Да так и есть, название зарисовки сходно с песней rammstein. Я очень уважаю эту группу. Mein teil переводится как "Мой кусок", "Моя порция". Фраза звучит в окончании зарисовки.
еще 1 факт, что герой сражается со зверем, в то время как имя героя Тиер (Tier-нем.) переводится как зверь. Этим я хотел показать что в постапокалипсическом мире идет животная борьба за выживание.

Он идет по заваленному трупами коридору... В нос ударяет сильный запах смерти; он не кисло - сладкий как утверждают многие авторы – он как дерьмо, такой же навязчивый, противный и вонючий, но его это не беспокоит, он слишком много времени провел в такой обстановке. Он был рожден и выращен здесь, в этой лаборатории, ставшей братской могилой десяткам ученых и стажеров. Сам он, как ядерная бомба, представлял собой совершенный и безукоризненный венец, апофеоз человеческого идиотизма, он был живым оружием, призванным нести смерть и страдание врагам его «отцов». Хм... Странное слово... Отцы... За все его достаточно длительное пребывание в застенках лаборатории никто ни разу не назвал его сыном... «Солдат» и «экземпляр» были его именами... Идеальный солдат, превосходный экземпляр... Солдат... Ему не нужно оружие, чтобы убить, в его власти находилась вся мощь человеческого разума и воображения. Он до сих пор помнит свое первое убийство: шестеро человек в военной форме и противогазах указывают на него дулами своих ружей. Он плохо помнит, что именно они говорили, помнит лишь бессвязный поток брани, истерических приказов и малопонятного ора. Все это сопровождалось противным треском рации на груди одного из солдат. Он не помнил, когда и как это началось, но внезапно тело одного из солдат зависло в воздухе, а затем начало медленно... как бы сказать... лопаться по швам... Белые стены палаты мгновенно окрасились красным, а другие открыли огонь. Но время изменило свой ход и пули летели со скоростью черепахи. Он бросился бежать из палаты, не понимая, что случилось. Солдаты гнались за ним... и он убил их... Просто заставил их ребра вонзиться во внутренности. Он прекрасно понимал, что за ним не будут гнаться – «отцы», несомненно, наблюдали за происходящим и в полной мере поняли всю опасность способностей своего детища. Ему позволили пропасть из виду, он стал человеком толпы, неотделимой ее частью. Ни чей не задерживался на его непримечательном лице дольше двух секунд, а он не был против... Со временем он приобрел некое отвращение к материальному миру в целом и к человеческой плоти в частности. Он ненавидел эту слабость, эту податливость, эту легкость, с которой он ломал и изменял тела в соответствии со своим извратившемся воображением. С невероятной дотошностью и упорством он начал впитывать в себя все знания, все то, что мог предложить ему духовный мир человека. Он слушал музыку, много времени проводил за книгами... но не чувствовал себя удовлетворенным. Ему хотелось чего-то большего, прикоснуться к Тайне, найти достойное применение своим способностям... Его раздражала его неспособность прозреть время, проникнуть в прошлое и будущее. И когда он начал оттачивать свои способности, началась слежка... Все чаще и чаще он стал чувствовать противные эманации страха, исходивших от людей, идущих сзади... Сзади... Всегда сзади... Сначала это было просто наблюдение издалека. Потом начались попытки сломить его волю и разум. Он стал чувствовать сильное давление на мозг, слышать отдаленные голоса, так похожие на голоса «отцов». Ему пришлось убить многих... Когда ему наскучило быть жертвой, он стал искать и убивать шпионов, но в душе он понимал, что слежка не закончиться, пока живы «отцы». Вдобавок давление на мозг усиливалось с каждым днем и грозило неминуемыми последствиями... Он знал, где искать... Он не забыл дорого в лабораторию... И вот он идет по коридору, забрызганный кровью невинных людей, идет, чтобы уничтожить тех, кто его породил. Коридор казался бесконечным и от его однообразия начала болеть голова, однако он чувствовал, что где-то там, в конце, его ждут «отцы». Он чувствовал их страх и шел на него так, как хищник идет на запах крови. Наконец он открывает последнюю дверь, в глаза ударяет ослепительный белый свет, но он не жмуриться – ему не нужны глаза, чтобы видеть, что находиться в комнате. Его внутреннему взору предстала огромная круглая комната. С потолка в глаза бил свет прожектора, а с командной вышки в центре комнаты на него смотрели «отцы». Сказать, что он был разочарован увиденным, значит не сказать ничего. Он всегда представлял создателей могучими богами, бестелесными сущностями, обладающими огромными силами – как еще объяснить появление на свет такого могущественного существа как он?.. Он беззвучно усмехнулся распаленности своего воображения. Перед ним сидела троица испуганных стариков в почетной военной форме, в них все настолько сильно провоняло страхом, что он невольно поморщился.
-Ты пришел к нам... - проговорил один из них. В его голосе сквозили интонации отчаяния и безнадежности.
«Да, отец»- ответил он – ему не нужны слова для общения, он мог заставить звучать свой голос сразу в мозгу человека.
-Ты убьешь нас? – спросил второй. Этот боялся меньше остальных. В его голосе звучала простая заинтересованность собственной судьбой, ненавязчивая, но и не безразличная.
«Да, иначе быть не может»- так же хладнокровно ответил он.
-Ты убил столь многих... Зачем?
«Разве вы не хотели от меня этого?»- спросил он с некоторым изумлением. Однако ответа не последовало.
«ХОТЕЛИ?!» - он заставил свой голос греметь в их черепных коробках так, что чуть не разорвались барабанные перепонки.
-Хотели,- выдохнул третий. Он был умнее всех и понимал, что лгать бесполезно.
«Вот видите - его тон почти любящий, - Я был хорошим сыном». Краем глаза он заметил, что первый «отец» пытается достать пистолет.
«Гори!» - сказал он и рука «отца» полыхнула багровым пламенем и осела на пол серым пеплом. На самом деле ему не нужно применять жесты или слова, подобно древним магам, чтобы заставить предмет гореть. Просто ему нужно усиление эффекта.
Он понял, что тратит слишком много времени. Пришел час расплаты.
«Идите ко мне – я вам кое-что приготовил», - и «отцы» против воли пошли к нему, слишком четко чеканя и отбивая каждый шаг. Наказание для «отцов» он разрабатывал с особой тщательностью, можно сказать, это был его личный шедевр или дело всей жизни. Одним из немногочисленных, но ярких воспоминаний было его рождение на свет. Он помнил эту боль, пронзающую каждую клеточку тела и мозга, боль такую яростную, что поневоле начинаешь просить тело умереть. Для него это было пыткой – он превратил это в казнь. Внезапно «отцов» сковала адская боль, они хотели закричать, но боль парализовала их голосовые связки, они хотели задергаться в конвульсии, но конечности тоже были скованы. Им оставалось лишь терпеть. Но какое может быть терпение, если само пламя Ада пожирает вас заживо?! Он просто изъял воспоминание о боли из своего мозга, десятикратно усилил ее и ввел, как шприц, в мозги «отцов». Пытка продолжалась более часа, все это время он усиливал боль. В качестве апофеоза казни он заставил их кровь кипеть. Теперь уже ничто не сковывало их, они рухнули на пол и задергались в страшных конвульсиях, по залу разнесся страшный крик. Их кожа задымилась, внутренности прожгли тело и вывалились на пол. Он презрительно хмыкнул и ушел искать выход...

