|
   |
| Модератор форума: Эскил, Грузовик |
| Форум » Литературный раздел Warhammer 40 000 » Рассказы » «Воздаяние» (Энди Смайлли) |
| «Воздаяние» |
18.10.2013 в 23:15, №1
«Воздаяние» Энди Смайлли Торольф закашлял, выплевывая сгустки крови в грязь. Прикоснувшись к ноющим ребрам, он выругал себя за то, что позволил человеку подойти так близко. Человек – термин едва ли применимый к генетически накачанному существу, рычащему на него с арены. Мускулатуру человека, если он им был, увеличили до безумных пропорций, голова терялась между похожими на глыбы плечами. Нервную систему заменили сетью кабелей, которые пронизывали бледную кожу, как ржавые вены, а ноги приводили в действие поршни, помещенные внутрь увеличенных бедер. За столетие войны Торольф еще не встречал такое кошмарное соединение плоти и науки. Хроногладиатор был быстрее, чем предполагала его масса. Он бросился на Торольфа и врезал кулаком в живот космодесантнику. Удар мог убить его, если бы не усиленный скелет и многочисленные имплантаты, которыми одарили Волка апотекарии Ордена. Торольф знал, что в этот самый момент его улучшенная физиология исцеляет полученные внутренние повреждения. Пара сердец закачивает кровь в травмированные участки, в то время как гемастамен помогает отфильтровать мертвые клетки. – Мы должны держать дистанцию между собой. Торольф взглянул на сокамерника, когда акустические устройства, встроенные в стены арены, перевели слова долговязого синекожего ксеноса на готик. Хроногладиатор снова бросился вперед, из металлический отверстий в его хребте вырывался пар. Торольф нырнул вперед и перекатился, чтобы избежать атаки зверя. Тау отшагнул влево, скользнул вокруг гладиатора и нанес широкую резаную рану на животе, когда тот пробежал мимо. Торольф был невольно поражен – тау владел длинным древковым оружием с изогнутыми лезвиями на обоих концах с завидной сноровкой. Не обращая внимания на рану, хроногладиатор развернулся и снова бросился на них. – Целься по кабелям! – закричал Торольф и бросился вперед, чтобы встретить хроногладиатора лицом к лицу, отвлекая его. Утвердительно кивнув, тау развернулся позади противника и рубанул резким ударом по массе прогнивших трубок, питающих нервную систему хроногладиатора. Насыщенная химикатами жидкость хлестнула струей из рассеченных кабелей, которые скрутились, как раненые змеи, забрызгав открытый живот тау. Закричав от боли, когда химикаты обожгли его кожу, тау бросил оружие и отшатнулся назад. Повернувшись со скоростью, которая противоречила его размерам, хроногладиатор врезал молотоподобным кулаком по челюсти тау. Удар раздробил ее, отбросив чужого, как выстрелянный снаряд. Тяжело дыша, хроногладиатор повернулся лицом к Торольфу. Мутант попытался сделать шаг вперед, его тело сотрясала дрожь, жизненная жидкость не позволяла истерзанному телу рухнуть на землю. Торольф отступил назад, отвлекая хроногладиатора от тау, после чего обогнул ходячую машину, чтобы подобрать оружие тау. Вонзив один конец в землю и обломав древко, космодесантник сделал себе копье. – Твое тело достаточно терпело. Пришло время твоей душе принять часть ноши, – произнес со злостью Торольф, сжимая копье, и бросился сломя голову на хроногладиатора. Зверь напрягся, поигрывая бицепсами, словно собираясь разорвать Торольфа пополам. Находясь за пределами досягаемости мутанта, Торольф метнул копье. Оружие поразило цель, прежде чем хроногладиатор смог среагировать, пробив мягкую плоть горла. Торольф бросился вперед, ударив гладиатора локтем и опрокинув его на землю. Космодесантник первым пришел в себя, поднялся и вдавил копье глубже в шею гладиатора, пригвоздив того к земле. Изо рта гладиатора хлынул темный ихор, когда он потянулся за копьем, но Торольф снова оказался быстрее, колотя кулаками по дельтовидным мышцам и ломая плечевые суставы. Руки мутанта были выведены из строя, ноги беспомощно колотили, тело забилось в