подходящим рекрутом и взяли на Титан, ожидая от мальчика великих подвигов.
И после посвящения в Рыцари Анвал быстро оправдал их ожидания. На Вартосе Фаун нанёс смертельный удар Жаждущему Крови Кор'агар'анду. На Гоне он охранял павшего гроссмейстера Лекрака и в одиночку противостоял двадцати кровопускателям, пока не прибыла помощь. Анвал выжил на Халкине VI, хотя всего его товарищи погибли, и на многие недели исчез среди адских врат планеты. Но он так и не сдался, хотя целый мир демонов смерти желал Серого Рыцаря. К моменту прибытия подкреплений Фаун забрался далеко и узнал многое об адских вратах Халкина, и поэтому смог направить своих боевых братьев туда, где они причинили наибольший вред. Так Анвал Фаун заслужил титул юстикара.
И это лишь немногие подвиги, которые совершил Рыцарь - столь грандиозны были деяния Фауна, что его легенда вскоре стала соперничать с сагами величайших и самых почитаемых героев ордена. Но потом случилось немыслимое. Во время изгнания демонов из покинутых залов искусственного мира Малан'тай Фаун пал, Н'Кари насадил его на нечистое копьё словно борова на вертел. Весь Титан смолк, когда тело юстикара привезли для погребения домой. Но когда кортеж понёс Фауна на Поля Мёртвых, произошло нечто невероятное - крики из саркофага остановили процессию. С великой спешкой изумлённые носители раскололи печати гроба и обнаружили, что Анвал жив и внешне невредим.
Воскрешение Фауна вызвало подозрения - боевые братья были рады, что юстикар снова с ними, но опасались, что у этого события есть более глубокое и зловещее значение. Несколько часов назад иссохшее тело Фауна было холодным и безжизненным, но сейчас он вновь шагал среди боевых братьев, был здоровым и крепким как любой другой Рыцарь, и ни следа ран не осталось на коже юстикара. Неважно, как долго и усердно библиарии искали намёки на причину или порчу - они ничего не нашли. После долгих лет изматывающих и болезненных осмотров Фаун вернулся на службу.
В последовавшие десятилетия юстикар продолжал служить со всей решимостью и мастерством, которые когда-то выделили его для величия. Анвал умирал несколько раз, но всегда возвращался живым и полным сил спустя дни, часы или даже минуты после кончины. Многие Серые Рыцари больше не удивляются его видимому бессмертию. А некоторые считают Фауна посланником судьбы - в частности, одно пророчество говорит о вечном воителе, который в конце падёт в окружении врагов у подножия Золотого Трона.
Но для самого Фауна бессмертие стало проклятием. За свою долгую жизнь он видел, как судьба человечества становится всё темнее, а положение Империума - всё более отчаянным. Анвал понимает, как это могут немногие, что его действия и даже деяния всех боевых братьев едва ли могут повлиять на рок человечества. В конце Тёмные Боги получат свою победу, а цивилизация людей падёт. Но юстикар продолжает бороться с неизбежным, он решил встать между Империумом и ордами демонов, которые бы его разрушили. Таковы обязательства его клятв, и Анвал Фаун не намерен их нарушать.