...Никогда он не чувствовал себя таким свободным, свободным не только от давления в мозге, но и от каких-либо обязательств и волнений, связанных с его ныне покойными «отцами». Была ночь и полная луна высветила на дороге медленно бредущего и шатающегося человека – свобода пьянила его, он чувствовал желание пойти куда-нибудь... Туда, куда не ступала еще нога человека... Когда начался рассвет, он вышел к морю... Никогда он не чувствовал большего потрясения. Всей мощи его разума и воображения не хватило, чтобы понять его бесконечность и многогранность. Оно бросало ему вызов... И он не мог не принять его, напротив, он страстно желал слиться с ним, дабы навечно отстраниться от мира плоти, раствориться в Бесконечности... и обрести покой... Он раскинул руки, когда огромная волна обрушилась на берег и поглотила его...
Сие было придумано в час ночи после изрядной дозы алкоголя.Это мое первое более менее самостоятельное произведение так что сильно не бейте.

К концу произведения начинаешь настолько желать смерти героя, что хочешь сам ворватся на экра (как в случае с меченосцем) или на страницы книги и сделать с ним всё то, что он делал с другими.

К счастью, ты ещё не достиг таких высот, чтобы произведения затягивало читателя с головой, в придуманный тобой, а не ими, как это обычно бывает с обычными, а не гениальными книгами, мир, чтобы их мысли воспроизводили твоё произведение дословно и построчно. По крайней мере меня так не завлекло. Меня лишь окунуло в грязь и спокойно вытолкнуло обратно...

Очень обидно читать такое, особенно при определённом наличие у автора если и не гордого слова талант (с этим я пока бы повременил, хотя если приплюсовать сюда и первокласные посты на Уван,ле можно и так сказать), то уж уменя качественно писать - точно.

ЗЫ Из приятных моментов - попытка пойти вразрез с общепринятыми канонами и недосказанность происходящего.

И да, вот ещё что - ему нужно было уничтожать не "отцов", а СЕБЯ!!! (причём не надо мне тут говорить про волну - к этому времени он уже так напортачил... да и врятли он умер...)