конвульсиях от шока, и зверь умер. – Император защищает, – изнуренный Торольф перевернул тело противника и заковылял к выходу. – Космодесантник… я жив, – выкрикнул тау, когда Торольф прошел мимо него. Торольф остановился и закрыл глаза. – В Его глазах, – выпрямившись, он повернулся и подошел к тау, – нет, ксенос, ты не жив. Тау поднял взор, в его глазах стояло замешательство: – Я… я думал нас связывают узы воинов. – В таком случае я был бы так же виновен в ереси, как и те, на кого охочусь, – космодесантник поднял клинок. Торольф провел рукой по гладкому металлу стены камеры, остановившись на почерневшем, щербатом участке. Закрыв глаза, он нащупал линии, его пальцы помнили, как он сделал каждую из них. Мысли Торольфа вернулись к сдавленным крикам хроногладиатора, когда недоразвитая глотка пыталась озвучить его смерть. Он плюнул на стену. Металл зашипел под слюной, когда кислотная жидкость выжгла новый след на металле. Довольный Торольф опустился на колени в молитве, благодаря Святой Трон и Бога-Императора за то, что он все еще жив, чтобы продолжать свою миссию. Торольф беспокойно посмотрел на горбунов. Их невинные, улыбающиеся лица противоречили заплаканной коже, вызывая у Торольфа желание отрегулировать свое зрение так же, как оптические линзы боевого шлема. Он не представлял, сколько времени прошло после боя с хроногладиатором, но был уверен, что момент для следующего выхода на арену не настал. Возможно, подумал Космический Волк, дело было в особенности турнира. С момента своего пленения он понимал, что время течет необычно. Оно казалось раздробленным и непостоянным, дни не отличались от часов, секунды растягивались в вечность. Торольф вздохнул сквозь сжатые зубы, время было еще одной постоянной, которую эльдары забрали у него. Проведя рукой по черной одежде, которая заменила силовой доспех, он представил выемки на священном нагруднике, его пальцы могли найти каждую трещину в усиленном керамите, как свидетельство спасения его жизни. Космодесантник поклялся в душе, что снова наденет доспех. Он посмотрел мимо тюремщиков на открытую дверь камеры и подождал, пока войдет ублюдочная женщина. Она не вошла. Из темноты за дверью вылетело тело, брошенное, как кукла кем-то или чем-то сильнее даже накаченного стимуляторами хроногладиатора. Оно тяжело приземлилось между горбунами, дергаясь в конвульсиях и выкашливая кровь. Торольф бросил один взгляд на лежащую ничком фигуру, тут же узнав усиленную мускулатуру брата космодесантника. Без слов горбуны повернулись и вышли, дверь за ним заперлась. Торольф подошел, чтобы проверить жизненно важные органы… – Назад, – прорычал новоприбывший сквозь окровавленные зубы и оттолкнулся от земли. – Спокойней, брат, мы оба игрушки одни и тех же тюремщиков. Я не причиню вреда, – Торольф раскинул руки в знак примирения и отступил к дальней стене. Похоже, космодесантник успокоился и прислонился к противоположной стене. – Где мы? Торольф посмотрел на обнаженного космодесантника, изучая глубокие шрамы, исполосовавшие бледную плоть. Тело усеивали красноречивые следы колотых ран, сувениры, оставленные дыбой, терзавшей нервную систему человека. Торольф почувствовал, как напряглись его мышцы, когда вспомнил собственные муки от рук тюремщиков. А вот лицо новичка, напротив, было нетронутым, на нем не было ни единого следа сражений, которые Торольф рассчитывал увидеть на одном из отборных воинов Императора. Это напомнило Волку горбунов с изувеченными телами и прекрасными лицами. Его передернуло от извращенной работы эльдарских хирургов. – Мы в Даморре, – Торольф говорил с приглушенной четкостью, как проповедник, утешающий свою паству. Когда он говорил, то искал свои четки, но эльдары забрали их вместе с остальным военным снаряжением, когда схватили его. Воин-монах вздохнул и дал себе слово попросить прощения у Императора за произнесенное слово ксеносов. – Это мир-арена эльдарских пиратов.