Сей золотой ангел возмездия, сходящий с небес лишь в час величайшей нужды, считается большинством боевых братьев обычным мифом, чтимой частью традиций и загадок Кровавых Ангелов. При столь ужасных событиях является Сангвинор, что поведать об увиденном величии могут только немногие выжившие. Но обладающие доступом к хранящимся в Реклюзиаме летописям уверены в том, что Ангел-Мститель не является обычной галлюцинацией или легендой. Из накопившихся за тысячелетия и увековеченных в окованном железом фолианте историй о явлениях Сангвинора самой знаменитой и охотно рассказываемой является легенда о штурме «Когтя Ужаса» – боевой баржи Повелителей Ночи.
Было так, что искупающим ныне забытые прегрешения двенадцати боевым братьям приказали атаковать «Коготь Ужаса» и убить его капитана. Никто не ожидал успеха, поскольку Кровавых Ангелов численно превосходили в сотни раз, но Сангвинор счел их задачу достойной и присоединился к нападению в тот момент, когда абордажная торпеда пробила обшивку боевой баржи. Он задержался, дабы даровать своё благословение командовавшему налетом сержанту, а затем подобно порыву жгучего ветра прорубил кровавую просеку в защитниках «Когтя Ужаса».
Примечательно, что в тот день деяния Сангвинора не даровали кающимся боевым братьям легкой победы. Кровавые Ангелы сражались за каждый шаг с жаждущим мести экипажем космодесантников Хаоса, хотя путь к командной палубе был устлан расчлененными телами и оторванными конечностями жертв вечного воителя. Поиск увенчался успехом, а капитан «Когтя Ужаса» был убит, но лишь сержант выжил и вернулся на Баал. Сангвинор не исполнил задачу своих боевых братьев, но своими мощью и гневом сделал невозможное возможным. Имя уцелевшего исчезло из относящихся к боевой барже записей, но временами Данте обращает свой разум к тем временам и со слабой улыбкой вспоминает обновленную веру сержанта в предназначение ордена и собственные способности.
Впрочем, одно дело – знать деяния Сангвинора, а совершенно другое – понимать его природу. Немногочисленная часть Совета Ордена утверждает, что легендарный воитель – воплощение благородной стороны примарха, удерживавшей в узде внутреннюю тьму Сангвиния и с его смертью потерянной для Кровавых Ангелов. Сангвинарные Гвардейцы непреклонно верят, что он – никто иной как Азкэллон, основатель их ордена, хранимый милостью Императора от бега времени. Столь велика легенда о Сангвиноре, что она давно выскользнула за пределы ордена и обострила неприязнь, которую определенные круги Империума питают к Кровавым Ангелам. Инквизицию особенно тревожат мысли о том, что вечный воитель может быть своего рода психической сущностью, чье существование доказывает то, что Кровавые Ангелы столь же повреждены духовно, сколь и физически. Но, какое бы раздражение Сангвинор ни вызывал у чужаков, для его боевых братьев вечный воитель является чтимой частью наследия, которая беспокоит их не больше струящейся в венах крови...

823.М41. Инцидент на Кхартасе.
Капитан четвертой роты Зораил убит Жаждущим Крови Ка’Бандхой. Лишь заступничество Сангвинора предотвращает полное уничтожение ударной группы. Францесий Кастигон становится Капитаном 4-й.

843.М41. Даларикские Капании.
Три роты Кровавых Ангелов послали на Даларик, чтобы остановить нападения коварных эльдар. Несколько побед практически обесценились, когда ударная группа угодила в западню, а ксеносы перерезали больше сотни боевых братьев. К счастью, явившийся в самый черный час Сангвинор поверг Аватара и обратил в бегство выживших эльдар.