Приветствую!.. Приветствую Вас в своей Стране Снов, своем личном Мидиане... Не бойтесь, возьмите меня за руку. Откройте свой разум и дайте порождениям моих фантазий и снов войти в Вас...
Мы оказываемся на просторной поляне, окруженной высокими серыми горами. Узкая тропка из каменных лестниц змейкой уходит вверх, на нагорье. Со своего места вы можете различить небольшой пруд на другом конце поляны. Вы еще не совсем освоились со своим новым астральным телом, порождением Вашей фантазии и, подобно ребенку, делаете свой первый неловкий шаг... Видите, это не так уж и сложно... Вы подходите к пруду. Прозрачная вода успокаивающе журчит, наполняя Вас радостными и светлыми мечтаниями и ожиданиями... Вы осторожно касаетесь прозрачной глади воды и со смехом одергиваете руку... Да, вода холодная. Желая полностью убедиться в реальности происходящего, Вы делаете глубокий вдох, а затем с наслаждением выдыхаете чистый свежий воздух гор...
Но наркотический сон рано или поздно заканчивается. Я, не желая терять времени, беру Вас за руку и увлекаю вверх, по каменной тропке... Крутой подъем, продолжающийся в течение пары минут, наконец-то закончился, и вы вздыхаете от восторга, окинув взором открывшийся вид... Далеко внизу резво несет свои воды неглубокая речка... На высоком холме по другую сторону обрыва возвышается величественная крепость. Солнечные лучи окрашивают его белые стены в желтый и красный цвета... Чуть дальше мы видим, что горы кончаются, и начинается красивый обширный лес. Если приглядеться, то можно увидеть каменные башенки зданий деревни посреди леса... Это – самая простая часть Мидиана, доступная любому, не утратившему способности воображать и мечтать...
Но Мидиан изменчив, как изменчивы сны, насылаемые Морфием и Гипносом, и сделав шаг, мы видим совершенно другой мир...
Толстые стволы деревьев вздымают кроны до самого неба, лунные и звездные лучи окрашивают влажную, холодную траву в серебристый цвет... Багряные листья, принесенные прохладным ночным ветром, кружатся в прекрасном медленном танце, а потом медленно падают вниз, в ледяные воды реки... Это самая поэтичная часть Мидиана – она открывается художникам и поэтам, присягнувшим на верность к прекрасной богине Вдохновения. Этот мир, поражающий своей ирреальностью и больше похожий на полотно художника – романтика, наполняет Вас божественным вдохновением, и Вы начинаете жалеть, что на Земле нет языка, живого или мертвого, который способен выразить и описать образы, которые наполняют ваш мозг. Слова сами складываются в рифмы, Вы чувствуете, как рвется наружу стихотворение, прекраснее которого еще не знала Земля... Но образы, навеваемые Мидианом, слишком прекрасны и поэтичны – человечеству предстоит прожить еще много эпох, прежде чем он научиться воскрешать в своей памяти дары Мидиана и выражать их в прекрасных произведениях искусства... Я смотрю на Вас... Вы радостно смеетесь, принимая дары богини. Я знаю, Вам не хочется уходить, но время не ждет...
Подобно драгоценному камню, Мидиан многогранен. Он всегда найдет, чем удивить Вас, даже если Вы – частый его гость. Он то поражает Вас своей мрачностью и безысходностью, то сверкает ярким светом радости и любви...
Мидиан безграничен и приют в нем нашли не только романтики и мечтатели, но и одержимые, и безумцы, и даже не люди вовсе...
Мы делаем еще шаг и перед нами открывается одна из самых мрачных сторон Страны Снов... Это место, в котором обретаются те, чей разум заполнен кровавыми видениями и ужасающими галлюцинациями... Те, чьи мечты несут лишь страдания... Здесь нашли отражение все жестокости и зверства, на которые способен человек... Небеса здесь пепельного цвета, изредка разрываемые яркими вспышками молний, оставляющих после себя гулкий, сопровождающийся многократным эхом, гром... Земля здесь покрыта высохшей мертвой растительностью, черным пеплом и костяной мукой... Мы поднимаемся на черный выжженный холм. Вы резко вздыхаете – в этом вздохе смешались одновременно восторг и потрясение от увиденного. Ваш разум чист от глупых предубеждений и морали, поэтому Вы