Подпись пользователя:
Только поддерживая наших товарищей, мы сможем победить превосходящие силы врага.
«Когда держаться позади и отдавать приказы, а когда идти впереди и вести за собой – вот вещи, которым командира на самом высоком уровне научить нельзя. Каждый должен дойти до этого сам. Ведь окончательный судья в итоге – это победа. И всё же я подчеркиваю: всегда нужно стремиться к триумфу с наименьшим риском».– командующий Чистый Прилив 
|
21.10.2013 в 16:13, №2
Новичок собрался заговорить, но Торольф прервал его.
– Думаю, брат, моя очередь задать вопрос. Другой космодесантник кивнул. – Кому ты служишь? На лице космодесантника вспыхнул гнев. – А почему я тебе должен говорить? Какому Легиону ты служишь? – Я не стремлюсь добиться преимущества над тобой, брат. Я – Торольф Ледоход, сын Русса. – Космический Волк, – выплюнул космодесантник, плохо скрывая свою неприязнь к детям Фенриса. – Новичок внимательно рассмотрел другого воина. То, что Торольф вместо расхваливания своего Ордена говорил так скромно, противоречило всему, что он знал о потомках Русса. – Ты неплохо говоришь для берсерка. Торольф почувствовал на себе взгляд космодесантника. Он задумался, насколько по-скотски должен выглядеть, волосы спутанными окровавленными прядями ниспадали на плечи, лицо обрамляла растрепанная борода. – А теперь, – голос Торольфа стал жестче, – я хочу знать, с кем делю камеру. – Я – Эканус из Темных Ангелов. Торольф пристально посмотрел Темному Ангелу в глаза и не обнаружил в нем пятна Хаоса. – Я однажды сражался вместе с Темным Ангелом. – Что? Торольф опустил глаза. – Рамиил был моим первым сокамерником. Могучий воин. Я чту его каждым вдохом на арене, мое тело – монумент его наследию. – Где твои клыки, волк? – грубо спросил растерянный Эканус. Торольф от раздражения стиснул зубы. – Те бы лучше следить за своим тоном, сын Джонсона, – он замолчал и провел рукой по рту. – Их дьявольские хирурги получили большое удовольствие, спилив дар моего повелителя. Боль и оскорбление я смою кровью. – Торольф перевел взгляд к отметкам убийств на стене. Эканус проследил за ним. – Дайте Космическому Волку подсчитывать убийства. Твое и твоих братьев представление о чести больше соответствует варварству захолустных дикарей. Лицо Торольфа смягчилось. – Это не из-за славы. Каждая отметка служит напоминанием о наказании, которое мне предстоит, когда это закончится. – Это никогда не кончится, Волк. Я стал чемпионом на двух их адских игрищах, только чтобы оказаться здесь, в начале нового кошмара. – В смерти, брат, в смерти все закончится. – Хм, – фыркнул Эканус. – Возможно, мы с тобой будем сражаться следующими. – Возможно, – мягко ответил Торольф. – Эльдары получают большое удовольствие, наблюдая за тем, как арена разрывает узы братства. – Рамиил? Торольф кивнул. – Я убил его, – он встретил кровожадный взгляд Экануса. Брови Темного Ангела изогнулись от гнева. – Не бойся, брат, если мы протянем достаточно долго на этом проклятом турнире, тогда, вне всякого сомнения, мы сразимся друг с другом. У тебя будет шанс восстановить честь Рамиила… – Торольф сел на пол и закрыл глаза, – но пока нам вполне хватит ксеносов и отвратительных мутантов, чтобы затупить свои клинки. Скрежет шестеренок и грохот рычагов цепной передачи разбудили Торольфа. Он