Габриэль Сет стал магистром Расчленителей, когда его орден находился на краю небытия. После тысячелетий беспрестанных зверств многие войска Империума сторонились Расчленителей. Другие ордены Космического Десанта считали, что они находятся в одном шаге от превращения в ренегатов, а Инквизиция готовилась провести полную проверку ордена. Что ещё хуже, мутации геносемени Расчленителей усугубили проклятье Сангвиния, увеличив тем самым число инцидентов проявления Чёрной Ярости. И даже те Расчленители, которым повезло избежать влияния Чёрной Ярости, оказывались подверженными приступам безрассудной кровожадности, что неминуемо приводило к большим потерям личного состава каждый раз, когда орден отправлялся на войну.
В день своего вступления в должность Сет угрюмо выслушивал сангвинарных жрецов, представлявших ему свидетельства ужасной правды – скорость, с которой их боевые братья впадают в безумие или гибнут, значительно превосходила возможности Расчленителей по восполнению потерь. За два столетия Расчленители сойдут на нет, покинутые своими союзниками и преданные собственной плотью. В тот момент Сет поклялся, что если Расчленителям суждено погибнуть, то истории об их доблестных деяниях будут рассказывать с гордостью, а не перешёптываться о жестокости и безумии.
Под руководством Сета планета ордена Кретация стала не более чем автоматизированным арсеналом и центром комплектования личного состава. Основная часть Расчленителей постоянно находится вне планеты, выполняя дальнее патрулирование Сегментумов Ультима и Темпестус, а библиарии ордена прослушивают эфир, в поисках астропатических сообщений о помощи. Поэтому Расчленители часто оказываются в первой волне подкреплений, прибывающих на атакуемый мир. Сет лично возглавляет абордажи вражеских кораблей или контрудары по зонам высадки захватчиков, не давая врагам шанса закрепиться на плацдарме. Магистр Расчленителей понимает, что у него нет никакой реальной возможности уменьшить кровожадность своих собратьев – он и сам подвержен ей в той же степени. Однако, атакуя врага первыми, отдельно от других войск Империума, Расчленители могут скрыть свои худшие зверства, а также избежать сопутствующих потерь среди союзников, бывших ранее неотъемлемой частью любых атак ордена. Теперь миры, прежде осуждавшие Расчленителей, восхваляют их как своих спасителей, а Сета – как творца этого спасения.
Сейчас ещё слишком рано рассуждать, принесёт ли в конечном итоге стратегия Сета плоды, и смогут ли Расчленители вернуть себе место в пантеоне почётных защитников Империума. Но, несмотря на свои намерения, Сет практически ничего не сделал, чтобы развеять недоверие своих самых непримиримых критиков, ещё слишком хорошо помнящих операции, сорванные импульсивными атаками Расчленителей. Но подобные проблемы не беспокоят великого магистра Сета, так как он в глубине души никогда не оставлял надежды, что Расчленители смогут избежать полного истребления. Это слабая надежда, в лучшем случае. Только время покажет, какая судьба уготована Расчленителям и их великому магистру...

Ныне, когда в Империуме начинается Эра Угасания, Кровавыми Ангелами правит командор Данте – Повелитель Воинства, Несущий Свет Сангвиния. Он - живая легенда, уже много столетий совершающая подвиги. Многие считают Данте старейшим из живущих космодесантников. Времен, когда у Кровавых Ангелов был другой повелитель, не помнит даже капитан Имперских Кулаков Лисандер, пропавший на тысячелетие среди вихрей и потоков варпа.
Боевой опыт Данте неоспорим. Он сражался в бессчетных битвах, дирижировал бесчисленными крупными компаниями и одержал добытые кровью победы на таких мирах, как далекая Махария Ультима или несущийся сквозь звезды Джонол. Говорят, что нет человека, посетившего больше из миллионов миров Империума, чем Данте, являвшийся на них в полном боевом облачении во главе величественного мстящего воинства.
Для остальных магистров командор – пример бесстрашия, упорства и стратегического гения, обращающийся к сердцам космодесантников. Для оказавшихся в тяжелом положении генералов и маршалов Имперской Гвардии – трижды приветствуемый и чтимый союзник на передовой защиты человечества. Для обычных солдат и гражданских – истинный спаситель, золотой бог, сходящий с небес на крыльях огня.
Данте живет столь долго, что его подвиги обросли мифами. Невозможно сказать, сколь много орочьих голов он отсек во время Освобождения Канау, ибо это число растет с каждым новым рассказом. Действительно ли он поверг Жаждущего Крови Скарбранда пред Вратами Пандемониума? Истинно ли, что один могучий удар разрубил демона пополам? Лишь сам Данте знает правду. Но он не рассказывает о таких событиях, сколь бы не снедали преувеличения его воинскую гордость. В эти темные времена Империуму нужны герои, нужна надежда, и поэтому Владыка Кровавых Ангелов остается на своем месте, чтобы человечество не утратило сердце.
Но при всех успехах, а возможно из-за них, Данте устал от своей ноши. Он прожил гораздо дольше, чем должно, а бремя веков становится все тяжелее. Лишь одно удерживает Данте от апатии. В Свитках Сангвиния записано видение примарха о великой битве, которая превзойдет все минувшие, когда золотой воитель встанет между Императором и тьмой. Многим поколениям Кровавых Ангелов эти пророчества говорили о предвидении Сангвинием своей судьбы, но Данте считает по-другому из-за некоего инстинкта, возможно рудиментарного отпечатка легендарной прозорливости примарха. Однажды, возможно скоро, защита Императора окажется в руках Данте, полного решимости исполнить свой долг...