воспринимаете увиденное с эстетической стороны... Перед нами расстилалась выжженная равнина... Невдалеке виднелся холм, с возвышающейся на нем огромной горящей цитаделью. На стенах кипит яростный бой. Камни покраснели от свежей крови, а ров, окружающий цитадель, наполнился внутренностями и частями человеческого тела... Вся равнина так же охвачена яростью битвы. В простом и страшном танце смерти смешались порожденные Мидианом монстры и люди, рабы своих фантазий. Земля покрыта многометровым слоем свежих и уже сгнивших и растерзанных уродливыми падальщиками трупов. Люди и монстры с воплями бросаются друг на друга, разрывают на части, пожирают плоть и внутренности и пьют хлещущую из ран горячую кровь, а в воздухе кружатся крылатые демоны, полубезумные кровавые эстеты, не сумевшие выбраться из пленяющих объятий Страны Снов...
Но это – одно из самых грубых фантазий, порожденных богами сна и вдохновения. Одна из самых изысканных и пугающих фантазий скрывалась на следующем уровне, куда попадали те, кто долгое время истязали не только тело, но и разум... Здесь правили бал самые пугающие и таинственные боги Мидиана – брат Гипноса Танатос, госпожа Паранойя и сестра Безумия Одержимость...
Внешне их обитель напоминала мир Вдохновения, но за напускной красотой скрывалась агония, боль, страх и смерть... Землю покрывали черные, похожие на жирные грязные щупальца, корни. Они пульсировали, выпивая из земли все соки... Колючие черные силуэты зарослей угрожающе колыхались от ветра и перешептывались, словно живые... Тени здесь немыслимо извиваются, принимая причудливые, а зачастую – пугающие формы. А где-то далеко на краю этой реальности, возвышается высочайшая, изрытая пещерами, гора. По слухам, в самой глубокой ее пещере находиться зал, пол которого до блеска отполирован телам ползающих по нему бесформенных тварей, бывших некогда людьми...
Здесь дует холодный ветер. Он несет с собой тихий навязчивый шепот, наполняющий разум дьявольским бредом. Поток слов то разъединяется на несколько голосов, то сливается в один, не мужской и не женский. Боги этого места так же даруют своим адептам вдохновение, однако, оно настолько безумно, что его можно назвать совершенным и даже гениальным в своей бредовости.
Я беру Вас за руку, и мы погружаемся еще глубже...
Мы стоим на высокой плоской горе, окружающей огромную серую пустыню. Перед нами пустыня Безумия и правит ей одноименный сумасшедший бог, скрывающий свое лицо под шелковой желтой маской. У нас есть возможность пребывать лишь на грани Безумия – стоит нам пересечь эту грань, как пустыня расшириться до бесконечности и мы потеряем возможность вернуться назад. С плоской горы иногда можно разглядеть пленников пустыни – бледных худых людей с пустыми глазницами и медленной шаркающей походкой. Они бессмысленно бродят по этой пустыне, как сомнамбулы, их обычное зрение заменяют видения, насылаемые их богом.
Возможно, из Вашей памяти еще не стерлись мои слова о том, что пристанище в Мидиане находят не только люди... Последний, самый глубокий уровень Мидиана, был создан не для смертных. В этом поражающем воображение дьявольском водовороте обретались представители далеких инопланетных цивилизаций. Если предыдущие слои можно назвать невероятными, фантастическими, безумными, то этот слой просто не укладывался в голове. Все пространство заполнено постоянно двигающимися, как будто агонизирующими, объектами, похожими то на геометрические тела, то на огромных осьминогов, то на что-то вовсе невообразимое... Это территория бесконечного, первозданного Хаоса, в центре которого восседает слепой бог Азатот, подвывающий истеричному визгу флейт, на которых играют его приближенные... Лишь немногие смертные, рискуя потерять разум, способны достигнуть таких глубин... Я слышу какой-то звук... Он размыт и искажен, но сквозь эту неземную пелену, окутавшую мой разум, пробивается понимание того, что этот звук – Ваш крик ужаса... Я оборачиваюсь к Вам и вдруг вижу то, что заставило Вас кричать... Я увидел это и почувствовал, как что-то увлекает меня отсюда... в пустыню Безумия...