мог задействовать каталептический узел, позволив части своего мозга отключиться, в то время как другая оставалась бы активной. Но в действительности ему был нужен полноценный отдых. Перенесенные за последнее время нагрузки на тело были ничем в сравнении с тем, что пришлось выдержать его разуму. Он приподнялся и сел, когда медные двери со скрипом открылись. Вошла гибкая фигура, симметрия ее длинных, изогнутых конечностей и безукоризненная грудь противоречили вертикальной решетке, заменяющей лицо. Торольф остался на месте, когда вошли двое ее сородичей и встали по бокам от нее. Они оба сильно горбились, грудная мускулатура была развита до такой степени, что угрожала сломать им спины. Их отвратительные тела покрывала нездорового цвета кожа с порами, из которых вытекали смертоносные токсины. Тем не менее, по стандартам большинства культур у них были красивые лица. – Встань, – прошипела команду женщина через решетчатое лицо. Слово проскрипело в воздухе, одновременно искаженно и отчетливо. Если бы не ухо Лимана, которое отфильтровало резкость звука, он бы ворвался в череп Торольфа, как ленточная пила. Когда это случилось, космодесантник почувствовал влагу на щеках – из ушей сочилась кровь. Он встал, не отрывая взгляда от извращенного уродства женщины, и подождал, пока горбуны вышли вперед и заковали его кисти в тяжелые цепи. – За мной, – женщина резко повернулась, ее увитые шипами волосы рассекли воздух, когда она вышла. Торольф заскрипел зубами, борясь с тошнотой, вызванной ее голосом, и позволил горбунам вывести себя из камеры. Коридор вонял смертью. На полях сражений Торольф сталкивался с запахом почти каждой вообразимой смерти: едкая вонь нечистот, смешавшихся с костями, когда разрывные снаряды рвали людей на куски; резкий запах лазерных лучей, пронзающих плоть; удушающий смрад прометия, который сжигал людей дотла и испарял воздух, которым они дышали. Но запах смерти в коридоре был намного более мерзким, чем любая погибель, которую солдат мог принести врагу. В воздухе чувствовалась развращенность, смерть, причиненная палачами ради наслаждения. Торольф изо всех сил старался не вдыхать воздух слишком глубоко, вонь многочисленных токсинов подавляла его усиленные чувства. Здесь, в глубинах изобретенного чужими ада, ты умирал долго, когда тщательно продуманные пытки ломали твой дух, а гниение и разложение уничтожали тело. Смерть в этом месте не была средством достижения победы в войне, ее приемлемой частью. Здесь убивали ради самой смерти. Горбуны повели Торольфа по извивающемуся коридору из тусклого металла и гладкого камня, освещенного мерзкими лицами, которые свисали с потолка, наподобие фонарей. Глаза и рты отбрасывали тусклый свет на панели коридора. Каждый раз, как его вели из камеры, Торольф пытался сориентироваться. Он пытался запомнить последовательность поворотов в коридоре, подсчитывая фонари, потом запоминая вид других камер, которые они проходили. Но это было бесполезно, каждый раз коридор выглядел иначе, поворачивая в другом направлении. Его было так же невозможно понять, как космодесантнику отвергнуть сотню лет тренировок и инстинкт, который заставлял его продолжать попытки. У подножья металлического спуска женщина повернулась и приказала остановиться. Торольф подчинился, а горбуны прошли