Некогда он был братом Калистарием - библиарием, обладавшим исключительной доблестью и силой духа. Но Черный Гнев не заботит благородство души или деяния плоти. Проклятие Сангвиния овладело Калистарием, когда во время Второй Войны за Армагеддон он сражался у стен Улья Гадес. Библиарий был зачислен в Роту Смертников и принял участие в последнем штурме Экклезориума. И вместе со многими другими был погребен под лавиной обломков обрушившегося здания.
Калистарий пролежал в заточении семь дней и семь ночей, когда его лихорадящий разум балансировал над бездной безумия, а тело было на грани смерти. Но библиарий не поддался. Он силой воли противостоял сжигающему изувеченное тело изнутри неконтролируемому гневу. С великим трудом Калистарий отринул Черный Гнев и превратился в нечто большее, чем был раньше. В полночь седьмого дня он вырвался из каменной тюрьмы и возродился как Мефистон, Повелитель Смерти.
Его воскрешение не осталось незамеченным. Орки все ещё рыскали среди руин, хотя Гадес вновь был в руках Империума. Звук раскалывающегося камня привлек внимание одной банды, когда Мефистон раскидал железобетонные булыжники гробницы. Казалось, что безоружный библиарий в расколовшихся и погнутых доспехах станет легкой добычей, но ничто не могло быть так далеко от истины. Генетическое семя, дремавшее уже много лет, пробудилось и вызвало дальнейшие изменения, наполнив Повелителя Смерти исключительной мощью и энергией. Двигавшийся с недоступной оркам скоростью Мефистон обрушил шквал ударов, каждый из которых крушил плоть и в щепки раскалывал кости. За несколько секунд умерло пять орков, а скоро за ними последовали другие. У зеленокожих не было шансов, но они были столь же упрямы, сколь решителен был Мефистон. Но выжившие бежали, когда возрожденный ангел насквозь пробил грудь крупнейшего орка и вырвал его сердце. Доспехи начавшего долгий путь к имперским позициям Повелителя Смерти были липкими от крови.
С того дня Мефистон быстро возвышался меж рядами Кровавых Ангелов, а ныне он занимает пост Верховного Библиария. Повелитель Смерти – объект благоговейного страха и почтения для большинства боевых братьев, которые воспринимают его как спасителя во времена бедствий. Другие же не столь благосклонны, ибо они едва узнают старого Калистария в Мефистоне. Калистарий был речистым, а Мефистон говорит лишь тогда, когда это действительно необходимо. Калистарий на поле боя и вне его находился в компании боевых братьев, а Мефистон проводит безмолвные часы в раздумьях, а иногда по его несравненно благородному лицу видно, что душа Повелителя Смерти ещё не обрела покоя. Возможно, что эти перемены были неизбежными, учитывая тяжелую трансформацию.
Но ходят слухи, что Мефистон заплатил за своё воскрешение ужасную цену, а когда он подчинил Черный Гнев, то освободившееся место заняло нечто ещё более ужасное. Нужно надеяться, что эти слухи безосновательны и вызваны завистью к величию. Мефистон хранит свою тайну, а истину покажет лишь время...

965.М41. Искушение Мефистона.
Князь Демонов М’Кар Возрожденный поймал верховного библиария Мефистона в кристальных пещерах Солона V. Он попытался завлечь Кровавого Ангела на путь отступника и утверждал, что библарий уже идет к демоничеству. Отринувший наглую ложь М’Кара Мефистон вышиб из своего пленителя дух, но зловещее зерно сомнений угнездилось в сердце героя...