ЗЫ Вообще сны, как и фантазия - это всего-лишь компиляция раннее увиденного человеком (я не говорю про какие-нибудь вещие сны Святых, это вне моей компитенции), хотя зачастую компиляция к примеру у маленьких детей, которые по определению не могут много видеть в своей жизни, фантазия вылевается в такие причудливые формы, что становится понятно, что за фантазию отвечает не только колличество увиденного и опыт придумывания/фантазирования, но и развитость определённых элементов мозга.

Название "Мидиан" поминается в новелле «Кабал» Клайва Баркера (и фильме «Ночной народ», посталенный этим же Клайвом Баркером), как название мрачного подземного города сна, где находят приют изгнанные отовсюду, непохожие на остальных и наделённые необычными способностями существа.
Там ещё главный герой, по приданию который должен сапасти Мидиан, становится причино его гибели...
ЗЫ Сам Клайв Барке, очевидно, за вдохновением не раз наведывался в Леграновский Мидиан...

Кроме того:
Мадиан (Midian, Madian) — страна в северо-западной Аравии, у Красного моря, находится в зависимости от Египта, простирается от залива Акаба до гавани Эль-Медж; к востоку граница неопределенна. М. впервые упоминается в Библии: туда бежал Моисей, убив египтянина (Исход, 2, 15); римляне занимались здесь горным промыслом. С падением римского владычества М. был забыт и как бы снова открыт Р. Бертоном, посетившим страну в 1877—78 гг. по поручению вице-короля Египта. За прибрежной полосой тянется двойная цепь гор, прерываемая долинами, из которых некоторые плодородны. Страна, некогда славившаяся металлами и драгоценными камнями, и теперь еще богата серой, каменной солью, серебром, медью. Везде видны следы великолепных рудников, которыми египтяне стараются снова воспользоваться. Громадное пространство занимают руины Шивака (у Птолемея — Сука), с большими катакомбами и водопроводами. В долине Гамс развалины храма, построенного в великолепно выдержанном греческом стиле. Портовыми пунктами страны, по которой теперь бродят лишь хищники-бедуины Мааце, служат Циба (Цибр) и Эль-Медж.
Из этого мне более всего интересно что сюда бежал моисей, про множество драгоценных металов и риины Шивака.
ЗЫ Жители мидианитяне покорены евреями во время судей.

Кроме всего прочего я нашол упоминание о поэте Мидиане де Дасте или о стране Мидиан повесте Тарзан Торжествующий Берроуза Эдгара Райса.