вперед и сняли цепи. – Иди, – женщина указала на рампу вытянутой рукой, которая заканчивалась ножеподобными пальцами. Торольф устремил взгляд вперед и начал подниматься по скату. Поверхность, которая поначалу казалась гладкой и безликой, была покрыта замысловатым узором и текстом, вырезанными на металле с мастерством, которое, по мнению Торольфа, было не подвластно лучшим ремесленникам его Ордена. По выемкам между символами текла кровь, вычерчивая зловещий контур вокруг них. Торольф почувствовал, как ускорился его пульс, когда понял, что арена, на которую он собирался взойти, была более значимой, чем те, на которых он сражался прежде. На вершине рампы Торольфа встретила громадная круглая металлическая дверь, через которую могли проехать бок о бок два священных «Лэндрейдера» Ордена. Он стал ждать. С шипением круглая дверь открылась, ее похожие на лепестки сегменты разделились, открыв такие же массивные ворота с шипами. Хлынул свет, и Торольф вынужден был прикрыть глаза, пока они не привыкли. Затем раздался шум, оглушительная какофония насмешливых голосов, призывающих Торольфа к битве. – В темных и забытых краях скрываются враги Императора. Будь непоколебимым. Ты получил его дары, чтобы суметь войти в эти места и очистить их, – Торольф позволил мантре замедлить биение двух его сердец и снять напряжение в плечах. Ворота сильно задрожали, когда невидимые машины подняли их внутрь сводчатого потолка. Торольф сделал глубокий вдох и шагнул вперед. Кто бы его ни ждал, он принесет ему прощение Императора. Торольф шагнул на арену, стальную платформу, покрытую крупным, острым гравием, где его встретил взрыв шума толпы. Космодесантник проигнорировал их, благодарный жару трех солнц планеты, опаливших его. Колизей был намного больше тех, на которых он сражался. Ярусные галереи окружали арену, поднимаясь в небо кровавого цвета. Даже улучшенные глаза Торольфа могли разглядеть не более чем размытые очертания. Толпу от гладиаторов ничто не отделяло, позволяя немногим избранным быть забрызганными кровью бойца, когда его плоть вспарывал клинок противника. Между каждым рядом сидящих зрителей из земли торчал железный шест, на конец которого была насажена голова убитого гладиатора.
Подпись пользователя:
Только поддерживая наших товарищей, мы сможем победить превосходящие силы врага.
«Когда держаться позади и отдавать приказы, а когда идти впереди и вести за собой – вот вещи, которым командира на самом высоком уровне научить нельзя. Каждый должен дойти до этого сам. Ведь окончательный судья в итоге – это победа. И всё же я подчеркиваю: всегда нужно стремиться к триумфу с наименьшим риском».– командующий Чистый Прилив
|
21.10.2013 в 16:15, №3
На противоположной стороне арены Торольф увидел противника – орка. Он убил на полях сражений сотни родичей зеленой твари, отдавал приказы об уничтожении многих тысяч других с борта находящейся на орбите боевой баржи. Но здесь, без защиты благословенного доспеха, очищающих снарядов болтера и ободряющего веса крозиуса арканума громадный орк казался более сложной проблемой. Даже согнувшись, зверь был на голову выше Торольфа. Выпрямившись, он стал бы вдвое выше космодесантника. Орк сжимал в огромных кулаках самодельные булавы – металлические колья с прикованными к верхушке каменными глыбами.