992.М41. Ульи Голлонана.
Внявший мольбам о помощи верховный библиарий Мефистон повел ударную группу "Сангвинатус" на мир-улей Голлонан. В восстании, казавшемся сначала обычным крупным мятежом, было быстро обнаружено глубоко укоренившееся заражение генокрадами. Ударная группа Мефистона очистила ульи от инопланетных паразитов, но было уже слишком поздно – корабли осколка флота-улья Кракена появились в системе Голлонан, когда ещё добивали последний рой. Осознав, что его сил будет недостаточно для отражения натиска тиранидов такого масштаба, Мефистон принял командование обороной системы и послал запросы о помощи на далекий Ваал и на Коринал – близлежащую планету Вермилионовых Ангелов.
Последовавшие сражения в глубинах Голлонана насытили даже жаждущих битвы Кровавых Ангелов. Первый удар тиранидов нейтрализовал батареи планетарной защиты и автоматические сторожевые пушки. Второй аннигилировал сеть важных, несмотря на старомодность, ядерных аккумуляторов, обеспечивавших энергией большую часть Голлонана. В результате в глубинах Подулья началась чудовищная битва за выживание, а силы Кровавых Ангелов растянулись до предела, чтобы сплотить армию планеты против бесконечных орд термагантов, равенеров и карнифексов.
Люди держались лишь там, где сражался Мефистон. За две кошмарных недели библиарий бессчетное количество раз проявил себя. Он не спал и не отдыхал, но продолжал сражаться против вторгшихся чужаков, хотя остальные Кровавые Ангелы смертельно устали. Деяния Мефистона вошли в легенды. В Часовне Сна Императора он голыми руками разорвал карнифекса в истекающие ихором клочья. Библиарий шесть часов без помощи удерживал разрушенный вход в очистительную станцию. А в последние часы чудовищного вторжения Мефистон в одиночку прорубился сквозь возглавлявший штурм рой, поверг мерзкого тирана и всех его отвратительных стражей, прежде чем сам не устоял перед тригоном.
Падение Мефистона, которое могло бы разорвать сердца защитников, лишь заставило их удвоить усилия. Таков был боевой дух вымотанных Кровавых Ангелов, что они продержались до прибытия подкреплений.
Подобно мстительным истинным ангелам свежие роты Кровавых и Вермилионовых обрушились с небес в десантных капсулах и транспортных штурмовиках «Грозовой Ворон», но они были не одни. Эльдар Ультве, возглавляемые древним провидцем Эльдрадом Ультраном, приземлились вместе с космодесантниками, чтобы сражаться бок о бок с людьми ради своих загадочных целей. Три высадившихся армии истребили тиранидов, полностью уничтожив осколок Кракена. Эльдрад Ультран задержался, чтобы увидеть, как из-под обломков выбирается израненный, но живой Мефистон – лишь укрепивший веру братьев в себя вторым воскрешением.

Некогда Эразм Тихо был величайшим штурмовым командиром Кровавых Ангелов и, по слухам, протеже Данте и его избранным наследником. Теперь же он – мрачное напоминание о том, что даже самые лучше и способные сыны Сангвиния не застрахованы от хватки Черного Гнева.
Тихо принял командование третьей ротой после того, как его предшественника убили во время второй войны за Армагеддон. Вскоре бывший сержант показал свою удаль – возглавил травлю шустрых психов босса Гракки и отбил ключевые оборонительные позиции вдоль реки Харон. Воодушевленная успехами третья рота устремилась вперед, чтобы нанести удар по орочьим линиям снабжения на Армагеддоне Прима.
Во время одной из таких операций рота Тихо угодила в засаду. Кровавые Ангелы одержали победу, но в начале битвы капитан пал жертвой психического натиска чуднапарня и был оставлен умирать. Никто не знает, как это произошло, но Тихо выжил, хотя побочные эффекты кошмарной псионической атаки парализовали половину его лица, которая навечно застыла в жуткой ухмылке мертвеца. Эразм был одержим красотой и эстетическим вкусом, как и любой другой Кровавый Ангел, поэтому такая судьба была для него хуже самой смерти. В некогда чистом сердце капитана начали скапливаться горечь и гнев, которые открыли врата заточенной в глубине души Тихо ярости.
Эразм не выдержал жалостливых взглядов своих братьев и приказал высокочтимым оружейникам ордена выковать маску, которая скроет его уродство. Казалось, что это простое действие приносило покой Тихо, который на некоторое время вновь стал хладнокровным. До самого конца войны за Армагеддон третья рота оставалась в гуще схватки, а капитан руководил ей так же, как и на ранних этапах кампании. Но все видели, как возрастало рвение Эразма всякий раз, когда он чувствовал в воздухе привкус орочей крови.
Вскоре после великой войны стало ясно, что с Тихо не все в порядке. Более он не расслаблялся в священных залах крепости-монастыря, ибо их красота лишь напоминала капитану об его увечье. Данте неохотно назначил Эразма на линию фронта на постоянной основе, но и там вспыльчивость капитана медленно росла, а его тактические действия стали дерзкими для безрассудства. Когда на Армагеддоне разразилась новая великая война, Тихо поддался Черному Гневу и занял место в Роте Смертников. Возможно, что Эразм должен был умереть давным-давно на планете, где он наконец пал, с яростью одержимого разрывая орочьих защитников Улья Темпестора.