Торольф сжал в правой руке цепной меч, который взял в арсенале. – Противопоставь мощь своей веры силе врагов и ты остановишь их натиск, – Торольф преклонил колени в молитве, благословляя временное оружие так, как почтил бы собственное. Воздух над центром арены заискрился и исказился. Торольф перевел внимание вверх, когда свет свернулся в себя, породив черное пятно, из которого материализовался обсидиановый балкон. Платформа была лишена всяких двигателей, и Торольф решил, что ее удерживает в воздухе та же продвинутая антигравитационная технология, которую эльдары использовали в своих танках-скиммерах. Толпа затихла, когда в центре балкона открылись двери. На платформе появилась одинокая фигура. Торольф узнал ее по пропитанному кровью плащу из кожи, свисавшему с плеч. Оратор, абсурдный диктор арен Даморры, был облачен в багровый доспех, с которого стекала густая кровь, выкачиваемая на его поверхность скрытыми форсунками. Кожа бритого черепа была туго стянута и закреплена на затылке, веки открыты и приколоты, демонстрируя бесцветные, слезящиеся глаза, а рот зашит колючей проволокой. Он был ужасающим зрелищем, как и все, что находилось на арене. – Граждане Даморры, воины Режущего Лотоса, поднимите свои клинки и преклоните колени, – губы Оратора оставались закрытыми, когда он говорил. Вместо этого, сотни омерзительных лиц, насаженных на колья вокруг арены, озвучили его слова, их безжизненные челюсти двигались в неестественный унисон. Сотня тысяч зазубренных клинков заблестела на солнце, когда собравшаяся толпа повиновалась. – Архонт Кʹшаик, – Оратор взмахнул руками, стряхнув кровь с доспеха. Капли повисли на слишком долгое мгновенье, сотворив омерзительный коллаж, нарисованный кровью врагов архонта. Для Торольфа они образовали багрового змея, и он почувствовал, как скрутило внутренности от вида неестественной жидкости. Кʹшаик шагнул через двери навстречу оглушительным аплодисментам, соединенные пластины его иссиня-черного доспеха двигались, как надкрылья жуков. Кровавый повелитель развращенного мира-арены поднял руку и занял место в передней части балкона. Оратор снова заговорил устами мертвых. – Здесь, в Кселаик Прайм, наиболее окровавленном из наших скромных амфитеатров, начинается турнир Разрезанной вены. Позвольте открыть его кровью выращенного в лаборатории человека и кишками варвара–орка. Торольф попытался заблокировать голоса, но они накатывались на него тошнотворной волной, которая затопила его разум. Он оглянулся в поисках какого-нибудь способа заглушить их, но не увидел ни кабелей, ни антенн, соединяющих Оратора с мертвыми. Торольф не осмелился подумать о той унизительной технологии, которую чужие использовали, чтобы достичь такой связи с мертвыми. – Император защищает, – сказал он, отогнав мысли о смерти. На арене оглушительно заревел орк, он так широко открыл рот, что мог бы проглотить целиком голову Торольфа. Тот продолжал стоять на коленях с закрытыми глазами. Взбешенный неразумным поведением своей добычи, зеленокожий ударил себя в грудь и бросился на космодесантника. Торольф почувствовал, как дрожит земля под ускоряющимися шагами орка. Зеленокожий помчался вперед, и Волк уловил вонючее дыхание зверя. Торольф переместил вес на носки. Запах пота орка наполнил его чувства. Он услышал хруст гравия, когда тварь развернулась и направила булаву ему в лицо. Торольф отпрыгнул назад, его клинок мелькнул, разрезав грудь и выйдя через глаз орка. Зеленокожий завыл и отшатнулся назад. Торольф приземлился и кувыркнулся в сторону от беснующегося орка. Вскочив, он бросился к зверю и отрубил нисходящим ударом его правую кисть. Развернувшись на месте, он заблокировал булаву, которую орк держал в левой руке, но сила удара опрокинула его на спину. Торольф откатился в сторону, когда зверь опустил ногу, чтобы вдавить его в землю, и перерезал тому подколенные сухожилия. Орк повалился вперед, Торольф вскочил на ноги и, сжав меч в двуручном хвате, рубанул по шее врага. Забрызганный кровью космодесантник вырвал меч и посмотрел на архонта, когда голова зеленокожего упала тому на плечи. – Наши тактики не так уж и отличаются, Космический Волк. Ты сражаешься с большей грацией, чем я полагал. Торольф не представлял, как Эканус увидел его бой с