995.М41. Обезглавливая Змея.
Угрозе флота-улья Йормугандра противостояли ударные группы многих орденов космодесанта, включая третью роту Тихо. Эразм привел своих боевых братьев к нескольким крайне важным победам, но столь безрассудными были действия, что сангвинарные жрецы начали опасаться за рассудок капитана.

Сей воитель – Верховный Капеллан Кровавых Ангелов и Спаситель Заблудших. В ордене нет должности более чтимой и ненавистной. Чтимой за тяжелую, но необходимую ношу Астората, а ненавистной потому, что она навеки запятнала его кровью боевых братьев.
Призвание Астората – находить среди Отпрысков Сангвиния тех, чьи души забрал Черный Гнев, а ментальное вырождение столь сильно, что даже смерть в битве больше невозможна. Нашедший добычу капеллан обрывает жизнь заблудшего брата одним могучим ударом по шее, чтобы преодолеть дарованную Черным Гневом дьявольскую живучесть. Несомненно, что для проклятых это дар и проявление милосердия. Но рядом с Асторатом ни один боевой брат не чувствует себя спокойно, ибо все знают, что удар страшного топора может стать последним, что они ощутят.
Долг часто приводит капеллана к наследникам ордена, хотя официально он ограничивается Кровавыми Ангелами. Давным давно было решено, что будет лучше, если эту ужасную обязанность будет исполнять один боевой брат, чего было достаточно до сих пор. Посему Асторат скитается меж звезд в поисках тех, кто нуждается в благословенном забвении.
Постороннему наблюдателю может показаться, что само присутствие капеллана разжигает разрушительный огонь Черного Гнева. Ведь там, где находится Асторат, безумие более распространено, а даже ещё вменяемые Кровавые Ангелы словно дичают. Но истина прямо противоположна.
Асторат ощущает вырождающее начало Черного Гнева, прежде чем тот станет заметным любой другой душе – даже своей жертве. Отдельные несчастья эхом отдаются в разуме Спасителя Заблудших подобно предрекающим гибель нотам и усиливаются, когда Черный Гнев охватывает других боевых братьев. Расстояние не может приглушить эту печальную симфонию. Не важно, сражаются ли жертвы на Армагеддоне или в Ультрамаре – Асторат чувствует их и идет туда, куда зовет долг.
Именно поэтому Спаситель Заблудших стал истинным Ангелом Смерти, разрушительной легендой наследников Кровавых Ангелов и их противников. Всюду, где шагает Асторат, врага поджидает не только его ярость, но и бешеная атака космодесантников, заблудших в сумраке теней Черного Гнева. Скорбь Астората об обреченных братьях лишь питает решимость обеспечить им уход в посмертие с последней великой победой. Поэтому капеллан сражается, словно одержимый, и верит в то, что его дары смерти и спасения не отринут...

Сей верховный сангвинарный жрец хранит тайны инициации и Красный Грааль. Говорят, что ни один Кровавый Ангел не похож на Сангвиния сильнее Корбуло, чьи пронзительные глаза и благородная внешность яснее всего отражают природу ордена. Возможно, что ищущего исцеление от Красной Жажды верховного жреца так далеко завело именно это совершенство. Столетиями с момента своей инвеституры Корбуло неустанно трудился над изолированием и нейтрализацией Изъяна генетического семени Кровавых Ангелов. Он странствовал по всей галактике, учась у аптекариев других орденов космодесанта и ища сохранившийся со времен Темной Эры Технологий запретный археотех на забытых планетах.
Корбуло похож на павшего примарха не только физически. Легендарна прозорливость премудрого верховного жреца, чьи советы вновь и вновь оказываются бесценными. Проще говоря, Корбуло разделяет с Сангвинием дар предвидения и может предугадывать образы и очертания грядущего – дар, который лишь изредка проявлялся среди множества поколений Кровавых Ангелов. В редкие часы, когда верховного жреца не зовет долг или поиск исцеления Красной Жажды, Корбуло погружается в Свитки Сангвиния, стремясь соединить знание видений примарха с собственными ускользающими прозрениями.
В этом отношении усердные труды сангвинария много раз приносили плоды. То, что Кровавые Ангелы в полном составе так быстро прибыли на Армагеддон во время первого вторжения Газкулла – результат гаданий Корбуло. Без его руководства флот Кровавых Ангелов никогда не узнал бы время и место, в котором сокрушающий миры демонический крейсер М’Кара Возрожденного войдет в систему Баал, и не поймал корабль в ловушку и уничтожил прежде, чем тот смог опустошить родной мир ордена. Но у всех успешных предвидений есть цена. За последние годы Корбуло стал ещё более замкнутым и скрытным, а на лице появился загнанный взгляд, который нелегко скрыть. Хотя точные детали того, что предвидел жрец, остаются плотно охраняемой тайной, несомненно, что Кровавых Ангелов ждут самые черные времена – дни столь ужасные, что даже знание не сможет защитить...

990.М41. Своды Пандракса.
Ищущий исцеление Изъяна брат Корбуло обнаружил, что древние археотехнические репозитории Пандракса III попали в руки Алаитока. Три роты Кровавых Ангелов, включая знаменитых терминаторов первой, отправились вырвать склады у вмешавшихся в чужие дела ксеносов. Свирепая битва бушевала в техносклепах и катакомбах. Кровавые Ангелы победили, но возглавлявший эльдар провидец пожертвовал собой, чтобы уничтожить нужные Корбуло записи. Поиск начался вновь.

Красный Грааль.
Корбуло, как верховный сангвинарный жрец, ответственен за хранение Красного Грааля – той самой чаши, в которой кровь примарха хранится после его смерти. Сосуд является не только ключевой частью ритуалов посвящения, но грозной реликвией на поле брани.
Присутствие Красного Грааля воодушевляет Кровавых Ангелов, неизвестным образом усиливия унаследованные от Пречистого физические и психические способности. Быть может, хотя это кажется невозможным, часть духа Сангвиния скрывается в чаше, вдохновляя своих потомков на великие деяния...