орком, но был слишком уставшим, чтобы допытываться. – Рамиил. Я много раз сражался вместе с ним, – Торольф опустился на пол, – Истинный воин должен учиться у союзников и приспосабливаться к врагам. Эканус ничего не сказал. Торольф проснулся, когда они пришли за Эканусом. Хотя его глаза были закрыты, Волк позволил каталептическому узлу поддерживать часть мозга активной, отказавшись частично от отдыха, чтобы сосредоточить внимание на новом сокамернике. Судя по запаху, в камеру вошли двое горбунов, но Торольф не почувствовал женщины. Он уловил новый запах, когда резкий мужской голос приказал Эканусу встать. Он напомнил Торольфу низкий рокот двигателей малой тяги десантной капсулы за мгновения до столкновения с землей. Он почувствовал, как в ушах растет давление, казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут. Борясь с тошнотой, Торольф продолжал слушать, как горбуны заковывают в кандалы Темного Ангела и вывели в коридор. Торольф прождал три вдоха, но двери не закрылись. Торольф открыл глаза и приподнялся. Придя в себя, он напряг и расслабил мышцы, приводя тело в боевую готовность. И тем не менее космодесантник снова был застигнут врасплох появлением женщины в дверном проеме. Она устремила на Торольфа черные овальные глаза, обещавшие бесконечное наслаждение и, наклонившись, вошла в камеру. Он смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Женщина провела ладонью по стене, от чего по ее поверхности заискрил разряд. Металл стены изменился, как вода, разойдясь рябью от прикосновения тока. Торольф смотрел, как энергия скопилась в озерцо выше его головы. Серая стена растворилась и осыпалась каплями, открыв темный, бездонный прямоугольник. Мгновение спустя показалась арена. Через сверхъестественное стекло Торольф почувствовал жар солнц и запах воздуха снаружи. Каким-то образом женщина открыла портал на саму арену. – Смотри. Слово скользнуло из ее лица-решетки, как мысль и просочилось в разум Торольфа. Вопреки себе он успокоился в теплых объятьях ее голоса. Женщина убрала руку и позади нее захлопнулась дверь. – Император, прости меня, – Торольф склонил голову, устыдившись своей слабости. Он позволил капле кислотной слюны упасть на руку, сжав губы, когда та пузырилась на его коже. Через портал Торольф смотрел, как на арену ступил синий гуманоид. Он стоял спиной к космодесантнику, держа длинный клинок. Перед тау Торольф разглядел Экануса, сжимающего обеими руками похожее на трезубец оружие. Торольф за свою жизнь дважды сталкивался с тау, они были исключительными стрелками и использовали мощное дальнобойное оружие, но он сомневался, что чужие смогут сравниться с Эканусом в бою. Тау шагнул вперед, и Торольф заметил еще четверых его сородичей с таким оружием, двигающихся к Эканусу. Это уравнивало шансы. Торольф видел, как веселится толпа, желая кровопролития, а над ареной парит Оратор, раскинув руки. Но он ничего не слышал. «Смотри», – голос женщины всплыл в разуме Торольфа. Космодесантник посмотрел на портал, когда тот двигался внутри стены его камеры, и вздрогнул от неправильности технологии чужих. Тюремщики Торольфа прежде ни разу не позволяли ему смотреть поединки. Возможно, они хотели показать ему ожидающие его кошмары, чтобы получить удовольствие от его страха, или же хотели, чтобы он увидел, как умирает брат-космодесантник, и насытиться его болью. Даже в самых темных уголках своего сердца Торольф не ведал страха, а смерть Темного Ангела будет в лучшем случае неудобством, самозваные мучители просчитаются в своих расчетах. Копье Экануса ударило первого тау в грудь и отбросило его назад. Торольф дернулся, когда капля крови пролетела сквозь портал и попала ему на лицо. Торольф вытер лоб, растерев вязкую кровь тау между указательным и большим пальцами. – Император защищает.
Подпись пользователя:
Только поддерживая наших товарищей, мы сможем победить превосходящие силы врага.
«Когда держаться позади и отдавать приказы, а когда идти впереди и вести за собой – вот вещи, которым командира на самом высоком уровне научить нельзя. Каждый должен дойти до этого сам. Ведь окончательный судья в итоге – это победа. И всё же я подчеркиваю: всегда нужно стремиться к триумфу с наименьшим риском».– командующий Чистый Прилив
|
| |||
| |||