Некогда сей кардинал был преуспевающим и влиятельным человеком на планете Сан Себастьян. Благодаря уважению равных Готтерих считался очевидным кандидатом на пост Кардинала Астра Офелии. В конце сороковых кардинал Валон сделал много работы для Миссионарии Галаксиа и Схолы Прогениум, перенаправив значительные ресурсы Экклезиархии на дела миссионеров и создание нескольких десятков аббатств схолы в близлежащих секторах.
Помимо этих добрых дел вдали от кардинальского мира Валон также ответственен за несколько почётных проектов на Сан Себастьяне. В частности, Великая Библиотека Тора, в которой находилось несколько сотен томов, касающихся жизни и деяний святого Экклезиарха, была восстановлена и отреставрирована с помощью местного населения. Они трудились несколько лет, изымая книги в другие хранилища, пока масоны и инженеры ремонтировали большое здание, в котором содержалась коллекция. Также были наняты техножрецы для установки нескольких сделанных на заказ стазисных камер для размещения самых старых и драгоценных книг в библиотеке, включая несколько журналов Экклезиарха о своей молодости проповедника.
В качестве платы за усердные труды и преданность кардиналу Валону разрешили отправиться в пятилетний тур по филиалам Схолы Прогениум и путевым станциям Миссионарии, которые были возведены под его покровительством. Тур начался в 965.М41, когда кардиналу подыскали небольшой способный на перелёт через варп катер и команду.
И случилось так, что на полпути на третьем году путешествия кардинал Валон прибыл на планету Лучешио. К великому страху экипажа корабля они оказались в зоне боевых действий. Системе Лучесио угрожал орочий скиталец, а корабли зеленокожих приземлились на агромире. Капитану корабля хотелось отчалить, но Валон настоял, что они продолжат путешествие посещением аббатства Схолы Прогениум на Лучесио.
Аббатство защищали несколько отделений боевых сестёр во главе с палантиной Джоанной, а также персонал и Прогена. Вокруг самой Схолы было мало боёв, хотя сёстры отправлялись на операции по зачистке оказавшихся рядом орочьих шаек.
После прибытия Валона взволнованный аббат настаивал на том, чтобы кардинал вернулся на корабль и продолжил свой путь. Однако Готтерих отказался и настоял на возможности лично увидеть, что было достигнуто с ресурсами, которые были вложены в Аббатство Лучесио. Тренировочные отделения комиссаров, потенциальные сёстры битвы, флотские офицеры-кадеты и остальные были собраны в особые отделения для поддержки боевых сестёр под общим командованием Палантины Джоанны.
Орки совершили несколько нападений на аббатство и прилегающие территории, во время одной из которых Валона застал врасплох налёт истребила-бомбил, когда он осматривал уединённый дворик. Два ракетных попадания обрушили опорные стены и завалили кардинала обломками и грязью. Его нога была сломана, а одно лёгкое пронзил осколок камня. Неспособный позвать на помощь кардинал просто лежал под обломками. Первой его нашла девочка двенадцати лет.
Теперь аббатство было под постоянным обстрелом из орочьих орудий с крыш окружающих зданий, но девочка, Лоиза Делла Моника, была невозмутима, потому что её с младенчества воспитывали в Прогениуме сёстры. С молитвой Императору на губах Лоиза начала выкапывать Валона из-под обломков. Залп снарядов взорвался внутри разрушенного дворика и швырнул Деллу Монику на землю. Она вышла из облака пыли невредимой. На взгляд Валона, возможно, чудесно невредимой.
Спустя несколько недель боёв орков отбросили на многие мили от аббатства, и Валон получил возможность улететь без риска. Он решил не продолжать тур, но вернуться на Сан Себастьян и доложить об экстраординарных встречах на Лученсио. С собой кардинал взял тех, кто храбрее всего бился во время атак на аббатство, включая Деллу Монику.
По возвращении на Сан Себастьян с группой лученсийских ветеранов Готтерих представил их другим кардиналам. После многих дней вопросов и испытаний Деллу Монику провозгласили благословенным Императором источником чудесного вмешательства. Валон давно знал о таких чудесах, но встреча с ними лично возбудила в нём ненасытное любопытство.
Всё ещё обладая годом лицензии и катером, Валон хорошо провёл время, странствуя со своими новыми спутниками, чтобы посетить места известных чудесах в окружающих системах. В итоге это привело его на Санагуа Примар, и привлекло внимание Инквизиции.
То, что на этой планете также был инквизитор Ван Дремен, не было совпадением, ибо здесь в 39-ом тысячелетии произошло Пришествие Живой Святой Блаэсилы. Инквизитор и кардинал встретились в архиве Часовни Блаэсилы и немедленно подружились. Ван Дремен, ториец, сразу же узнал в Валоне потенциального союзника и вскоре поспособствовал его освобождению от обязанностей в Экклезиархии. В ответ Готтерих Валон прибавил свои обширные теологические познания и недавние наблюдения к расследованиям и знаниям Ван Дремена. Они проработали вместе несколько лет.
За это время Ван Дремен принял на службу Инквизиции спутников и самого Валона, который стал его следователем. После смерти Ван Дремена во время Эпсциллионского Отречения лорд-инквизитор Хейденрейх пожаловал Валону полный инквизиционный статус.
Готтерих дожил до сих дней под защитой Деллы Моники и его остальных спутников с Лученсио. Ныне он – известный охотник на демонов, который участвовал во многих боях, которые предшествовали 13-ому Чёрному Крестовому Походу Абаддона и штурму Кадии. Сейчас большая часть тела Готтериха, который был вновь ранен во время этих сражений, искусственно поддерживается множеством хим-индукторов и бионик.
Готтерих Валон невозмутимо служит делу торийцев и исполняет свой долг инквизитора с равным пылом.